26 октября исполняется 30 лет со дня первого выхода программы в эфир.

В "лихих 1990-х" в экстренном режиме появлялись программы с невиданными доселе форматами.

Современные ток-шоу, развлекательные новостные передачи, на экран возвращался КВН, "Что? Где? Когда?", стараясь соответствовать запросам времени, превратилось в интеллектуальное казино.

Капитал-шоу "Поле Чудес" с его первым ведущим Владиславом Листьевым приобретенная франшиза американской программы "Колесо фортуны". Ее первый ведущий Владислав Листьев, слегка подражавший американскому телеведущему Ларри Кингу, видел в ней тот же смысл, что и американские создатели: каждый человек имел право на долю азарта, сыграв и получив весомый денежный приз.

"Колесо Фортуны" появилась в американском телеэфире в 1975 году. Для тогдашней Америки это было время относительного спокойствия. Президент Форд продолжил политику "разрядки" с СССР, и на фоне бесконечных политических ток-шоу программа давала эмоциональную "разрядку". Американцы, уютно устроившись перед телевизором всей семьей, смотрели как Чак Вулери, ее первый ведущий, крутит барабан, а зрители с замиранием сердца ждут ответов.

Как и наш "дядя Леня", его американский коллега был творческим человеком: в молодости пел в собственной группе и играл в кино. Но в нем, несмотря на голливудскую улыбку и элегантный внешний вид, не было и доли того обаяния, которое было у Якубовича.

В этом мне пришлось убедиться самому, когда спустя десять лет, я впервые пришел на запись "Поля Чудес" в Останкино. Моя тогдашняя девушка, обладательница внешности Милы Йовович, собиралась поступать во ВГИК на актерский и во все глаза смотрела на работу режиссеров и операторов.

Я наблюдал за Якубовичем. Спокойный и даже немного усталый, он дает какие-то указания режиссерам. Но вот звучит сигнал, и он выскакивает в зал как гайдаевский черт из механической табакерки - море непередаваемых ощущений.

Во время программы одного и того же "колеса фортуны" он кажется сама публичность, но я знал его другим: веселым, погруженным в раздумья, сосредоточенным, даже раздраженным, однако таким он был лишь в кругу знающих его близких людей. За крутящимся барабаном, за узнаваемым голосом, за доброй игрой со зрителями был бесконечный труд, воспоминания об увиденном и пережитом, которые он редко выносил на публику.

Телеведущий самой народной программы, публицист, режиссер, писатель, сатирик, летчик - ему, кажется, удается почти все.

В команде КВН Московского инженерно-строительного института, Леонид Аркадьевич или просто "Леня", как звали его мои родители, играл вместе с моим отцом, Давидом Шафро, впоследствии известным московским бардом. В то время он написал музыку к "Песенке о тележурналисте", которая одно время была гимном КВН. Ее слова сегодня звучат почти как оммаж Якубовичу.

Как телемаг, как телепат.
Я проникаю в каждый дом.
Пока горит телеэкран.
Я вас веду как капитан.
И управляю всей землей, как кораблем.

В детстве я не так часто видел "дядю Леню", но чувствовал его присутствие и голос, который звучал из телефонной трубки. Этот его голос ни с чем было не спутать. Как и глаза, смеющийся взгляд.

Мое детство еще продолжалось, когда многие мужчины вокруг стали бриться налысо, носить подмышками барсетки, а на головах - безвкусные кепки. Но главное потрясение того времени: танк, покорно ожидающий зеленого сигнала светофора, который я увидел, идя за хлебом. Так для меня начался августовский путч 1991 года.

Страна переживала радикальные перемены и стала напоминать гигантский колосс на глиняных ногах у края пропасти. Это было тяжелое время: приходилось крутиться, зарабатывать на жизнь, и в то время Леонид Аркадьевич помогал советами, направляя мою кипучую энергию в мирное русло. Он был моим суперменом, летящим над Москвой как волшебник в голубом вертолете. Через много лет он действительно попросит знакомых вертолетчиков покрасить вертолет в голубой цвет, чтобы покатать на нем старушку-пенсионерку.

Кое-что он скупо рассказывал мне и моей маме, что-то мы прочтем в его новой книге: например, о поездках в растерзанную войной Чечню в 1995 году, беседах с солдатами-срочниками, многие из которых не вернутся из боя. На одной из фотографий он в "зеленке", почти не отличимый от них, будто батяня-комбат.

После Чечни было Косово, где ему приходилось много выступать перед нашими военными в составе тогдашних "агитбригад". Ему верили, как своему: грустные глаза и улыбка. Он чем-то напоминал механика, героя Леонида Быкова из фильма "В бой идут одни старики".

В 1996 году вместе с телеведущим Юрием Николаевым он летит в агитационный тур в поддержку переизбрания президента Бориса Ельцина, который в то время ведет борьбу с лидером коммунистов Геннадием Зюгановым. Многие сегодня ставят в вину артистам, да и Якубовичу, поддержку непопулярного президента. Но Якубович был искренен, не желая возвращения прошлого.

Это не мешало ему понимать и другую сторону. Пройдет время, и Зюганов придет в авторскую программу Якубовича на "Звезде". В ней мы увидим совсем другого Зюганова - и это тоже дар Якубовича. Он умеет расположить к себе любого и кажется, что известную книгу написал он, а не Карнеги.

Менялись времена, сменилась эпоха и вместе с ними меняется программа "Поле Чудес". Задания на табло становятся почти формальностью, количество призов возросло в разы. Для победы от игроков не требуется абсолютных знаний, главное - участие. Передача напоминает бесконечный рог изобилия, кого-то это раздражает. Да и сам Якубович, кажется, устал от нее.
Иногда ему хочется бежать от рутины. И он бежит к штурвалу самолета или создает новые развлекательные программы, где вопрошает, сможет ли Михаил из Норильска пролезть сквозь угольное ушко и будет ли это считаться рекордом, достойным книги Гиннеса. Берет интервью в своей авторской программе, внимательно слушая собеседника.

Много лет назад мама в шутку отправила Якубовичу поздравительную открытку с изображением лося из советского мультфильма "Раз, два, дружно". На ней был изображен лось с грустными глазами, лежащий под упавшим на него деревом, а столпившиеся вокруг многочисленные звери помогают выбраться. Дерево давит на лося, но лось терпит, хотя ему приходится тяжело. Вести популярную игру и крутить барабан - не так сложно. А вот быть всероссийским "дядей Леней" потяжелее, чем любая шапка Мономаха.

В детстве у меня перед глазами был его портрет. Не портрет даже, а… вылепленная из пластилина его голова, подаренная им нашему семейству. Голова будоражила мое воображение: в детстве она часто принимала участие в моих играх, я говорил с ней о своих делах и просил совета.

Пластилиновую голову он мастерски вылепил сам и это позже казалось мне символичным, ведь он и правда "вылепил" сам себя.