Считается, что эмиграции в Израиль не существует, существует лишь репатриация. Возвращение евреев на историческую родину. Как тогда правильно назвать реэмиграцию из Израиля? Ре-репатриация? Патриация? Впрочем, как ни назови, во рту слаще не станет. 

Джеймс Бонд советовал никогда не говорить никогда. Не нужно зарекаться от сумы, тюрьмы, банкротства, болезни, счастливой и несчастной любви и прочих неожиданно падающих на голову кирпичей судьбы. И, разумеется, от возвращения в ту же реку. 

В газете "Ха-Арец", израильском аналоге "Новой газеты", недавно была большая статья о том, что представители так называемой "путинской алии", проще говоря, свалившие из России в Израиль в последние годы, потянулись назад как перелетные птицы из национального парка в долине Хула. 

Возвращенцы, разумеется, называют множество причин, по которым они страдают возвращениями. Причин политических, экономических, мировоззренческих. Ах, да, и потеря социального статуса, конечно! Но все они сводятся, по большому счету, к одному. Алексей Алексеев как-то сравнивал эмиграцию-репатриацию с любовью. Отъезд из Израиля прекрасно объясняется шаблонной фразой из заявления о разводе - "не сошлись характерами". 

Ну, а дальше, осознав, что Израиль оказался вовсе не Землей обетованной, как когда-то казалось, остается вести себя в меру собственной возвращенности. 

Можно переместиться в Германию, поменяв неработающий в субботу общественный транспорт на неработающие в воскресенье магазины. Можно в Канаду. Можно вернуться взад (кажется, это слово пишется слитно). 

В любом случае это будет возвращение в начало игры после вспыхнувшего на весь монитор кровавого "Game over". 

Когда-то евреи старшего возраста, подававшие документы на репатриацию в Германию, а не в свой Израиль, дружно, под копирку объясняли причину своего поступка фразой из книжечки для эмигрантов - "старые деревья плохо пересаживаются". Мне жаль немецких консульских работников, тысячи раз слышавших это выражение. Мне оно всегда казалось лживым и пошлым. 

Только это правда. Не только старые, деревья вообще плохо пересаживаются. 

Уезжая из России в Израиль, ты обрываешь невидимые корни. Про тоску по родным березкам, квасу и свиной колбасе все слышали? Потом, худо-бедно пересадившись в землю Земли обетованной, ты начинаешь пускать корни в нее. И если захочется или не захочется, но придется вернуться, эти корни тоже придется рвать. Как бы это помягче выразиться… Это не самое приятное ощущение. 

Оказывается, даже съемная квартира может показаться немножко родной, когда ее нужно освобождать. И возникает ощущение дежа вю, только в возвращенной форме. Снова пакуются коробки с любимыми книжками, фотографиями и прочей близкой сердцу мелочью, чтобы переслать их туда, откуда все это когда-то увезли. Как радикально не сокращай число того, что хочется переслать, посылок все равно оказывается очень много. Отослав самое ценное, ты обнаруживаешь, что в Израиле жутко оброс вещами. Электроприборами с исконно израильской вилкой, которую не засунешь ни в одну российскую розетку. Учебниками и словарями иврита, который в России, особенно при приеме на работу, не очень нужен.

А мебель? Какой дорогой она казалась при покупке, и как цена ее стремится к нулю при попытке продажи через интернет. Покупают далеко не все звонящие. Беженцы из Донецко-Луганска считают, что три совсем новых дивана по цене в несколько раз ниже, чем у одного самого плохого дивана в израильском магазине – это безумно дорого. До неприличия интеллигентная бывшая жительница Питера хочет взять кровать из "Икеи" сейчас, а деньги переслать в Россию потом. Разумеется, клянется и божится, что перешлет. Мы, евреи, друг друга не обманываем. Конечно, не переслала.

То, что не удается продать - раздается даром. То, что не берут даром - летит на помойку. Соседская марокканская семья не успевает раздербанивать большие черные пакеты, которые я таскаю к мусорному баку.

