Эта популярная песня с простым и коротким названием Папиросн ("Папиросы") идеально подходит для иллюстрации эпохи НЭПа в Советском Союзе. Сага о подростке, торгующем вразнос в холодную и ненастную погоду и умоляющем прохожих купить сигареты, уверяя, что те не подмочены дождем. Из текста ясно, что деньги нужны, чтобы купить самое необходимое и не умереть с голоду. Зачин отражает драматизм ситуации:

А калте нахт,

А неблдике финстер унетум,

Штейт а ингеле фартроерт,

Ун кюхт зих арум

Ночь туманна и дождлива, за окном темно,

Мальчик маленький рыдает только об одном.

Он стоит, к стене прижатый

И на вид чуть-чуть горбатый,

И поет на языке родном

Первая мировая, октябрьский переворот, красный и белый террор, гражданская война, советская власть и снова перманентный террор. Бессчетное количество погибших, разрушенные семьи, дети, живущие на улице, пытающиеся выжить любым путем. Герой Папиросн вполне вписывается в этот контекст. У каждого слушателя сентиментальная мелодия вышибает слезу, а у знающих идиш - нечего и говорить. Многие согласятся, что песня эта - одна из лучших о той мрачной поре. Автором ее значится некий Герман Яблоков, о котором в СССР слыхом не слыхивали, впрочем, мало ли народу бесследно исчезли в Стране Советов в те страшные годы…

А теперь - разрыв шаблона. Песня, столь созвучная определенному периоду советской истории, на самом деле родом из США, автор ее не жил в Советской России, да и создана она была лишь в начале 1930-х. Обладатель славянской фамилии Герман Яблоков на самом деле оказывается уроженцем Гродно Хаимом Яблоником. Родился он в небогатой еврейской семье в 1903 году, в десять лет уже пел в синагогальном хоре, а в двенадцать начал играть детские роли в местном театре на идише. В семнадцать он оставляет дом в уже польском Гродно и поступает в небольшую театральную труппу "Ковнер фарейникте групп", с которой начинает кочевать по городам и местечкам Литвы и Польши. В 1924 году Яблоник через Германию и Голландию добирается до Соединенных Штатов, где продолжает играть в еврейских театрах. По приезде в Америку Хаим превращается сначала в Хаймана, а затем в Германа, и меняет фамилию.

Сочетая таланты актера, режиссера, драматурга, поэта, композитора и продюсера Хаим становится одной из самых заметных персон Второй авеню, известной как "Идиш-Бродвей", где кучковались еврейские театры. Достаточно сказать, что более 35 лет он был бессменным президентом Еврейского актерского союзa. 1920 - 1930-е - эпоха расцвета театрального искусства на идише в Соединенных Штатах. Яблоков ведет еженедельную радиопередачу на идише, а его фирменное блюдо - музыкальные спектакли и пьесы, самым успешным из которых стал "Дер Паец" ("Клоун"). Один из музыкальных спектаклей Германа носит название "Папиросн" - в нем впервые в 1932 году и прозвучала песня, о которой идет речь. Яблоков немедленно включил ее в свою радиопередачу, и она мгновенно стала популярной и за пределами театрального Нью-Йорка.

В 1933 году песня попадает в известное музыкальное издательство братьев Каммен ("J and J. Kammen Co."). В ее судьбе принимает участие и Генри Линн - несмотря на англосаксонские имя и фамилию, - уроженец Белостока, тоже не последний человек в еврейском театре. Линн вместе с Яблоковым снимают короткометражный 15-минутный игровой фильм на сюжет песни и пьесы. В роли 11-летнего продавца сигарет, мерзнущего на перекрестке, чтобы продать сигареты и заработать на жизнь, снялся юный Сидней Люмет - сын польских еврейских актеров-эмигрантов, в те дни только мечтавший о кинематографической карьере. Через много лет он осуществил свою мечту, став одним из ведущих кинорежиссеров Голливуда. Достаточно сказать, что в его активе - один из лучших фильмов в истории мирового кино - "Двенадцать разгневанных мужчин", ставший классикой кинематографа. В 1935 году пьеса и короткометражный фильм "Папиросн" вместе пошли в McKinley Square Theater в Бронксе. Все это лишь упрочило популярность песни.

Между тем кое-что в этой истории не совсем ясно. В ней явно присутствует русский след, что следует из русского слово "купите" в тексте песни, за которым, правда, тут же идет аналог на идише - койфт. Да и папиросы существовали лишь на пространстве Российской Империи, на Западе курят сигареты. Но Яблоков, а именно он является автором оригинального текста, никогда не жил в Советском Союзе, а текст написан в начале 1930-х, когда Герман уже был вполне респектабельным американцем. Поищем разъяснений у самого автора. После войны он издал книгу "Клоун: вокруг света с театром на идише", где сообщает, что замысел этой песни возник у него еще в 1922 году, когда он жил и работал в Ковно (Каунасе) - тогдашней столице Литвы. Это многое объясняет, ведь Литва граничила с Советским Союзом, и в Ковно, разумеется, были в курсе происходящего у соседей. А русский язык уроженец Российской Империи Яблоник знал, как и то, что такое папиросы. Тогда, в Ковно, Хаим решил, что выводить песню в свет еще рано и вернулся к ней уже в США, где смог достойно раскрутить.

