…А 31-го декабря мы пошли в театр. В "Гешер". На одну из самых известных пьес в мировой драматургии, особенно в русскоязычном культурном пространстве, в нашем сознании - "Сирано де Бержерак". И на изящество, на прекрасную историю Эдмона Ростана.

Римас Туминас… Литовско-московский чудной варяг. Режиссер, привитый к театру "Гешер" смело и бесстрашно. Режиссер "не отсюда". Холодноватый, рассудочный, конструирующий свои спектакли, как Эвклид свои теоремы или Пит Мондреан свои многозначные квадраты-линии. Жар нашей почвы, левантийская щедрость эмоций, горячка будней в этом мастере отозвались новыми конструкциями. Новыми ликами творческой свободы. Не изменился стиль, подход - изменился язык, зазвучал иврит, а, значит, пришла иная музыка театрального текста. Иная просодия. В этом израильском спектакле нам подают принципиально новую трактовку пьесы. "Сирано" - так назвал режиссер эту работу.

Подписывайтесь на телеграм-канал zahav.ru - события в Израиле и мире

…Сначала появляется Чарли Чаплин. С его детской, беззащитной, танцующей походкой. Он дефилирует у подножия Эйфелевой башни. И башня, и Чаплин, и пастушка в веночке (эта прелестная пейзанка - то ли Эсмеральда, то ли слепая девушка из "Огней большого города") - знаки общеизвестного. Сценограф Адомас Яцовскис бегло набрасывает пунктир: от башни только одна опора, да еще ее отражение - фрагментом, качающимся стеклышком, кусочком… Композитор Гедрюс Пускунигис сплетает свой венок - но детально продуманный. Безошибочно встроенный в мир режиссерской трактовки: голос певца, исполнителя шансона вторит старому пианино, цепляющий рокот музыкального фона расставляет дополнительные акценты, мелодия растворена в горячем вареве драматических сцен. Сюжет известен: блестящий ум, философ, фехтовальщик Сирано - известный всему Парижу еще и потому, что наделен невероятно большим носом - влюблен в свою кузину. А она признается¸ что ей нравится красавец Кристиан.

Кристиан - обычный, ничем, кроме завидной внешности, не блещущий юноша. Сирано скрывает от девушки свои чувства, более того - он берется защищать ее любимого на поле брани, а сам сочиняет для нее от имени Кристиана дивные поэтические строки, столь совершенные, страстные, несущие живое дыхание вдохновенной личности…

В версии Туминаса поэт, бретер, забияка, жесткий гонитель тупых вояк и бездарных актеров, гордый и ужасно закомплексованный де Бержерак надевает искусственный маскарадный нос лишь в некоторых случаях. Только тогда¸ когда его тяготит, давит на плечи уродство. А давит оно его в те минуты, когда он позволяет себе слабость. Будто сдается судьбе. Тогда он сгибается под тяжестью наполовину вымышленной некрасивости, и гордыня, эта спутница одиноких и неуверенных, толкает его на странные, даже жестокие поступки. Он берется за невероятно глупое дело - и это при его уме! Сирано решает обольстить, окончательно влюбить Роксану в Кристиана своими стихами, жаром своего сердца. Эгоизм под маской альтруизма, безволие под маской щедрости? Он побеждает, но при этом и Роксану, и Кристиана делает заложниками своей игры-драматургии. Игры, в которой все потерпят поражение. Его жертва была напрасна, даже вредна. И Роксана могла, должна была узнать правду, и Кристиану эта клоунада, эта мистификация сослужила плохую службу… По сути, даже гибель его была спровоцирована свалившимся на него пониманием: Роксана любила не его, не за него вышла замуж. Ее сердце принадлежит тем строкам любви, той душе, которая заключена в письмах… Альтруизм, самопожертвование обернулись бессмыслицей, злом.

Ситуация очень знакомая, многократно в этом мире встречающаяся. Сирано де Бержерак упивается тем, как он играет свою роль кукловода, тайно торжествует в своей театральщине, в своем эгоцентризме. Так родители, принося ненужные жертвы, думают в своем властном и жалком стремлении все отдать детям: "Я все делаю ради тебя… Я живу ради тебя, а ты…".

