Израильская литературная знаменитость Шуламит Лапид довольно давно написала пьесу под названием "Брошенное имущество". Эту пьесу поставила на сцене Хайфского театра актриса Аси Леви. О новом спектакле мои небольшие заметки.
…Покатая сцена, - будто земля взметнула вверх столы, коробки, разномастные стулья, голые печальные деревья. Узорчатые плитки пола напоминают о том¸ что дом, от которого теперь остался хлам, руины, знал лучшие времена. Сценограф Михаил Краменко придумал и построил пестрый замкнутый мир, в котором вещи резонируют, вступают в трудный диалог с хозяевами. Точнее - с хозяйками. Мисочки, коробочки, плита и скатерть, белье в корзине, книги… Герметично и пусто в этом мире-капсуле. Будто за остовами некогда благоухавших деревьев нет ничего. Ни дороги, ни цели, ни встреч.
Три женских образа, три судьбы, соединенные в одну повесть, в одну минорную строку, предстают перед нами. Это очень женский спектакль. "Брошенное имущество" - это женщины, оставшиеся без опоры. Мать и две дочери, которых мужчина оставил в доме, теперь мешающем строительству чего-то нового и удобного. Новой жизни. Новому счастью.
"Брошенное имущество" - крик, который подмешан в тихую музыкальную тему Ави Балали. Это спектакль для трех солисток - и все трое звучат задушевно, трепетно. Аси Леви, без всяких сомнений, сыграла в нем свою главную на сегодня роль. И срежиссировала свою актерскую исповедь на самом высоком пике страсти, самоотдачи, экспрессии.
Пьеса Шуламит Лапид не отличается филигранностью драматургической отделки. Здесь много лобовых решений, есть перекличка со знакомыми, известными пьесами. Она написана с четким расчетом: растопить сердца и вызвать слезу. Аси Леви - единственная в Израиле номинантка на азиатский "Оскар", неоднократная обладательница премии "Актриса года", кинозвезда, умный, интеллектуальный человек. Она, вероятно, давно ощущала тесноту, неблагополучие свое в драматургии и в режиссуре пьес, которые ей предлагались. И вот на этот раз я (поскольку пишу о личных впечатлениях, только о собственных - не претендуя на обобщения и ознаменования тенденций) увидела новую, совершенно иную Аси. Не в пример прошлым героиням, которые горячо колотили себя по бедру, рвали страсти в клочья, выражая сгусток чувств и энергичное неприятие действительности, в этой работе актриса ведет свою линию тонко, продуманно, без показных внешних эффектов. Даже ее кульминации, всплески, - то, что вызывает в зале живой отклик, сочувствие, сострадание, замешанное на целом сгустке сложных психологических и физических оттенков, - выстраиваются ювелирно, с точным посылом, без переигрывания. Ни малейшего нажима, только внутренняя сила и абсолютная вовлеченность в перевоплощение.
Аси Леви в роли Тони доверительно-искренна и таинственно-зашифрована. Она - дверь без ключа, клад, за которым не пришли. Ее любовь, та, что ушла, покинула, разбила душу, и - как эхо! - откликнулась в физическом увечье, и заставила передвигаться, опираясь на палку, - проклятье и единственное ее счастье. С дочерьми Тони строга и бескомпромиссна. Хочет уберечь их от жестокого мира. И мучает, и лишает радостей. Она требовательна и немного снисходительна к Элинор, властно-насторожена по отношению к Ализе, более самостоятельной, волевой, скрытной. Но выходит, что именно Элинор, такая покорная и уважительная, тихоня, сбегает из дома на встречу с отцом, с тем самым человеком, которого не смогла Тони ни простить, ни забыть.
Повторюсь, что не все драматургические перипетии, не все ходы логичны¸ убедительны. Но Аси Леви наполняет этот сосуд подчас нескладных, невероятных и даже нелепых ситуаций такой жизнью, такой энергетикой, что прощаешь пьесу, и хочется взять на себя часть боли, гнева, обид Тони. Ее страстная цельная натура предстает могучей и раненой. Небанальной. Гордой.
Читайте также
Под стать главной бенефициантке и ее партнерши. Галь Малька - Элинор слезливая, ранимая, хрупкая, вроде безропотно поддается влиянию матери; но внутри она несгибаемая, умеющая совершить поступок. Нофар Салман - Ализа выглядит бунтаркой, маленькой воительницей. Ее интонации ироничны¸ насмешки над матерью нескончаемы. Но именно она в итоге оказывается более ведомой, чем сестра. Вовсе не способной на мятеж… Хотя он никуда и не приводит, этот мятеж.
Актрисы искренни, эмоциональны, умеют существовать в ансамбле. Зеленое бархатное платье Тони - как символ памяти, прощания, проигранной битвы. Она носит это нелепое, несовременное одеяние гордо, красиво, с вызовом. Она все еще жива - памятью, неубитым сердцем, гордыней, интонацией королевы в изгнании. Тони утверждает свою власть над хламом, осколками былого, руинами дома, из которого, как солдат с бастиона - она не желает уходить. И ее поражение, одиночество, самодурство выглядят почти прекрасными. И ей сочувствуешь без сарказма. Уважительно. Переполняясь желанием протянуть руку, обогреть…
Мелодия выплеснулась в зал. Маленькая история о даме в зеленом завершилась. Точнее - остановилась на каком-то моменте, на обрывке разговора.
У выхода я увидела министра иностранных дел Яира Лапида. Сына драматургессы Шуламит Лапид. Кажется, он вытирал слезы. Я спросила, пишет ли он, как его творческая форма? Сообщила, что знаю те пьесы, которые он написал. Он ответил, махнув рукой: "Нет времени… Совсем… Занят глупостями…". И я очень хорошо понимаю, что он имел в виду. Политика - движение без видимой цели. Без права на катарсис. Всеми порицаемая сфера. То ли дело театр! Слезы, которые он вызывает, прекрасны и возвышены.
Ну, есть, разумеется, и другие мнения. Я понимаю. Но мне театр ближе политики. И гораздо, намного безопаснее. Для всех…