В разговоре об Ахеджаковой, особенно юбилейном, всегда есть соблазн некоторого сюсюкающего умиления, и мы от него хотели бы предостеречь.

Ахеджакова - явление сложное, тонкое, она себе на уме. Очень легко отождествить ее с Малаевой из "Гаража" или с девочкой-травести, в качестве которой она впервые прославилась. И еще легче купиться на ее превосходно выстроенную манеру разговаривать с гостями - чудачество, забывчивость, хлопотливость.

Она прошла через травлю, у нее не самая легкая актерская биография, она все за всеми замечает, автоматически изображает всех, о ком говорит, и лучше с ней не расслабляться. Потому что, как только вы себе позволите снисходительность или умиление, она осадит вас резко, как умеют только очень наблюдательные и трезвые люди. Театральный мир вообще не для слабаков. Так что меньше умиления, больше внимания. И никаких вопросов про Путина, Мединского и прочих - о них ее и так спрашивают в каждом интервью. Поговорим лучше о самой Ахеджаковой.

"Фанатизм всегда пахнет фашизмом"

- У вас же последняя госнаграда датируется 2006 годом - "За заслуги перед Отечеством" IV степени. И больше наград не было, хотя заслуги-то есть.

- Бог с ним. Глупо обижаться, что не сыпятся награды к юбилеям, тем более что сегодня можно быть обласканным орденами только при симпатии к власти, а я не проявляю особой любви к некоторым "избранникам народа".

Грустно, что ни одна моя работа на сцене не была отмечена театральной общественностью. Кинематографисты как-то отмечали мои роли - и у Рязанова, и у Серебренникова. Хотя дом мой - театр. И тут уж полная взаимность. И театр меня любит, и я бесконечно люблю его генетически: мои мама и папа - люди театра.

Один только раз вдруг пронеслась новость: нас с Богданом Ступкой награждают за "Старосветскую любовь"! Пульхерия Ивановна, моя дорогая, принесла мне такую радость - "Турандот"! И когда я уже выходила разнаряженная из дома, волнуясь, с дрожащими руками и ногами (вместе с Бодей мы получаем "Турандот"! Ура!), мне позвонили. И сказали, что произошла ошибка. Поскольку спектакль антрепризный, за него, мол, ничего не положено… Но Богдана не оскорбили, дали награду "За вклад в русский театр". Хотя он такой замечательный артист, что ему награда ни прибавит ни убавит. Слава Богу, этот спектакль, который сделал Валерий Фокин на радость артистам и зрителям, был в моей жизни, пока жив был мой чудесный партнер, сын Украины Богдан Ступка!

- Вы с Петрушевской отметили юбилей почти одновременно…

- Петрушевская сыграла огромную роль в моей актерской судьбе. К моменту появления ее в драматургии и Романа Виктюка в "Современнике" я от ролей мальчиков, девочек, зайчиков и "куриных ног", которые носили избушку Бабы-яги (это еще в ТЮЗе), плавно перешла к старушкам.

"Квартира Коломбины" - это мое "крещение" театром нового поколения. Тогда два знамения пронеслись: Кира Муратова (в кино на Одесской студии) и Петрушевская (в "Современнике" и Ленкоме, в последнем ставили "Трех девушек в голубом"). Я - в "Современнике", а моя подруга Инна Чурикова - в Ленкоме. Муратова и Петрушевская чем-то казались мне похожими: мощная харизма, жесткость и бескомпромиссность. Потом уже в моей жизни на миг появился Леша Герман - такой же "правдоруб", нетерпимый и тоже огромный талант. Может, я ошибаюсь, но считаю: эти люди определили целую эпоху в театре и в кино.

И вот снова такие же кодовые люди в искусстве: Могучий, Лозница, Серебренников - осветили мою жизнь своей дружбой, участием и новыми важными для меня смыслами, ради которых стоит заниматься нашей профессией. Мы на днях должны были идти смотреть "Донбасс" Лозницы в "Гараже"...

- Показ отменили.

- Спасибо друзьям: мне прислали ссылку, и мы дома посмотрели этот потрясающий фильм. Счастлива за него - что сделал вовремя, именно сейчас нужен этот фильм. И его, конечно, не в Каннах нужно показывать, а в Уренгое, Нижневартовске, Екатеринбурге, Ростове, Воронеже...

- А Рязанов? Он ведь был отнюдь не просто комедиограф.

- Мой друг, мой учитель Эльдар Александрович - самое важное, что было в моей актерской жизни. Это он заразил меня своей нетерпимостью к жестокости, извращению кровавой истории и нежностью к "маленькому" человеку.

