- Добро пожаловать снова в Израиль! 

- Спасибо! Для меня каждый приезд в Израиль - это огромная радость. Это возвращение домой, на свою территорию, в свои стены. Я каждый раз возвращаюсь сюда с особенным чувством. 

 

- Ваша семья прибыла с вами? 

- В этот раз моя супруга не смогла меня сопровождать, она осталась с дочерьми, и я прибыл в Израиль с родителями, для которых приезд в Израиль - это тоже особенное событие, долгожданное и желанное. Возвращаться домой всегда волнительно и счастливо. 

- Максим, год назад дочери, по вашим словам, были еще слишком юны, чтобы заниматься музыкой, и вы их удерживали от этого всеми силами… 

- Да-да, год в этом смысле принес изменения! Лиза, старшая пятилетняя дочь, уже почти год играет на рояле, а Полина, которой скоро исполнится четыре, взялась за виолончель и активно тянет на ней струны. 

- Девочки сами выбрали эти музыкальные инструменты или родители ненавязчиво навязали?

- (смеется) Должен признаться, у меня всегда была мечта, чтобы одна из них играла на фортепиано, а вторая - на виолончели. 

- Максим, чем в целом ознаменовался год вне Израиля для Венгерова: музыканта, дирижера, отца, посла доброй воли ЮНИСЕФ? 

- За год произошло очень много приятных моментов, было много работы, состоялось множество концертов на всех континентах - и в Америке, и в Латинской Америке, и в Европе, и в Азии. Я вообще много выступал и выступаю с концертами, но в этом году их количество как-то ощутимо возросло. Состоялся большой тур по Китаю со множеством сольных концертов. Я стал выступать в резиденции в Брисбане, в Австралии. На прежнем уровне осталось сотрудничество с Оксфордским симфоническим оркестром, где я и играю, и дирижирую, и преподаю. Кроме того, в скором будущем намечена премьера оперы "Евгений Онегин", где я выступаю в качестве режиссера, в Москве, в Театре "Геликон". 

- И каково это - быть и дирижером, и солирующим музыкантом? 

- Когда я играю, у меня музыка… на кончиках пальцев, понимаете? Я и скрипка - это единое, неразрывное целое. Когда я дирижирую, моим инструментом является весь оркестр во всем своем многообразии. Тут есть очень тонкий момент, я попробую его описать. Когда музыканты тебе доверяют, они подключаются полностью к твоей ауре, к энергетическому полю, а значит, и к твоим мыслям и чувствам. Этот контакт необходим и дирижеру, и оркестру. И когда такое соединение происходит, уровень ответственности дирижера резко возрастает. Музыканты тебе доверяют, они за тобой готовы идти. Если ты ошибся, например, даже на уровне мыслей - вот не о том подумал, сбился на секунду! - музыканты будут реагировать соответствующе. 

 

- А как добиться такого доверия? Вот, скажем, вы начали работу над "Евгением Онегиным". Часть оркестра вас знает, часть с вами даже работала, но это довлеющее "Максим Венгеров нами дирижирует" - оно же виснет над всем оркестром! Играть не мешает? 

- Прибавьте к этому еще то, что опера - это отнюдь не симфоническая музыка! Это просто совершенная новая, непредсказуемая, неизведанная планета. Я люблю оперу, я всегда интересовался ею, но одно дело - обладать широким диапазоном познаний в теории, а другое - применить их на практике. Для меня как для музыканта дирижировать "Онегиным" - это очень важно, в том числе, и с профессиональной точки зрения. Я совсем по-другому сейчас чувствую музыку Чайковского. Верю, что мне удалось достичь вот этого уровня доверия с оркестром, но перед премьерой я очень волнуюсь. 

- Когда вы играете в оркестре, у вас в руках - солирующий инструмент. Концертмейстеру приходится подстраиваться под вас, оркестру тоже. Когда вы стоите за пультом, вы должны подстраиваться под солиста. Вы исполняли обе роли - где сложнее гнуть свою линию? 

- Отнюдь не всегда происходит так, что весь оркестр играет под солиста. Возьмем даже скрипичный концерт Брамса, который мы привезли в Израиль. В самом начале - большое оркестровое тутти (исполнение музыки полным составом оркестра, противоположность соло - прим.), и в этой увертюре заложены основы этого концерта. Когда солирующий инструмент - скрипка - вступает, он продолжает ту же линию и мысль, заложенную Брамсом изначально. Тогда я в качестве солиста подстраиваюсь под дирижера и развиваю уже существующую линию. Если я попробую потянуть одеяло на себя - это будет уже не Брамс, это будет совсем другое произведение, которое не предполагалось изначально. С другой стороны, когда я дирижирую, я внимательно прислушиваюсь к солисту. Если у него есть определенный взгляд на музыку, я с удовольствием поддержу ее. Мы будем музицировать вместе, это будет такой диалог, без которого успешное выступление будет просто невозможно. Так что тут нет никакого противостояния между дирижером и солистом, они оба в одной связке. Тут нет ведущих и ведомых, есть только пара в одной упряжке. 

- Вы играете Брамса на протяжении двадцати лет. Чем ваш сегодняшний Брамс отличается от, например, совершенно легендарного исполнения того же концерта вами в сопровождении Чикагского оркестра или исполнения его в Израиле с Зубиным - того самого, где первая часть была, на мой взгляд, абсолютно гениальной? Вы стали старше и опытнее - а ваш Брамс каким стал? 

- Действительно, мое исполнение скрипичного концерта в 2003 году и сегодня невозможно сравнивать. За эти годы я много выступал в качестве дирижера, и дирижировал, в том числе, этот концерт Брамса. При этом я около 30 раз играл его, аккомпанируя оркестру. Поэтому это произведение я узнал еще лучше. Когда я играю его сейчас, я смотрю на него совершенно по-другому, не так, как это было десять или пятнадцать лет назад. Я чувствую его по-другому, и такая "профессиональная деформация" привела к тому, что мы с музыкантами разговариваем на одном языке, когда я дирижирую оркестром, исполняющим этот же концерт. Я очень рад, что нашел время и возможности заняться дирижированием - это развило меня и как музыканта-исполнителя. 

 

- Год назад вы представили израильской публике экспериментальную программу - вы играли в полной темноте, чтобы дать возможность аудитории погрузиться в музыку сполна. В этот раз вы выступаете с куда более классической программой: исполняете скрипичный концерт Брамса с Симфоническим оркестром Торонто под управлением Питера Аунджана… 

- С Питером нас связывает дружба длиною в 10 лет, но только сейчас нам удалось поработать вместе. Я очень рад такой возможности, в целом, и очень горд, что впервые плоды нашего сотрудничества будут представлены именно в Израиле. 

Автор: Севиль Велиева 

 

В эти дни в Максим Венгеров, всемирно известный скрипач, выступает в нашей стране со знаменитым Симфоническим оркестром Торонто под руководством Питера Аунджана. Концерты проходят по приглашению Израильского филармонического оркестра. 

Остался еще один концерт в Тель-Авиве, 13 мая, в зале "Гейхал а-Тарбут". 

В программе: концерт Брамса для скрипки с оркестром ре-мажор, опус 77, симфония Дворжака №7 ре-минор, опус 70 и произведение современного канадского композитора Джордана Пэла On the Double, написанное по специальному заказу Симфонического оркестра Торонто. 

Пиар-агентство: Sofia Nimelstein PR & Consulting