Потом квартира пустеет совсем. Остаются лишь виски, ром и коньяк из "Duty free", которые нужно успеть выпить до отъезда. Не пропадать же добру.

В пустой квартире перед возвращением (опять это слово!) ее хозяину нужно сделать ремонт. Ремонтник беспрерывно хвалит Путина. Хвалит с утра до ночи. Но в Россию едет почему-то не он, а я.

Гулы, цветные стеклянные шарики, которыми играют и меняются все израильские школьники младших классов, я кладу в пакет и еду на берег моря. Чертя в воздухе красивые параболы, шарики плюхаются в окрашенные закатным солнцем воды Хайфского залива.

В московской школе дочка не будет меняться гулами. Она там никогда не увидит директрису, стоящую перед школьными воротами в костюме лягушки и рукописным плакатом на шее "Поцелуй меня, и я превращусь в прекрасную принцессу". Что делать, в обычных московских школах не празднуют Пурим. Зато в обычной московской школе, когда тебя бьет мальчик, можно не бежать к учительнице жаловаться, а дать сдачи. "В Торе же написано - в глаз за в глаз", - объясняет дочка.

В Москве постоянно зима. Вот сейчас конец апреля, летнего месяца, а на улице мороз, плюс три градуса. Милиции на московских улицах и в метро больше, чем в Израиле русскоязычных. В овощных магазинах продают наши, израильские перцы и авокадо по цене, которая моему любимому зеленщику Мули не приснится в самом сладком сне. Вместо воздуха в Москве - странная смесь газов, не пригодная для дыхания. Но это все пустяки, дело житейское.

А вот флэшбэки… Когда вдруг вспоминаешь движение руля, которое нужно, чтобы перестроиться, и на круге уйти к морю, а не к магазину "Елисеевский", работающему в субботу. Вспоминаются волны, накатывающие на босые ноги в засученных джинсах. Фалафельщик, привычно спрашивающий "Что кладем?". Хотя он знает, что я всегда кладу. Девушки в военной форме (и нет, я не фетишист, я патриот, только никак не могу разобраться, чей именно). Парламентские выборы, которые, смешно сказать, действительно выборы. И предвыборная речевка: "Если ты не фраерок, выбирай "Але Ярок" (партию, призывающую к легализации марихуаны!). Ашкеназы и сефарды, русскоязычные и эфиопы, христиане и друзы. Ставшая ненужной колода пластиковых карт - больничной кассы, супермаркета, библиотеки, водительские права, внутренний паспорт… Ваша карта бита, господин.

А еще есть противная мысль, с которой постоянно приходится бороться. Если вернулся - значит, проиграл. Значит, годы эмиграции прожиты зря, вычеркнуты из жизни. Ну да, приобретен бесценный опыт, конечно. Логикой с внутренним голосом, высказывающим этот гадкий тезис, ничего не поделать. Эту мысль можно лишь раздавить силой воли. Как клопа.

На кухне царит полный экуменизм. Купленная в Марьиной роще маца дружелюбно соседствует с исконно православным куличом, изготовленным итальянскими католиками. Я гляжу на коробку с мацой и не могу отделаться от чувства, что мне чего-то не хватает. И только после долгого раскидывания мозгами я понимаю - язык. Даже слово "маца" написана по-русски, без перевода на иврит. То есть, я хотел сказать, только в переводе на русский, без оригинала. И на Даниловском рынке, где можно купить "иерусалимский" фалафель, меню не продублировано на древнееврейском языке.

Я пытаюсь вспомнить, где я вообще последний раз видел надпись на иврите. Да, точно, в Марьиной роще и видел. Рядом с Еврейским музеем и центром толерантности. Там была на воротах табличка с надписью "Яция". Выход. Буду считать, что это знак. Что выход есть. А может, Бог даст, когда-нибудь я еще раз вернусь. В Израиль, пересадив свое дерево в третий раз. Три-патриируюсь. Или не вернусь. Как там говорил агент 007 Форресту Гампу? Жизнь - как коробка конфет. Никогда не зарекайся от следующей. 

Автор пожелал остаться неизвестным