Эльдар Александрович был очень серьезной личностью, оказавшей на меня колоссальное влияние. А последние годы мы уже дружили, созванивались, вместе подписывали письма... Как-то у нас сошлось все в итоге. Однажды он сказал мне фразу, которую я запомнила на всю жизнь: "Ненавижу фанатизм ни с той стороны, ни с другой. Фанатизм всегда пахнет фашизмом". А сегодня в обществе, к сожалению, слишком много агрессии, граничащей с фанатизмом.

"Хожу на суд над Серебренниковым, чтобы не быть идиоткой"

- Вы знаете, за что сидит под домашним арестом Серебренников?

- Не знаю.

- Вы же ходите на заседания суда.

- Ходила, чтобы не быть идиоткой и не узнавать все из ТВ. "Гоголь-центр" Серебренникова - один из лучших театров Москвы. Смотрю там все спектакли. Видела, как они сами довели до ума "Маленькие трагедии". Последнее - "Пир во время чумы"… Мы с Аллой Покровской плакали: это пророчество про нас, старых актеров, не нужных театру. Чума на нас. Кирилл еще когда-нибудь прикоснется к этому спектаклю с учетом своей трагедии.

- Давно испытывали культурный шок?

- Вчера. "Благодаря" тому, что нигде нельзя посмотреть, пришлось опять-таки воспользоваться ссылкой в интернете на фильм "Знаешь, мама, где я был?" Резо Габриадзе. Картина про детство в Кутаиси, про бабушку, про непреклонного дедушку, про пленного немца, про туалет на улице как знак бедности, традиции, детства.

Я позвонила Резо и сказала: "Ты всех нас влюбил в свою Грузию. Когда звучала грузинская музыка и шла нарисованная бабушка, а дедушка крушил туалет, сделанный немцем, я плакала". Премьера фильма была в Питере - и все заглохло. Мы сейчас с Грузией вроде уже не в таких плохих отношениях, как раньше? Так покажите людям шедевр!

- Вы очень добры в оценках.

- Мне Сергей Женовач как-то сказал, когда восторгалась его спектаклем "Москва - Петушки": "Вы перехваливаете". На что я ему ответила: "Сережа, я так люблю любить... Вы дали мне эту возможность. Спасибо!"

"Люблю Крым, но это не оправдывает воровство"

- Вам не тошно, когда вас начинают травить по любому поводу?

- Интернет ко мне безжалостен, иногда даже приходится обращаться к адвокату Саркису Дарбиняну. Такое впечатление, что против меня ведется целая кампания: столько лжи, черной ненависти, 3 фальшивых твиттера, обвинения в экстремизме. Даже семью мою - маму, папу - не оставили без вранья и злобы.

Мы приехали в Тюмень со спектаклем - меня оскорбляли по местному ТВ, разбрасывали листовки по всему залу и в фойе. Там было написано, что я "русофобка", "подруга мамы Надежды Савченко". А я вообще ни с Надей, ни с ее мамой не знакома.

Теперь я - "террористка" по отношению к Крыму. Правда, я "террорист" в компании наиболее уважаемых представителей нашей культуры. Мы - "враги народа" и, главное, "террористы". Но такая компания чу́дная - честь для меня.

- Это вы про черный список людей - противников Крыма, не признающих его российским?

- Я очень люблю Крым - там мое детство, там маму и папу лечили от туберкулеза, там мои пионерские лагеря, туда мы ездили всем ТЮЗом, там дом отдыха ВТО - театральный дом.

Я Крым весь объездила, он часть моей жизни. Но это совершенно не оправдывает воровство. Я считаю: Крым принадлежит Украине. Как это можно - отжать жилплощадь у соседа? Особенно когда в доме у него проблемы...

"Мы все в долгу перед Чулпан Хаматовой"

- Вы знали доктора Лизу?

- Я пришла к ней, когда были жуткие лесные пожары. Лиза собирала вещи для погорельцев. Принесла ей все, что было. Она сказала: нужны помпы и грузовик. Я достала грузовик, стали перезваниваться. Однажды прихожу к ней - там масса волонтеров, какой-то мальчик-аутист, у которого она проверяла уроки. Там с Лизой сидела легендарный журналист Лена Масюк, мы так чудесно втроем говорили, смеялись...

Лиза занималась паллиативной медициной, пробивала строительство хосписа, кажется, в Екатеринбурге, кормила бомжей у Павелецкого вокзала, лечила их… С ней было очень легко и уютно. Потом я узнала, что она везет в Москву больных детей, оказавшихся в черте войны на Украине. А потом… Кто же придумал послать ее в Сирию в этом проклятом самолете?! После Лизы у меня осталось острое чувство огромной потери.

