Фавн и цветущие рощи
Развлекать людей - дело благородное. А развлекать мудро, со вкусом - еще благороднее. Сочетать серьезное и забавное, знакомое и новое - весьма похвально.
Развлекать людей - дело благородное. А развлекать мудро, со вкусом - еще благороднее. Сочетать серьезное и забавное, знакомое и новое - весьма похвально.
Трио, которому три года, уже знают и любят меломаны. Все трое участников - ревнители качества, увлеченные, вдохновенные, уважительные ансамблисты.
Не часто, но с известной периодичностью, на меня находит определенное читательское занудство, когда, понимая, что автор и книги - продукт далеко не первой свежести и качества, я все же продолжаю чтение в ожидании чуда преображения.
Режиссер Тамар Кейнан поставила горьковатую, немного бестолковую американскую пьесу про евреев. Разных. Узнаваемых.
Джон Гришэм для меня писатель красной строчки. Это значит он входит в число лучших и рекомендован мною для меня к "когда-нибудь перечитать".
Мы страна кафе, как Франция - бистро, Великобритания - пабов, а Италия - остерий и тратторий. Здесь просторный зал, уютный дворик, не ресторанные цены и славная кухня. В шаббат открыто, что особенно ценно.
Она просыпалась в детстве - и видела фруктовые деревья. Их цветение, их тень. В Нетании. В родительском доме. И сегодня, в дни мира и в тревожную военную страду, она видит деревья. Красивые пейзажи.
Я не знаю лучшего метода, лучшей разумной системы, чем воспитание искусством. И полагаю, что моя убежденность не беспочвенна.
Художники - сказочные люди. Для них весь существующий материальный мир - повод для творчества, палитра, ступенька к познанию, первый шаг в непостижимое.
В израильском театре "Бейт-Лесин" режиссер Рони Бродецки решила откликнуться на прославленный фильм, шедевр мэтра Манкевича. Она выпустила свой новый спектакль, парафраз на "Все о Еве".
В этот день, на концерте в преддверии весны, в милом полутемном зале я вдруг ощутила себя вынырнувшей из давящей атмосферы, описанной Кафкой; будто прекратилась страшная сказка-хоррор.
Этот спектакль из разряда тех, что дарят человечеству надежду и уверенность. Надежду на то, что истинное искусство еще сможет, сумеет выжить в наши дни.
Эту выставку, этот волшебный мир можно рассматривать и разгадывать бесконечно. Он сам - как сон, который длится светло и благословенно, разумно и закодировано.
Мы ехали по дождливому миру, и черно-синий вечер обнимал за плечи городские здания, тяжело наваливался на ленту шоссе, на вереницу белоглазых автомобилей.
В стране свободы, равенства и братства есть один исторический провал, когда она самолично предала весь тройник своих гордых лозунгов.
Этот Концерт считают индикатором творческой натуры скрипачей, позволяющим проявить высочайшее мастерство. Недаром он включен в репертуар выдающихся скрипачей всего мира.
Уверена: предстоящая встреча погрузит аудиторию в мир загадок и отгадок, в изыскания по поводу расшифровок знакомых сюжетов, в хай-тек ХV века.
Навеки, пока живы в людях чувства, их будет волновать шекспировская трагедия о любви и ее убийстве.
Большую войну драматург предвидел и предсказал. Увидите на афише название "Озеро" - идите и смотрите. У нас немного спектаклей такого уровня.
Эти решительные, комфортно живущие в своих мирных странах люди, не понимают главного - ценности для нас одной единственной человеческой жизни.
Режиссер выявил, как в привычном социальном механизме семьи, в самой ее сути кроется болезненное и разрушительное начало.
Никогда, слышите, никогда, не опаздывайте на свидание со своим счастьем! Вы просто угробите его этим, а счастье, как известно, не отличается периодичностью.
Ришон ле-Цион давно ждал такого проекта, и честно заслужил столь щедрое художественное угощение.
Эта музыка изобразительна, драгоценно-чувственна, и в то же время абстрактна. В ней, как в созданиях Пикассо, скрыт смысл, который не подвластен вербализации
Дети получили убедительное подтверждение, что настоящие праздники, чудеса, счастье - существуют. И все волшебное, справедливое, человечное вполне может произойти.
"Израильская Синфониетта Беэр-Шева" привезла в Тель-Авив, в зал Центр сценических искусств, концерт-променад "Венский бал".
"Гешер" предлагает свою версию давно и многопланово трактуемой истории. Эта работа достойна самых высоких похвал, грома аплодисментов - и самых серьезных раздумий.
Будь Сью Таунсенд советской писательницей, опубликовать подобный роман в СССР ей никто бы не позволил…
Концерт, о котором пишу, лично для меня стал открытием. Прекрасным вечером-путешествием к знакомым, любимым, грандиозным вершинам.
Раскрыть суть всего трагического, запутанного сюжета, расшифровать все аспекты фабулы зрителю нелегко.
В тех израильских городах, куда "Дорогая Памела" приедет, у зрителей появится отличная возможность побыть в творческой атмосфере, пережить виртуальное приключении, развлечься - и удивиться.
Женщина - дирижер… Это непривычно. Косные традиции и давний мировой сексизм заставляют считать: летчик, президент страны, таксист - профессии мужские. "Женщина - дирижер? Как-то странно…". Таковы традиции восприятия. Устоявшиеся штампы.
"Лiстапад"... Ветреный и холодный, алый и зеленый в золоте, - он в этом году особенно красив. Я приехала на фестиваль, в родной город Минск.
Море подсолнухов. Деревья в цвету. Поселяне и поселянки колдуют над своим урожаем. Все залито щедрыми лучами солнца: солнце в музыке, солнце в потоке сценического света.
Белизна, чистота, порядок. Но за витриной, за кажущимся райским жилищем - печаль. Это место, где иссякает, уходит настоящая, деятельная жизнь. Стихает музыка…
У дамы, успешно делающую карьеру, внезапно исчезает любимый человек. Не муж. Пока еще не муж, но, как говорят, в Израиле, "человек, известный обществу".
В этом образе, в этой чудесной женщине драматург странно и печально спрятал и свою сестру Розу, завершившую жизнь в сумасшедшем доме, и самого себя.
Знаете, у меня нет никаких сантиментов к Советской власти, ни на грамм ностальгии к годам застоя. Но при всей фальши и лжи ценность человеческой жизни как-то декларировалась.
Скрипка Юлиана Рахлина щебечет, плещет серебром, звенит детской радостью - и наполняет сердце суровым отсветом глубокой печали.
Один из самых оригинальных израильских режиссеров и хореографов, одержимый поиском новых форм Авшалом Полак представляет своего "Кастора".