Zahav.СалатZahav.ru

Пятница
Тель-Авив
+28+18
Иерусалим
+25+16

Салат

А
А

Поэт из Города Ветров

В декабре этого года исполнилось 70 лет известному бакинскому поэту, переводчику, публицисту и сценаристу Александру Гричу. Юбиляру есть, на что оглянуться.

11.12.2014
Источник:salat.zahav.ru
Zahav.ru личный архив

К 70-летию Александра Грича

В декабре этого года исполнилось 70 лет известному бакинскому поэту, переводчику, публицисту и сценаристу Александру Гричу.

Александр Грич


Не знаю, перечислил ли я все ипостаси юбиляра, но вот с выбором определения и у меня и в самом деле были проблемы. С одной стороны, все, что написано, и все, что еще, дай Бог, будет написано Александром Гричем, создано на русском языке, так что его при желании вполне можно было определить как русского поэта. С другой стороны, если не вся, то большая часть его творчества связана с Азербайджаном, его литературой и культурой, и у меня был поначалу большой соблазн назвать его азербайджанским поэтом. Но в последние годы Александр Грич живет и работает в США, так почему бы по уже устоявшимся правилам не отнести его к "русскоязычным американским…"?

И все же, думается, определение "бакинский поэт" является самым точным. Хотя бы потому, что, говоря словами самого поэта:

А раз уж так, позвольте вам заметить,

Что нет бакинской нации на свете,

Но есть такой народ – наверняка.

Наш город – им в одно мы были слиты,

Как парижане или одесситы.

Всегда приятно встретить земляка

За тридевять земель, вдали от дома,

И чувство это каждому знакомо…

…Здесь жить легко и сладко ошибаться…

В чем сущность общегородского братства,

На чем замешан города раствор?

Какое это горькое лекарство –

Твоя любовь, мой город, и коварство,

Твое почти всеобщее родство…

Сама, говоря языком зануд-литературоведов, образно-метафорическая система поэзии Александра Грича уже с ранних стихов строится именно на бакинских реалиях, бакинском пейзаже, бакинском видении мира. Чего стоит, скажем, давнее его стихотворение, вошедшее в первый сборник "Старый причал" и больше, кажется, к великому сожалению никогда не перепечатывавшийся:

А ты всегда права.

Ты логики превыше –

Как эта вот трава

В сухой земле у вышек!

Как солнце на плече,

Как брошенные сети…

Как все, что ни зачем,

А просто есть на свете.

Александр Грич входил в литературу в начале 60-х, и очень быстро не просто влился в сообщество бакинских русскоязычных поэтов, но и стал, одним из самых ярких, а точнее, самым ярким его представителем. Возможно, последнее замечание многих возмутит: были ведь в Баку и другие, способные, талантливые и даже очень талантливые поэты. Не спорю, были. Достаточно вспомнить наставника Грича в литературе – Владимира Портнова. И все же именно поэзия Александра Грича несет в себе не просто дыхание бакинского норда, очарование бакинских улиц и тот специфический говор, по которому опознаешь бакинца в любой точке планеты. В лучших его стихах, в том числе и вроде бы сугубо личных, написанных после горькой потери первой жены заключен генетический код города – те понятия, ценности, принципы, на которых в нем строились взаимоотношения внутри семьи, между соседями, друзьями, просто прохожими на улицах. А генетический код, как известно, неизменен; он – то, что связует между собой прошлое и будущее; то, что определяет в итоге характер города и судьбу его жителей. Автор этих строк, будучи коренным бакинцем, с полным правом может повторить давние строки Грича:

Мы жили все в одном раю,

Точней, в одном районе,

Где все свое – райсвет, райсбыт,

А также и райком.

Где выйдешь, свистнешь –

И сосед в минуту на балконе…

Мы жили все вы одном раю,

Не ведая о том.

Лишь совсем недавно я узнал, что в том "раю" Александр Грич, помимо всего прочего, был не только студентом Азербайджанского института нефти и химии, активным участником знаменитой бакинской команды КВН и подающим надежды поэтом и переводчиком, но и чемпионом республики по академической гребле. Все это было в "том самом Баку", который, по сути, и стал главным героем поэзии Александра Грича.

