Роман Виктюк привез в Израиль спектакль "Федра" по мотивам поэмы Марины Цветаевой. 

Интервью с легендарным режиссером 

- "Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город..." Как вам нравится сегодняшняя погода, Роман Григорьевич? Видимо, природа под вас подстраивалась, ибо до вашего приезда здесь было сухо и солнечно:) 

- Я знаю! Я знаю это. Дождь - это радость, это всегда благо. Помните, "Буря! Дуй, греми, очищай землю! - как было в шекспировском "Короле Лире". Вот это тот период в Израиле, который я обожаю - когда небо занимается землей. Очищает не только, ее, но и души людей. Это святое время. 

- Так или иначе, рады вас приветствовать в Израиле. Прежде всего, давайте поговорим о "Федре", которую вы привезли... 

- С удовольствием! 

 

- В недавнем интервью Дмитрий Бозин, исполнитель роли Духа Ночи, рассказал о том, что постановка эта мистическая... 

- Совершенно верно! 

- ... шаманская. Он рассказывал о работе над спектаклем, но все равно осталось много вопросов. Во-первых, почему "Федра" вообще интересна должна быть современному зрителю? Древнегреческая трагедия, причем банальная история неразделенной любви, причем в непростом цветаевском формате... 

- Все просто: она актуальна потому, что на земле любовь редко встречается сегодня. Ее сознательно коммунисты изгнали с земли. 

- Зачем им это было нужно? 

- О, что ты! Это важно, это очень важно, потому что любовь делает наши глаза и души чистыми. Любящего и любимого человека нельзя обмануть, пустить пыль в глаза политикой и политическими амбициями. А вот без любви в душе человека образуется вакуум, который легко заполнить чем угодно. Отвлеки человека от его главного предназначения, от любви, и позволь политикам затмить то, что является его назначением человека - и все, он твой. Им легко управлять, склонять к чему угодно. Потому что любовь - это ну совершенно не политика. Политика это грязь, а душа - это о свете. 

- А вы не думаете, что любовь Федры к Ипполиту - она и есть нечистая? Федра же сама признается, что только неземная красота ее пасынка заставила ее влюбиться в него. 

- Любовь Федры - она чистая! Ипполит ей не сын, а пасынок. 

- Но Федра всячески противится своей любви, и сама понимает, что не имеет права на нее. 

- Потому что она отлично понимает, что такое государство и политика. Она выросла в этом... Знаете, я 30 лет назад в театре на Таганке ставил "Федру", и роль Федры играла Алла Демидова. Тогда мои актеры отлично понимали давление на "Федру". Сегодня я делаю "Федру", эту мистерию духа, с молодыми ребятами, которые уже не знают того государства в силу возраста и того, что коммунистов больше, слава богу, нет. Это поколение, которое не понимает коммунистической идеологии, не знает и не хочет знать и понимать. И остановить этот процесс, повернуть его вспять, к счастью, невозможно. Поэтому они играют по-другому. 

- Лучше? Хуже? Вы работали в той эпохе и работаете в этой. Вы чувствуете принципиальную разницу в подходе государства к театру? 

- Да. Стало хуже. Политика ни тогда, ни сейчас не может не управлять людьми. Она входит даже в семейную жизнь, хотя не имеет на это права. И тот абсурд, который происходит сейчас, он очевиден же! А в хаусе, в мутной воде, свои идеи политические им легче проталкивать. И они думают, что люди это скот, а скотом, как известно, можно управлять. 

- Почему у вас роман длинною в жизнь с цветаевской "Федрой"? 

- Я знал сестру Марины Цветаевой, Анастасию. Ее пра-пра-пра-правнуки играли в моем спектакле "Анна Каренина", и она все время появлялась в театре. Анастасия с правнуками, правнуки со мной, я с Анастасией. И когда я сказал ей, что буду ставить "Федру", она очень интересно отреагировала. Знаете, Марине Ивановне не поверил и великий режиссер Вахтангов, когда речь зашла о том, чтобы ставить "Федру" в театре. Она дважды в студии читала свою поэму, и Вахтангов дважды сказал, это никогда не будет поставлено. Цветаева Анастасия мне сказала: "Ставьте. Любовь исчезла в России. Пробивайте эту брешь. Это ваше предназначение". А в театре Таирова было продолжение печальной судьбы Федра-спектакля. Дело в том, что в начале века в театре Таирова (имеется в виду Камерный театр - прим.) "Федра" шла, и играла Федру великая Алиса Коонен. Она, кстати, была председателем комиссии в моем театральном институте. На заседании комиссии сказала фразу, которую я запомнил навсегда: "Никто не имеет права судить о таланте, - сказала она, - Я вам скажу только одно: запомните только единственную фамилию, которую я в душе оставлю навсегда. И ушла. И когда в прошлом году мне вручили премию за "Федру" - это был знаменательный момент. Это лучшее, что у меня есть. 

- Вы - лауреат бесчисленного количества премий. Почему именно этим призом вы так гордитесь? 