- У Лизы, видимо, не было выбора, пришлось лететь. А у Хаматовой, по-вашему, тоже не было выхода - агитировать?

- Она не агитировала - она приняла решение, чувствуя огромную ответственность за больных детей. За онкобольных. И она должна сделать все, чтобы было на что их лечить, привлекать лучших врачей, приобретать самую совершенную медицинскую технику. И не допустить подлые грязные руки, которые будут наказывать фонд (а в конечном итоге - детей) за непослушание, невнимание, оппозиционность, охлаждение и т.д.

Мне поручили больную девочку, к которой после излечения вернулся рак. Она была такая влюбленная в театр, в актерский мир… Умерла. Звоню ее маме Гуле, предлагаю деньги на похороны. "Спасибо, - ответила она. - Нас фонд хоронит".

И еще. Чулпаша - актриса милостью Божьей, как говорится. Талант требует реализации, а это уже не в остатке, а главное! Мы все в долгу перед ней, перед Чулпан.

"Хороших людей очень много"

- Можете вы вспомнить момент абсолютного счастья?

- Их много было. Например, общение с Анатолием Васильевичем Эфросом. Мы с моей подругой Инной Чуриковой были ужасно влюблены в него. Наше поклонничество достигло высшей фазы, когда я снялась у Эфроса в "Тане" на ТВ. Помню, после "Отелло" Анатолий Васильевич развозил нас с Инной по домам. Он тогда купил машину и научился водить. Мы, счастливые, обсуждали с ним спектакль. Кажется, тогда Эфрос сказал: "Есть артисты-клоуны, а есть артисты исповедальные. Им не надо все время меняться, они исповедуются". И главное: "В трагедии не надо орать. Трагедия - вещь тихая".

Именно Анатолий Васильевич посоветовал мне пойти в "Современник" к Волчек (мне уже было 37 лет): "Там вам будет хорошо". Не всегда было так уж хорошо, но я сыграла здесь очень важные для меня спектакли и роли. И до сих пор я играю в спектаклях Галины Борисовны, чудесных, лучших ее работах. Ее спектакль "Крутой маршрут" - на все времена! Это страшное лицо (если лицо) России. То, что она дала возможность высказаться на тему сталинских лагерей всем актрисам театра - очень важно. Сейчас, через столько лет, спектакль опять актуален как никогда. Тема русской тюрьмы, пыток врывается в нашу жизнь. Как говорил Виктор Черномырдин, "никогда такого не было, и вот опять"…

Посмотрите, что происходит с историком, открывшим тысячи имен расстрелянных людей, исследователем жертв Большого террора Юрием Дмитриевым: терзают, унижают, мучают... именем закона, именем России.

- А что будет с Сенцовым?

- Боюсь, ничего хорошего. Пока в Донбассе стреляют, пока гибнут люди, ничего хорошего не будет. Сенцов очень плох. Теперь, если и захотят обменять, уже стремно. Могут припоздниться. Он погибает не за себя - за други своя, за Украину.

- Как получилось, что вы стали правозащитницей?

- Да я не правозащитница! Просто раз позвонили и спросили мнение, два позвонили - и как-то так пошло, что ко мне стали регулярно обращаться те порядочные, честные, умные СМИ, которые еще остались. Так я себе репутацию и "испортила". Стала "врагом народа" и "русофобом".

- Вы не стали хуже думать про народ?

- Да что вы?! Я объездила всю Россию. Посмотрела чудный фильм "Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов" - вот все понимаю, знаю этих людей - Леху с Витькой, но люблю.

Сейчас вся оппозиционность убита напрочь. Митинги не работают. Подписи мировых имен, деятелей культуры - все прахом. Но людей хороших в России очень много. Бывает: маленький город, театрик без ремонта лет 60, пол проваливается, а зритель - намоленный, воспитанный, чувствует каждую метафору, сечет все смыслы. И очень сердечный. Такое удовольствие играть для них, играть на разрыв аорты, благо партнеры подобрались превосходные (мы в последнее время возим с продюсером Ефимом Спектором спектакль по пьесе Люси Улицкой "Мой внук Вениамин", поставленный Марфой Горвиц). Разговаривать в поезде Уренгой - Нижневартовск с проводницами - счастье. На каждом шагу по всему Уралу, Сибири, в Благовещенске, во Владивостоке - люди, которые благодарят за эту гражданскую позицию, хотят поговорить, поддержать, присоединиться. Умные, скромные, простые и образованные люди. Это "другая" страна, не телевизионная.

- А где же тогда многочисленные сторонники власти?

- Я их не видела. Но они в каком-то диком количестве живут в телевизоре.

Быков Дмитрий

Сабурова Ольга