Дом, в котором жила семья Гуревич в Баку с начала прошлого века


Спустя много лет, наслышавшись разговоров о том, что "Баку совсем другой", что "прежний Баку умер", автор с опаской вернулся в родной город, и убедился, что все это – бред, что Баку остался прежним, ибо генетической код города, как и код человека изменить невозможно. Мне так же, как когда-то, улыбались на улицах незнакомые люди; так же, как когда-то предлагали помощь, хотя я о ней и не просил, так же; как и прежде, распахивали двери домов и точно так же, чуть больше, чем нужно, начинали суетиться бакинские женщины, увидев, что муж привел в дом гостя…

И снова мне не оставалось ничего другого, как повторить очень давние, написанные в 1980-х годах, но словно нацеленные на десятилетия вперед строки Александра Грича:

Признаюсь, я перелистывал бережно хранившиеся все эти годы сборники стихов Александра Грича не без опаски: сколько стихов, которые мы в свое время считали замечательными, за эти годы утратили свою актуальность, поблекли, завяли, превратились те самые гумилевские "мертвые слова"! И был немало удивлен тем, что большинство стихотворений Александра Грича по-прежнему звучат удивительно свежо, притягивая к себе и магией его неповторимой поэтической интонации, и зримостью образов, и какой-то внутренней мудростью, помогающей понять самого себя и найти опору в жизни. С годами, возможно, утрачивается та свойственная для юности острота восприятия точности и неожиданности метафоры, закрученности строки, но зато куда больше начинает цениться в стихах отточенность поэтических формулировок и передачи внутреннего состояния в те или иные минуты. С этой точки зрения, повторю, многие стихи Грича и сегодня очень и очень хороши, и их так и хочется проговаривать про себя: "И живу. И дни мои похожи, как купе в вагонах…", "Всего дороже тот последний грош…", "А жить меня ты не учи…"… А как забудешь пронзительную и, одновременно, очень строгую, чисто мужскую лирику сборника "Такие дела", вышедшего в 1981 году вскоре после потери любимой жены, как уйдешь, к примеру, от таких вот строчек:

Только там, где беда неизбежна,

Я шептал ей, шептал по слогам,

Что люблю – безнадежно и нежно.

Только там. Что поделаешь – там!

Любовной лирики у Грича и в самом деле немного, но она мгновенно врезается в память, идет ли речь о ранних или о более поздних стихах – таких, как "Поездка на море" или "Потом". А как забудешь, однажды прочитав, стихотворение "А вы знакомы мне…" с его совершенно неожиданной концовкой?! А ведь есть и еще целый ряд то ли стихотворений, то ли бардовских песен, так хорошо проговариваемых наедине с собой. Ну, к примеру, вот эта:

Гитару спрячь, пера не тронь –

Все было все знакомо.

Сиди себе, гляди в огонь,

Когда уснули дома.

Себя не можешь превозмочь,

А у огня – не страшно.

Он печь переживет, и ночь,

И город этот странный…

"Ну, и кому, скажи на милость, все это сегодня нужно?! – тут же говорит неизменно сидящий в авторе этих строк пессимист. – Отношение к поэзии изменилось, из всего, что написано в прошлом веке сохранится в памяти в лучшем случае пара десяток строк, остальное канет в Лету". И все же, уверен: нужно. Хотя бы потому, что мы-то все еще, черт возьми, живы, и нам от этих стихов становится чуть теплее на душе. Да и потом, как я уже сказал, стили Александра Грича – это генетический код Баку. Генетический код стереть невозможно, стало быть, так или иначе они будут вновь и вновь всплывать в памяти бакинцев, а учитывая значимость этого города в жизни, не побоюсь этих слов, планеты, и в памяти многих других людей.

Ну и, наконец, просто невозможно пройти мимо другой стороны творчества Александра Грича – переводчика с азербайджанского языка. Сам поэт, похоже, в какой-то момент засомневался в значимости этого своего призвания, и с иронией заметил:

Вот и прожил полжизни богато,

Ибо помнил: молчание – злато.

