Солнце жарило город с большой страстью. Листва казалась декорацией, искусственным оформлением яркой сцены. Лето пришлось как раз на перепутье между культурной пустотой - и робким, почти невесомым миром надежды, видневшимся вдали горизонтом оптимизма. Оперное здание, тихое и безмолвное в этот полуденный час, распахнуло кондиционированные недра. Нас пригласили на презентацию нового сезона. Идея заключалась в том¸ чтобы показать святая святых оперного театра, этого уникального и драгоценного святилища искусства, а также в том¸ чтобы представить новый сезон в нашей опере. Я много раз бывала за кулисами, и хорошо знакома с планировкой театра¸ с его лабиринтами, гримерками¸ цехами, потому интерес представляла только сама программа грядущего сезона - и атмосфера, знакомые люди, общение в кулуарах.

Директор оперы, господин Цах Гранит, вел партию первой скрипки в этом путешествии с рассказом и показом. Сначала мы оказались на сцене. В декорациях оперы "Итальянка в Алжире", в которой есть ядовито-желтая пустыня, пальмы, золотые светильники, золотые банкетки и много экзотики. Нам показали люки и цуги, прочертили режим управления всей этого красотой, объяснили, как можно сделать любые оперные чудеса, как -то пожары, водопады, извержения вулканов, проезд лошадей и слонов…

В большом помещении рядом со сценой штабелями лежат сейчас фрагменты березовой рощи, той, что будет шелестеть на "Евгении Онегине". И люстра, огромная, похожая на водопад хрусталя, тоже совсем готова. Она будет гордо сиять во время бала над церемонно плывущими парами, а потом, в финале, окажется поверженной, брошенной. Будто грустный всплеск былой красоты, юности, надежды…

Директор рассказывал о том, как репетиции "Онегина" прервались в марте 2020 года, из-за эпидемии. И как плакали участники - они уже успели сдружиться, сработаться… "Евгений Онегин" вернется в новом сезоне. С Ирой Бертман, Аллой Василевицкой, Андреем Бондаренко и уже полюбившимся израильской публике Алексеем Долговым. И с Даном Эттингером за пультом, что особенно интересно и важно. И представляя новый сезон (дай Бог, чтобы он был, чтобы жизнь не покинула эти стены!) директор легко прошелся по всему репертуару. Тому, который запланирован, нарисован на оперном горизонте.

Нас ждет вечно цветущий шедевр Моцарта "Волшебная флейта", эта музыкальная загадка, которую многие и многие пытаются трактовать. И разгадывать. И объяснять. На этот раз к нам попадет версия знаменитого режиссера Барри Коски, соединяющая гений Моцарта с лаконизмом и юмором анимации.

Потом будет "Травиата", в которой режиссер Алессандро Талеви соединит моду, мир, сверкающий фальшивыми улыбками и фальшивой светскостью - и грустную историю влюбленной девушки¸ ставшей игрушкой в этом холодном, лицемерном выставочном зале. Партию Виолетты в очередь исполнят Ануш Ованнисян (на счету выпускницы Ереванской консерватории и академии музыки в Шотландии много громких побед в конкурсах, выступления в знаменитых театрах) и наша умница, прекрасно растущая, все время прогрессирующая певица сопрано Хила Баджо.

Опера Руджеро Леонкавалло "Паяцы", этот драматичный и волнующий эпизод из жизни бродячих артистов, предстанет в трактовке Инбаль Пинто. И мне искренне жаль, просто до слез, что завершилось творческая работа, творческая жизнь дуэта Инбаль Пинто-Авшалом Полак, которым как союзу единомышленников были открыты небеса. Никогда не забуду их совместную постановку оперы "Армида" Генделя, в которой, несмотря на бережное сохранение духа первоисточника, сказочную подоплеку, апокрифическую историческую канву было море выдумки, трепетное сердце и живой мир человеческих эмоций. И вот теперь каждый из дуэта идет своим путем. "Паяцы"" в оперном плане значатся в феврале-марте 2022 года. Посмотрим. Доживем до весны…

Йонат Бурми, первая леди оперы по связям с прессой, тоже рассказывала. О портных и ответственных за бутафорию, о тех, кто делает парики - и о тех, кого в театре называют "мальбиша", костюмер, "одевалочка", как сказали бы люди театра за морями.

В Израиле нигде не готовят таких специалистов для оперы - все зависит от таланта, личного отношения и опыта. Цах Гранит подхватил тему - и подчеркнул, что отношения солистов с костюмерами очень доверительные, они не укладываются в служебные формальные рамки. Костюмер имеет отношение к рождению образа. Я спросила, бывает ли такая ситуация, что примадонна не желает надевать то, что ей предлагают. Ведь в кулисах оперных театров гуляет море легенд о том¸ что требуют прекрасные дамы- солистки от руководства. "Бывает, - был ответ. - Но редко. Мир оперы изменился¸ капризы примадонн его не могут пошатнуть. Потому что примадонна теперь в нем не главная. Сегодня главное - новизна, живость решения, сочетание умного серьезного театра и зрелища, шоу, для артиста оперы многое решает умение двигаться и исполнять непростые режиссерские задачи… "Потому - заключил директор, - примадонну с капризами не очень приглашают на мировые сцены".

И еще будет - если небеса пошлют покой и здоровье - опера Моцарта "Свадьба Фигаро". Ее поставит неунывающий искатель музыкального жемчуга Дэвид Паунтни. Он сказал нашему директору, что много ставил Моцарта, а эту моцартовскую оперу никогда. Вот и будет его личная премьера в Тель-Авиве, новый маршрут.

Когда нам показывали комнату, в которой работают пастижеры, те, кто создает парики для оперных героев, мы услышали рассказ об опере "Альцина", которую никогда прежде не ставили в Израиле. Это музыка Георга Фридриха Генделя, кудесника барокко, опера с волшебным сюжетом, с волевой и всесильной главной героиней, волшебницей, которую споет Яэль Левита, умеющая петь и играть хорошо (что она нам доказала в опере Давида Зеббы "Матери"). Поставит Генделя с волшебниками, историей любви и преодоления колдовских чар Идо Риклин. Этот, безусловно, очень способный человек, подчас чересчур увлекается формой, внешними эффектами. Наводняет свои спектакли всякими изобретениями, сопутствующими приемами, забывая, что опера - это, прежде всего, музыка. Музыка и вокал. И никакая ведьма Альцина ситуацию не может заколдовать наново… К слову, в нашей стране ни одно учебное заведение не готовит режиссеров музыкального театра…

Погуляв по закулисью, мы были обнадежены. Опера старается, прилагает усилия, чтобы выжить. Что-то меняет, что-то сокращает. Зал, наш прекрасный оперный зал (он вмещает 1600 зрителей!) будет дышать вместе с оркестром. Слушать солистов - и замирать от восторга. Будем честны с самими собой: денег на самых грандиозных исполнителей, дирижеров у нас нет. И не надо приписывать составу участников спектаклей те баснословные свойства, которых у них нет. Не надо лишних восторгов - это даже не очень этично выглядит…Я и прежде говорила, и снова повторю: Дан Эттингер - дирижер высочайшей профессиональной пробы. И в этом случае суперлативы имеют под собой почву. В отношении же многих других такой оценочный подход не более, чем условность, дань рекламным ухищрениям. У нас многое есть. И это прекрасно. Но что-то сегодня невозможно. По разным причинам. И с этим надо жить. И с этим все равно следует ходить в оперу. И радоваться ей. Ее пальмам, березам, лошадям, костюмам и парикам. Ее веществу, которое сродни веществу красоты и жизни. Да здравствует опера!