Интересно, что в своих воспоминаниях Яблоков подтверждает только авторство слов, но не музыки. Герман пишет о народной мелодии, которую он лишь обработал, придав ей нужную музыкальную форму. Чья же это мелодия? Она столь грустна, что может сойти за румынскую дойну, особенно в исполнении еврейских музыкантов. Или венгерский мотив. В свое время эта мелодия, обозначенная как "цыганская свадебная", попала на диск с фольклорными произведениями румынских цыган. В 1930-х годах в Соединенных Штатах вышла пластинка с популярными греческими мелодиями - "Папиросн" там тоже есть, уже под названием "Цыганского хасапико" (хасапико - греческий народный танец). Известный болгарский этнограф, профессор Николай Кауфман нашел болгарскую народную песню, напоминающую произведение Яблокова. Хотя профессор не исключает, что мелодия эта, благодаря странствующим музыкантам, попала в его страну из Румынии. Ясно лишь, что мелодия широко ходила по Восточной Европе и была известна еврейским клезмерам, которые, возможно, и донесли ее до ушей Германа.

Популярность песни лишь возросла после Второй мировой, во многом, благодаря турне Яблокова по лагерям для перемещенных лиц в Германии, Австрии и Италии, за что он был награжден почетным дипломом армии Соединенных Штатов. В этих лагерях было около 200 000 евреев, в том числе детей. Кого-то освободили из нацистских лагерей смерти, кто-то прятался на чердаках, в погребах, в лесах, у соседей-христиан… Концертное турне, а Герман дал более ста представлений, вызвало огромный интерес, а герой "Папиросн", разумеется, вызывал сострадание соплеменников, чудом избежавших смерти. Позднее популярность песни обеспечило ее исполнение дуэтом сестер Берри. Яблоков был знаком с сестрами, участвовал в их работе над песней и результатом стал маленький шедевр, который хотелось многократно слушать, даже не понимая язык, на котором пели сестры Берри. Кроме того, сам Яблоков много гастролировал со своей супругой - известной актрисой и певицей Беллой Майзель, поэтому и в Европе, и в Южной Америке, и в Израиле песня звучала на его концертах.

Автор "Папиросн" умер в 1981 году. А его песня? Песня живет. Трудно найти клезмерский оркестр, в репертуаре которого не было бы этой мелодии с солирующей партией на любимом еврейском инструменте - кларнете. Вариант песни с несколько измененным ритмом - прекрасная танцевальная мелодия. Именно так ее исполнял еще в 1930-е годы в Соединенных Штатах популярный оркестр под руководством Эйба Эльштейна при солировании виртуоза кларнетиста Дейва Тараса. Очень любят эту мелодию в Аргентине, где она исполняется в ритме танго, правда, со словами на идише. В одном я абсолютно уверен: песня нравится миллионам, и часто даже в самом неожиданном месте вы можете услышать: "Купите, койфт-же, койфт-же папиросн, с’из трукене, нит фун регн фергоссен" ("Купите-же, купите папиросы, они сухие, не подмоченные дождем"). Это все те же неувядаемые и не исчезающие "Папиросн".

Вениамин Чернухин

Наиболее известную версию "Папиросн" на русском языке можно назвать не переводом, а, скорее, вольным пересказом оригинала.

Ночь туманна и дождлива, за окном темно,

Мальчик маленький рыдает только об одном.

Он стоит, к стене прижатый

И на вид чуть-чуть горбатый,

И поет на языке родном:

Друзья, купите папиросы!

Подходи, пехота и матросы!

Подходите, пожалейте,

Сироту меня согрейте!

Посмотрите, ноги мои босы.

Мой папаша под Херсоном жизнь свою отдал,

Мамочку мою с винтовки немец расстрелял,

А сестра моя в неволе

Погибает в чистом поле -

Так свое я детство потерял.

Друзья, купите папиросы!

Подходи, пехота и матросы!

Подходите, пожалейте,

Сироту меня согрейте!

Посмотрите, ноги мои босы.

Подстрочный же перевод с идиша производит еще более драматическое впечатление:

Холодная ночь, туманно, темно кругом.

Стоит мальчик опечаленный и оглядывается по сторонам.

От дождя защищает его только стена,

Корзинку держит он в руке,

И его глаза молчаливо просят каждого:

У меня уже нет больше сил слоняться по улице,

Голодному и оборванному, от дождя промокшему.

Я выпрашиваю милостыню с раннего утра -

Никто не дает мне заработать,

Все смеются, потешаются надо мной.

Купите же, купите папиросы -

Сухие, дождем не намоченные.

Купите дешево, я вам доверяюсь,

Купите - сжальтесь надо мной,

Спасите от голода меня сейчас.

Купите же спички - ценные вещицы,

Тем самым вы сироту утешите.

Напрасны мои крики и моя беготня -

Никто не хочет у меня покупать,

Сгинуть мне придется, как собаке.

Мой папа на войне потерял обе руки,

моя мама не смогла вынести страданий,

молодыми загнали себя в могилу -

А я остался на свете

Несчастный и одинокий, как камень.

Крошки собираю я, чтобы есть, на старом рынке,

Жесткая скамейка - моя постель - в холодном парке.

И к тому же полицейские

Бьют меня тяжелыми дубинками -

Их не трогают моя мольба, мой плач.

У меня была сестренка,

Вместе со мной она побиралась целый год.

С ней мне было намного легче,

Не так тяжко переносился голод,

Стоило лишь взглянуть на нее.

Однажды она очень ослабла и заболела,

У меня на руках она умерла на тротуарной скамейке.

И, когда я ее потерял,

Я понял, что утратил все -

Пусть же смерть придет и ко мне тоже.