Новый сезон на сцене Израильской оперы откроется бородинским "Князем Игорем", поставленным московской Новой оперой. В преддверие этого события интервью дает постановщик этого спектакля, известный петербургский оперный режиссер Юрий Александров.
- Юрий Исаакович, судя по тому, что мой телефонный звонок застал вас в столице Казахстана, вы продолжаете сотрудничать с Национальным театром оперы и балета им. Байсеитовой в Астане, к открытию которого в 2000 году имели самое непосредственное отношение.
- Да, я продолжаю им руководить. Мы только что открыли премьерой новое здание, уже третье по счету, роскошное, отделанное мрамором. Скоро сюда приедет Валерий Гергиев с вердиевским "Аттилой". А я в данный момент готовлю тут к постановке первый национальный мюзикл "Земля обетованная" на музыку директора "Астана-оперы" и композитора Тулегена Мухамеджанова.
- Таким образом, у вас по-прежнему три своих театра: основанная вами в 1987 году камерная "Санкт-Петербургъ Опера", Мариинка, где вы постоянный режиссер с 1978 года, и театр в Астане?
- Добавьте, что я еще художественный руководитель оперного театра в Петрозаводске. Честно говоря, нагрузка огромная, учитывая, что я ставлю много спектаклей и в других театрах России и стран бывшего СССР, а также по всему миру (в числе этих театров, нью-йоркская "Метрополитен-Опера" и миланский "Ла Скала". - В. Л.). Но пока просто некому передать хотя бы часть этих обязанностей. Многие мои коллеги хотят заниматься только творчеством, ответственность за театр их не устраивает - хлопот много.
- С Новой оперой у вас тоже постоянные связи?
- Да, регулярные. И я рад, что они привозят в Израиль именно мой спектакль.
- Это ведь будет не первая ваша постановка, которую увидят в Израиле?
- Один из моих спектаклей показывал у вас Мариинский театр, я и сам приезжал тогда в Израиль, так что нынешний визит будет вторым. Мне очень интересно, какова будет реакция израильской публики на нашего "Князя Игоря". В России его приняли очень бурно. Были словесные баталии, доходило чуть ли не до рукоприкладства...
- О, даже?
- Что ж, я получил то, что хотел.
- Это ведь не первое ваше обращение к опере Бородина? Вы ставили ее в Турции, в Самаре...
- Верно, еще и в Ростове. У меня в минувшем сезоне было три "Князя Игоря", причем в трех разных режиссерских версиях. Но самый важный для меня, конечно, московский спектакль, потому что в нем я поставил не только творческие задачи, но и решал какие-то важнейшие философские и социально-политические вопросы, которые меня и всех нас сейчас волнуют. Я никогда в своих постановках не иллюстрирую исторический сюжет, тем более, что, как известно, наша история столь же непредсказуема, сколь и наше будущее. Для меня это повод высказаться о том, что беспокоит и сегодня, и всегда.
- Например?
- Например, о взаимоотношениях власти и народа, о том, что власть должна нести ответственность за все свои действия, в том числе и за такие, которые можно называть если не преступными, то необдуманными, ибо они приводят к народным страданиям. Поэтому финал оперы я в своем спектакле переделал, тем более что он у композитора не был окончательно зафиксирован, его реконструировали Римский-Корсаков с учениками. Спектакль у нас обрывается на трагической ноте: Игорь возвращается из плена безумным старцем, застающим и свою родину, и свою супругу в ужасном состоянии. И из его души вырывается стон ярости, боли, но, увы, не покаяния... А дальше его земная жизнь заканчивается, и он оказывается там, где уже нет ни князей, ни смердов, в том мире, где все равны перед смертью.
- Какую же музыку вы использовали для такого финала?
- Наш спектакль заканчивается не "Славой", а тихой музыкой - хором поселян, оплакивающих родную землю. Ни наша история, ни наш сегодняшний день, увы, не дают оснований для благостного финала. И я очень рад, что наш спектакль, рождавшийся рядом с Кремлем, вызвал такую бурю. Для меня также было важно в очередной раз доказать свой любимый постулат, что современная опера это не обязательно джинсы...
