Филолог, переводчик, но прежде всего - харизматичный интеллектуал, Лев Копелев никогда не называл себя диссидентом, не любил это слово, дистанцировался от правозащитного движения как организованной силы - и тем не менее был одной из центральных фигур советской либерально-инакомыслящей среды 1960-1970-х. Копелев оставил много мемуарных текстов, но эта книга - его первая биография. Написана она немецким журналистом Райнхардом Майером, знавшим Копелева с середины 1970-х. Несмотря на знакомство с героем, особенно личного взгляда здесь скорее нет. Это типичное "ЖЗЛ" - по-школьному обстоятельное исследование, идущее по главным вехам жизни персонажа и вписывающее его в советскую историю: детство в революционном Киеве, комсомольская юность, война, лагеря, постепенный переход от истового марксизма к сомнению, а затем - к подчеркнутому нонконформизму, богемный салон в их квартире с Раисой Орловой, защита Синявского и Даниэля, дружба, а позже - полемика с Солженицыным, многолетнее товарищество с Генрихом Беллем, эмиграция и западная слава. Для русского читателя в книге Майера многовато общих мест, но в своем жанре это вполне достойная работа.

Николя Жалло "Виктор Орехов. Диссидент в КГБ" / Издательство Нестор-История / Перевод Дмитрий Белановский

Биография одного из самых удивительных персонажей в истории диссидентского движения. В начале 1970-х молодой талантливый капитан КГБ Виктор Орехов поступил на работу в Пятое отделение, специализировавшееся на борьбе с идеологическими врагами. В отличие от большинства коллег он не был карьеристом и циником, а был искренним советским патриотом, мечтавшим ловить шпионов. Однако вместе с успехами к Орехову стали приходить сомнения. По долгу службы он читал массу антисоветской литературы и в процессе пережил что-то вроде павловского обращения - превратился из страстного гонителя в преданного сторонника диссидентских идей. Уйти из спецслужб Орехов не мог, поэтому он, используя свое положение, стал тайно помогать диссидентам: предупреждать их об обысках, фальсифицировать документы. Не приученные к конспирации, диссиденты были не слишком надежными партнерами, Орехов был раскрыт, просидел восемь лет в лагерях, превратился в легендарного персонажа, в существование которого многие не верили, в перестройку ненадолго стал публичной фигурой, свел знакомство со своими бывшими подопечными - и одновременно вызвал гнев бывших коллег, снова попал в тюрьму по сфальсифицированному делу, вышел и через некоторое время исчез. В конце 1990-х о нем узнал французский журналист Николя Жалло. Он загорелся идей снять про Орехова фильм, искал своего героя около десяти лет и нашел благодаря счастливой случайности - в Америке, скрывающимся ото всех и работающим разносчиком пиццы. С большим трудом Жалло разговорил его, а затем провел собственное расследование. Читается оно как небольшой шпионский роман.

Виктор Давыдов "Девятый круг. Одиссея диссидента в психиатрическом ГУЛАГе" / Издательство НЛО

В 1976 году будущий правозащитник и журналист Виктор Давыдов устраивает вместе с друзьями из хипповской компании что-то вроде хэппенинга - шествие с лозунгом "Make love not war" в центре Куйбышева. У него уже были встречи с КГБ, но в этот момент начинаются серьезные проблемы. Давыдова исключают из университета и выталкивают в настоящую диссидентскую среду, молодые куйбышевские свободомыслящие сближаются с кругом московских антисоветчиков, начинают распространять самиздат, писать политические статьи. Еще через три года это приводит к аресту Давыдова и долгому странствию по тюрьмам и психбольницам, включая знаменитую Казанскую ТПБ - центр советской карательной психиатрии. Этому длившемуся четыре года путешествию и посвящена большая часть давыдовской автобиографии. Есть нечто, что отличает "Девятый круг" от канонических диссидентских мемуаров. В основном они написаны по горячим следам - когда борьба была в разгаре. Давыдов пишет спустя десятилетия. Здесь хорошо заметна дистанция - отчасти ироничное, отчасти горькое отстранение, так что кошмар иногда выглядит курьезом, дневник мучений становится антропологическим исследованием. Одновременно с тем она написана так, будто бы этих десятилетий не было и все случилось буквально вчера, события помнятся по минутам. Так опыт оказывается сильнее времени, четыре года перевешивают последующие сорок, и читатель отлично чувствует эту давящую меру.

Томас Венцлова "Точка притяжения. Разговоры с Эллен Хинси" / Издательство Ивана Лимбаха / Перевод Анна Герасимова

Книга бесед американской писательницы и историка Эллен Хинси с Томасом Венцловой - самым известным живущим литовским поэтом, филологом и участником диссидентского движения. Разговор между Венцловой и Хинси шел несколько лет, но никакой прерывистости здесь нет - одно огромное размеренное интервью. Рассказ плавно движется от литовского довоенного детства к американской старости (Венцлова вернулся в Вильнюс через два года после выхода англоязычной версии книги Хинси), с длинными экскурсами в национальную историю, рассуждениями о поэзии и политике, анекдотами о дружбе с Ахматовой и о других великих. Большой кусок посвящен и диссидентским годам Венцловы, основанию литовской Хельсинкской группы по защите прав человека, налаживанию связей с московскими инакомыслящими, поиску диалога с оппозиционными католиками и литовскими евреями, борьбе за право эмигрировать. В большинстве нарративов об истории советского диссидентства в центре внимания так или иначе оказывается Россия, а республиканские движения - в дополнениях и сносках. Увидеть знакомую картину с переставленными акцентами - крайне интересно, не говоря о том, что Венцлова - чрезвычайно обаятельный рассказчик.

Людмила Алексеева "История инакомыслия в СССР" / Людмила Алексеева, Пол Голдберг "Поколение оттепели" / Пол Голдберг "Заключительный акт" / Московская Хельсинкская группа; Б.С.Г.-Пресс / Перевод Зоя Самойлова

Переиздание трех классических книг, связанных с именем Людмилы Алексеевой - одной из создателей Московской Хельсинкской группы и едва ли не главной хранительницы диссидентских традиций в постсоветской России. "История инакомыслия в СССР" вышла в Америке в 1983 году. Это прежде всего исторический документ - подробный обзор различных групп и движений, сопротивляющихся советской власти и подавляемых ей, активных на момент написания работы. Речь идет о либеральных правозащитниках, о социалистах, религиозных и национальных активистах - от русских националистов до депортированных из Грузии месхов. Чтение очень интересное, но требующее большой увлеченности темой. "Поколение оттепели" - автобиография Алексеевой, написанная в соавторстве с журналистом Полом Голдбергом. Это история диссидентства, изложенная для американского читателя,- немного беллетризовано, чуть сентиментально (о чем говорит сама Алексеева), но это один из канонических текстов о советских правозащитниках. Параллельно с работой над "Поколением" Голдберг написал, основываясь на рассказах Алексеевой, собственную книгу о Хельсинкской группе - "Заключительный акт". Отчасти она интересна как этап в мифологизации диссидентского движения на Западе, но любопытных подробностей там тоже много.