Сцену в монастыре обычно ставят, как вершину романтизма, некую героическую элегию, триумф альтруизма, неизменно вызывающий слезы зрительниц. Сирано навещает удалившуюся от мира Роксану, которая пятнадцать лет хранит память о Кристиане и верность ему. И читает ей наизусть свое письмо. То, которое была на груди убитого в бою Кристиана. В спектакле "Гешера" эта сцена о другом, у нее иной посыл. Но она так прекрасна и тонка¸ так убедительна, ювелирно и вдохновенно выстроена, что врезается в память¸ грозно, мощно, волнующе. Роксана - прежде она была слепа, она не рассмотрела истину¸ любовь - теперь ослепла на самом деле. Метафора перевоплотилась в реальность. Она прикасается к Сирано, приникает к нему, умоляет не покидать ее, не умирать. Но спектакль закончен, как закончена роль поэта, закрыта шкатулка. Ничего не вернуть. Белый куст колышется в цветочном горшке, белая ткань - как та, из буколической сцены свадьбы Роксаны и Кристиана - взлетает над скорбным прощанием. Итак, не поступайте, дорогие мои, подобно Сирано. Нельзя струсить¸ заиграться в Господа Бога, написать сценарий для других, которые не ты… Нельзя, невозможно принести жертву, о которой вас не просили. Нельзя импровизировать-фантазировать ради других, авторитарно, эгоистично, когда нет уверенности в результате, в целесообразности. Живите свою жизнь! Не предавайте свою любовь!

В роли Сирано де Бержерака Шломи Бертонов. Это не первая его прекрасная работа на сцене "Гешера". Римас Туминас создал великолепную оправу для большого таланта. Режиссура укрупнила, подчеркнула личность, выявила краски, силу перевоплощения, богатство творческого спектра. У Сирано особый рисунок, особая природа сценического существования. Он премьер, лидер, обаятельный и яркий.

Юваль Шарф - Роксана. Она не царица, не фея - обычная девушка, живая и экспрессивная. Способная на спонтанные поступки. Любовь Сирано превращает ее в совершенство. В принцессу Грезу. И она же (точнее - все то, что он эгоистично внес в эту любовь!) гасит ее красоту и очарование… Актриса очень естественна и созвучна партнерам.

Кристиан - Ави Азулай. Он почти в точности перенес краски и интонации своего Вронского из спектакля "Анна Каренина". Не знаю, так ли задумал режиссер. Актер точен, энергичен, в сцене перед гибелью он наотмашь¸ с вызовом, горько обличает де Бержерака, бросает ему свои обвинения. Он был бы счастливее без игры¸ без костюмной литературной клоунады. Но - поздно. И ему искренне сочувствуешь.

Колоритный Де Гиш, как его играет Саша Демидов - стильный и блестящий фанфарон. Влюбленный. Эгоист, но без блеска Сирано. В финале уставший, сменивший и костюм, и стиль речи. От смешного перешедший в печаль и раздумья…

Светлана Демидова, Саша Сендерович всегда органичны. Вписаны в архитектонику спектакля очень деликатно. Лилиан Шели Рут - женщина-химера. Колдунья. Такие бывают Кармен, такие бывают Далилы. Она ослепительно красива и настолько же опасна. Вспыхивает, как пожар. Тревожит. Чарует…

… На сцене в этом спектакле существует Эйфель. Он что-то измеряет. Уточняет. Со всей отчаянной силой пытается сдвинуть свое строение с места. Потом гордо красуется с огромной медалью на груди (чтобы ее было видно всем - и миру, и зрителям с последнего ряда)… Архетипы, банальные человеческие проявления, эмблемы, - так, башня Эйфеля давно заменила герб Парижа, а статуя Свободы стала символом Нью-Йорка. Америки. А Эйфель был инженером и этой самой статуи…

Музыка, Чарли Чаплин, живущий в наших воспоминаниях, в милой трепетной истории про бродягу и слепую девушку, детская скачка на невидимых лошадях. Достойны отдельной похвалы сдержанные и функциональные, впечатляющие костюмы Юдит Ахарон, которая всегда вносит свой акцент во все, что делает.

На сцене "Гешера" - новый спектакль. Мне он осветил печаль финала трудного жестокого года. Мне он показался открытием и взлетом. Посмотрите "Сирано", - это достойно вашего внимания!