- Вы предвосхищаете вопрос, который я хотел задать. Современные режиссеры очень любят переносить действие исторических опер в наши дни или, по крайней мере, в другую эпоху. Вы же, в основном, остались верны авторскому сюжету. Сознательно?
- Знаете, это самое простое - якобы обнажить смысл пьесы с помощью современных тряпок. Многие думают, что так они приближаются к интересам нынешней публики, не давая ей скучать. На самом деле, это выхолащивание великого жанра, в лучших образцах которого важен смысл, а не развлекаловка. В этом я вижу кризис современного режиссерского подхода к опере. Рождаются спектакли-близнецы, в которых внешне новаторские приемы удивительно похожи друг на друга, вне зависимости от того, Моцарт это или Вагнер. Мне такой подход представляется невозможным. Я считаю, что историзм в спектакле необходим. Если в постановке есть живые люди, исторические костюмы не только не мешают ставить сегодняшние проблемы, но еще и помогают их обострить, способствуют сквозному драматическому действию.
- А как же сугубо дивертисментные, хотя и гениальные по музыке "Половецкие пляски"?
- Эта музыка действительно гениальная, но она вовсе не балетная. Поэтому я убрал "танцульки", они абсолютно не нужны этой русской реалистической опере. Я сохранил все до единой ноты, но поставил это как действо. Это восточный дастархан, с его состязаниями, насилием, золотом, богатством, который буквально растаптывает несчастного князя Игоря, доводит его до мысли о самоубийстве. И финал это действа - танец самого Игоря, пьяного, в чужом халате и шапке, под улюлюканье врагов. В зале кто-то даже воскликнул: "Так это же Ельцин!" А нам говорят, что без джинсов никак!
- Юрий Любимов, недавно поставивший "Игоря" в Большом театре, с помощью композиторов Мартынова и Карманова, перекроил и изрезал все лучшее в этой опере, зато оставил почти полностью слабое и вторичное по музыке третье действие, фактически скомпилированное Римским-Корсаковым и Глазуновым, и не тронул "концерт половецкого ансамбля песни и пляски", усугубив вставной характер этой сцены тем, что полностью перенес в свой спектакль хореографию Голейзовского, созданную совсем для другой постановки. Вдобавок еще до начала работы Юрий Петрович сказал в интервью, что "Князь Игорь" - это средняя опера, которую он доведет до ума.
- Ну, если нечего высказать по поводу того, о чем эта опера, - пускай танцуют. У меня балета нет. У меня, если надо, танцует хор, и это продолжение сквозного действия, продолжение поединка Игоря и Кончака. Я считаю, что тогдашнюю Русь и сегодняшнюю Россию завоевывают не оружием, а блестящими, но копеечными тряпками, иллюзией красоты и вольницы. И все это есть в музыке Бородина, все это бережно сохранено его друзьями, не нарушившими авторскую волю. Поэтому современным компиляторам тут делать нечего. Для меня важна историческая драма, человеческая трагедия. Поймет ли это израильская публика, у которой своих насущных проблем хватает, - посмотрим. В России, повторяю, это задело очень многих.
Читайте также
Александр Бородин. "Князь Игорь". Израильская опера, Тель-Авив.
Дирижеры - Ян Латам-Кёниг (Англия), главный дирижер "Новой оперы", и Евгений Самойлов, музыкальный руководитель спектакля Режиссер - Юрий Александров Художник по костюмам - Вячеслав Окунев (оформил свыше 350 опер и балетов в Большом, Мариинском, Михайловском театрах, в "Балете Эйфмана", в "Ла Скала", а также в театрах Токио, Нью-Йорка, Берлина, Вены).
Спектакли пройдут со среды, 2 октября, по субботу, 12 октября.
Зрители в Тель-Авиве увидят десять представлений оперы "Князь Игорь" А.П. Бородина.
Цены билетов: от 175 шекелей.
За час до каждого представления будет прочитана лекция об опере Бородина. Вход на лекцию - бесплатный.
http://www.israel-opera.co.il/, 03-692777 Виктор Лихт
Фотографии предоставлены пресс-отделом театра "Новая опера"