Автором книги "Лытдыбр. Дневники, диалоги, проза. Составление Виктории Мочаловой и Елены Калло" (М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной. 2021) является Антон Носик. Но в ней не только представлены его тексты - сам он предстает как незаурядное явление, современниками которого все мы были. Явление чего? Википедия на этот вопрос исчерпывающе ответить не может, хотя то, что Носик назван создателем Рунета, уже говорит о многом. Да и методичная ярость, с которой власти уничтожили интернет-издания Лента.ру и Газета.ру, оставив от них лишь названия, свидетельствует о значительности того, что он основывал и развивал.

И все-таки явление по имени Антон Носик не сводится к перечню его медиа- и благотворительных проектов. Книга, вышедшая через три года после его безвременной смерти, показывает это со всей ясностью. Да, каждый человек это целый мир, но его мир поражает разнообразием, которое не есть хаотичная пестрота, несмотря на множество оттенков и линий его жизни. Вероятно, Виктории Мочаловой непросто было составить эту книгу не только из-за боли, которую принесла ей гибель сына, но и потому, что сделать зримым единство и значительность личности при таком огромном множестве проявлений этой личности - задача крайне трудная.

Но она решена в "Лытдыбр" блестяще. Огромная по объему книга, составленная из прозаических фрагментов, дневниковых записей, статей, интервью, диалогов Антона Носика, организована таким образом, что личность его предстает в развитии, которое происходит буквально в режиме реального времени чтения. На каждом этапе этого развития, то есть в каждой части книги, его сопровождают люди незаурядные и могущие ярко сказать о том, что было в нем главным для каждого из них. Каждая глава - о детстве, о любимой Венеции, об Израиле, о рождении русского интернета, о российских медиа, благотворительности, политике и протестах - предваряется текстами Глеба Смирнова, Евгении Альбац, Дмитрия Быкова, Льва Рубинштейна и других близких Антону Носику людей. Так, глава за главой, и складывается картина большого масштаба.

Необычность главного героя становится понятна уже по детским воспоминаниям - и автора, и его родных и друзей. Причем это не просто забавные истории об умном ребенке из московской богемной интеллигентной семьи (хотя и такие тоже есть, вроде воспоминания мамы о шестилетнем Антоне: "- Я заболел, мам. У меня такая болезнь - раздражение. Я лежу с открытыми глазами, и как будто на меня несется бык. А если закрываю глаза, то как будто я в черном лабиринте, и на меня изо всех углов бросаются собаки. - Может, это конфетой полечить? - Нет, это ничем не лечится"), но именно мысли о явлении личности.

Друг детства Павел Пепперштейн вспоминает, как Антон на равных мог спорить со взрослыми по важным для него вопросам, и при этом "казалось, что перед вами не карапуз, а какой-то изощреннейший парижский адвокат конца XIX века, защищающий, например, Дрейфуса на открытом судебном заседании, способный посрамить обвинение убийственной смесью остроумия, эрудиции, яда и человеколюбия".

Это свидетельство очень важно, потому что "смесь", которую описывает друг детства, характеризует Антона Носика на протяжении всей его жизни. Вероятно, уже в детстве сложилось и отчетливое, без наивности понимание советской действительности. В соответствии с ним Антон Носик, знавший к окончанию школы шесть языков, поступил в 1983 году не на филфак МГУ, как настаивали родители, а в мединститут. "Именно для того, чтобы в случае Афганистана или лагерей иметь пригодную в этих местах специальность. Ни по какой другой причине", - написал он впоследствии.

Он много раз менял занятия, страны, образ жизни. Но ясность понимания действительности и честность собственного поведения в связи с таковым пониманием оставалась неизменной. Незадолго до смерти в 2017 году он написал о своем детище, Рунете: "Эффекты закручивания гаек уже хорошо видны. Люди ведь не дураки, они все поняли. Где нынче Волож, где нынче Дуров и так далее? Все уже более или менее разобрались, что бизнес, который настолько зависит от дурацких цензурных законов, - это выживание на вулкане. Я особо не смотрю вперед, потому что мы просто катимся по наклонной плоскости. И не остановимся на некоей приемлемой цензурной модели, ее нам просто неоткуда взять. Придумываются разные идеи, но главный вектор такой: "Интернет мешает как таковой". Потому что в их глазах это непредсказуемая среда. Из-за того, что горизонтальные связи между людьми мешают монополии власти на идеологию, на информацию и на мнение. В такой среде интернет лишний".

Вперед он все же заглядывал. И оптимизма этот взгляд у него не вызывал. Единственным интернет-бизнесом, который остался для России, он считал работу по обслуживанию зарубежных задач дешевыми отечественными мозгами. "Это то, чем занимаются африканские страны, бедные азиатские страны. Такая же ситуация складывается у нас. Цензурой стерты практически все экономические достижения самой конкурентоспособной на мировом рынке российской отрасли. Просто из-за того, что эта отрасль вторглась в сферу государственной монополии на идеологию. Проблема у молодежи с этой властью - это результат пяти лет подобного поведения власти в интернете. Молодежь столкнулась с тем, как работает государство - оно не создало в интернете ни одного полезного сервиса, но оно выгнало Дурова и Воложа, загнало "Ленту.ру", выбросило из "Яндекс.Новостей" источники, которые не соответствуют линии партии. Негативная реакция молодежи на власть - закономерный ответ на поведение власти там, где молодежь может ее видеть. И молодежь делает вывод о том, что власть - это тупая и бессмысленная машина подавления людей".

О чем бы он ни писал - а в книге "Лытдыбр" собраны его статьи о загадочной смерти Радищева, о последнем пути Мандельштама, о благотворительности, о том, почему поэты не сумасшедшие, об издательстве "Ардис" и еще о многом, - его мысли всегда незаурядны. Они могут быть спорными, раздражающими, возмущающими, но никогда - серыми, банальными. Это очень точно сформулировала Евгения Альбац:

"После Гарварда удивить меня умным человеком было трудно, но в Носике, помимо ума, была еще и красочность речи, и азарт провокатора: трудно было понять - он это все серьезно или же, заостряя аргумент, лишь подстегивает дискуссию. О таких говорят - "блистательный ум"; да, именно блистательный".

И это то, что делает книгу "Лытдыбр" не просто данью его памяти, но важным для думающего человека чтением.