По хорошим дорогам ходил:

Пере-перево-переводил…

Но вместе с тем невозможно забыть, что именно благодаря Александру Гричу русскоязычный читатель сумел оценить по достоинству творчество таких выдающихся азербайджанских поэтов, как Расул Рза, Фикрет Годжа, Гусейн Джавид, Сулейман Рустам и многие другие. Кстати, начинал А. Грич именно как переводчик. Правда, не с азербайджанского, а с английского – его первыми публикациями стали переводы стихотворений Роберта Бернса "В горах мое сердце" и Перси Биши Шелли "Вечер". Мало кто в те годы решался бросить перчатку таким переводчикам, как Маршак и Левик, а бывший тогда 16-летним школьником Александр Грич решился, причем весьма успешно, так что даже сегодня нельзя определить, какой из этих вариантов лучше. Английские мотивы, английская поэтика потом еще не раз давали себя знать и в оригинальном творчестве поэта. Но самой судьбой Александру Гричу предназначено было стать переводчиком именно с азербайджанского, и вот тут уже по всем оценкам критиков его переводы из уже упоминавшихся Расула Рзы и Фикрета Годжа, безусловно, лучшие, передающие всю поэтическую мощь этих поэтов, ставших классиками при жизни. Секрет успеха этих переводов – как в силе поэтического дара переводчика, так и в том, что Грич, в отличие от многих других переводчиков, хорошо знает азербайджанский язык, и мог по достоинству оценить художественную силу оригиналов.

Александр Грич с народным поэтом Азербайджана Фикретом Годжа


Здесь мы невольно касаемся и другой его ипостаси – одного из самых блестящих знатоков классической и современной азербайджанской литературы; его неразрывной связи с Азербайджаном; подлинного патриота этой страны. В этом качестве он опубликовал в центральных и азербайджанских журналах множество статей, посвященных проблемам перевода и современной азербайджанской литературе, а также в течение 12 лет вел на азербайджанском телевидении вместе с известным писателем, литературоведом и журналистом Интигамом Касумзаде передачу "Баяты", гостями которой за эти годы стали почти все видные азербайджанские писатели от Анара до Юсифа Самедоглу, а также такие мэтры, как Андрей Битов, Владимир Британишский, Олжас Сулейменов, Чабуа Амирэджиби, Сергей Баруздин…

Александр Грич, вне сомнения, остался патриотом Азерайджана и после переезда в США, где долгие годы активно работал как журналист и в газетах, и на радио и телевидении. Не случайно во время своего первого визита в США покойный президент Гейдар Алиев пожелал лично встретиться с Александром Романовичем, и результатом этой встречи стало его возвращение в Баку и создание в 1998 году пятисерийного документального фильма "Неофициальный портрет президента". Думается, Гейдару Алиевичу не составило бы труда найти в Баку журналиста, с которым он мог поделиться своими сокровенными мыслями о пройденном пути и будущем Азербайджана, но почему-то он решил доверить этот рассказ именно Александру Гричу.

Александр Грич с Президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым


А потом были фильмы "Есть только миг" (2000), "Жизнь, судьба, эпоха" (2005), "Дом в каменном каньоне" (2011); была замечательная книга воспоминаний и очерков "Осенняя остановка" (2011), в которой, помимо блестящих литературных портретов азербайджанских поэтов и писателей, есть и замечательная "Сага о Криманах", рассказывающая о судьбе типичной семьи бакинских интеллигентов на протяжении нескольких поколений, и одновременно, как в зеркале, отражающая несколько десятилетий истории Баку и его жителей.

Эльдар Криман, лауреат премии Правительства России, Александр Грич, Интигам Гасымзаде, заслуженный деятель искусств, гл. редактор журнала "Азербайджан"


Одним словом, нашему юбиляру, безусловно, есть, на что оглянуться, ощутить гордость за сделанное, но только для того, чтобы почувствовать, что все еще – впереди.

70 лет, согласно талмудическому трактату "Поучения отцов" - это возраст, когда человеку принято отдавать почет за сделанное в жизни. Но в наши дни – это еще и возраст выхода на новый этап творческой активности, возраст новых творческих свершений и открытий.

И именно этого, в придачу к частью и здоровью, мне бы и хотелось пожелать Александру Романовичу Гричу.

Александр Грич с семьей в Иерусалиме

Читайте также


Петр Люкимсон

Комментарии, содержащие оскорбления и человеконенавистнические высказывания, будут удаляться.

Пожалуйста, обсуждайте статьи, а не их авторов.

Статьи можно также обсудить в Фейсбуке