- Потому что тогда круг замкнулся. Понимаете, это судьба. Когда Таирова уничтожили, и Коонен уничтожали, и она искала, кому душу открыть, она нашла меня. Когда мы играли в этом же Камерном театре уже свои спектакли, собрались артисты, которые уже без нее остались. Всего шесть. Они придумали и реализовали такой барельеф Алисы Коонон и Таирова, и мне вынесли. Зал плакал, стоял и плакал. 

- Я представляю, что вы чувствовали в этот момент! 

- Не представляешь, потому что никакими словами нельзя это передать. Понимаешь? Я еще когда учился в театральном, Коонен, протестуя против закрытия театра, читала в театре монологи Федры. Люди, зрители, сидели и плакали, слушая монологи. Занавес опускали и поднимали, а люди стояли и плакали, не уходили. Вышел Таиров и сказал, имея в виду Федру, которая столько лет шла на его сцене: "Расходитесь! Этого никогда не будет!" - а люди не уходили. И когда мне в прошлом году вручали премию, то было сказано "Таиров ошибся". Этот театр есть. И "Федра" есть. И есть здание - я потратил на него 20 лет! И люди приходят на "Федру" по-прежнему, и чувствуют, и приходят снова. И это потрясающе. 

- Вы - человек-легенда... 

- Это правда. 

- Позвольте закончить вопрос. Я ненавижу это, не могу не спросить: каково это - ощущать себя легендой? 

- На этот вопрос легко ответить. Никакого. Это никак. Это не имеет значения. У вас же земля религиозная? Эта земля, как и все в моей жизни, говорит: не обращай на это внимания, пустое, иди дальше. 

- Никогда бы не подумала, что вы религиозный человек. Верующий - да, наверное. Но не религиозный. Верно? или я ошибаюсь? 

- Я? Я очень религиозный. Конечно. А как можно без религии выстоять и выжить? Я же из 200 спектаклей не поставил ни одного для системы. Категорически. В том числе, благодаря и из-за своей религиозности. 

- Меня всегда поражало, что вы действительно никогда не прогибались под систему, но властью были обласканы. Как такое возможно? 

- Они любили меня, а я всегда был в стороне от них. Знаешь, вот бывало - идет демонстрация. Вот главная колонна. В ней идут те, кто решают судьбу страны и людей. А по обочинам шагают те, кто действительно вершит судьбу. И они, которые на обочине, не обращают внимания на знамена и одухотворенные лица тех, кто идет в центре. Идут и идут, строят жизнь, и меняют ее. Я был с обочины всегда. 

- Роман Григорьевич, вы говорите, что всегда были вне политики, но это не так. Вы очень живо реагировали на арест Pussy Riots, вы очень критиковали события в Украине… Как же вы вне политики?! 

- Это же гражданская моя позиция... Ой, какая ты вредная! Это не политическая позиция моя, а человеческая! Я как человек не могу по-другому реагировать или быть безучастным. Я просто как человек не могу по-другому, понимаешь? Вот сейчас парня-режиссера будут судить, я реагировал. И я поставил спектакль о поэте. О еврее-поэте. О великом поэте. Это мой ответ власти на то, что она позволяет себе делать. Мы его обязательно привезем в Израиль. 

- Давайте пока к "Федре" вернемся. Вот вы спектакль этот ставите на протяжении десятилетий. Вначале роль Федры играли женщины, потом - мужчины. Зачем такие рокировки? 

- А, все просто. Не осталось актрис, способных сыграть Федру. Они были, они умерли. Ничего ты не поделаешь. Вот так все банально объясняется. 

- Вы - по рассказам, и собственному признанию - режиссер жесткий... 

- Конечно! А как еще можно?! Вот посмотри на бурю на море! Это вроде бы хаос, и она устрашающе выглядит, но, на самом деле, это хаос кажущийся. Это идеально организованная система. Я делаю так же - я же воспитываю своих ребят, поэтому и жесткий. 

- Секундочку! При этом многие ваши актеры признавались - да и вы говорили это! - что вы "отпускаете" на сцене актеров. 

- Конечно. А как я могу подсказывать актерам эмоции и чувства? Это нельзя сыграть под диктовку. Так что да, на сцене им виднее, как сыграть своего героя. 

- А как же тогда сочетается Виктюк-режиссер жесткий и Виктюк-режиссер, отпускающий своих актеров на сцене? 

- Я долго воспитываю своих ребят, прежде чем отпустить их в свободное плавание. Прежде чем на сцене они получают свою свободу, они многому учатся. И дорастают. Я не могу управлять актерами на сцене, сцена живет своей жизнью. Понимаете, это такая энергетическая материя, во много-много раз сильнее всего, что существует, и она не может иначе существовать, как только в свободном плавании. Только материя это очень светлая. И сегодня, в театре, вы в этом убедитесь. Приходите. 

Севиль Велиева

 

Театр Романа Виктюка. "Федра" 

Хайфа, 5 января 2018 года, пятница, зал "Аудиториум", 20:00 

Ашдод, 6 января 2018 года, суббота, Центр сценических искусств, 20:30 

Тель-Авив, 7 января 2018 года, воскресенье, театр "Гешер" - зал "Нога", 20:00 

Заказ билетов на сайте www.cruiseinter.com или по тел. 03-6960990