Один такой момент произошел недавней ночью и со мной, когда я лишний раз убедился в том, какими сильными характерами обладают порой окружающие меня люди

Несколькими часами ранее я допоздна засиделся в доме Бени и Рути в Карней-Шомроне. Бени - брат моей жены, Рути - его супруга. Звучал смех, велись разговоры о политике, мы ели вкусное мороженое, и у всех было хорошее настроение. Время от времени Бени читал нам строки из группы в WhatsApp, которая состояла из родителей солдат, служащих в батальоне его младшего сына Гилада, моего племянника. Надо ли говорить, что такие группы держат вас как родителя в постоянном напряжении. Одно из сообщений было о бойцах, получивших вчера ранения, другое - о раненом в полдень командире роты. А два часа спустя, когда я уже вернулся домой, зазвонил телефон, и Бени сообщил, что Гилад пал в бою.

Это был удар в самое сердце. Не помню, как я сел в машину и помчался обратно в ночь, которая навсегда осталась в моей памяти. Ночь, тишину которой раздирали безостановочные рыдания матери и горькое ожидание рассвета, когда семья погибшего, известив всех родных, смогла дать армии разрешение на публикацию его имени. Это произошло около 4:30 утра, когда Бени, пытаясь узнать подробности о том, что произошло с его сыном, вдруг обнаружил в своем мобильном телефоне информацию некоего сайта. Оказалось, причиной гибели Гилада и четырех его товарищей-десантников стал снаряд, выпущенный из нашего танка. Это страшное открытие может заставить семью злиться, негодовать, требовать расследования и сведения счетов со всеми виновными. Но ничего этого не произошло. Хен, сестра Гилада, отреагировала первой, не прошло и секунды: "Это не важно, совсем не важно, это не должно нас волновать. Это наша война против врага, а не против наших танкистов, даже если они были неправы. Они сражаются там за нас, рискуют ради нас своими жизнями, и мы пригласим их к себе и заключим в объятия, в которых они так сейчас нуждаются".

Подписывайтесь на наш телеграм-канал: zahav.ru - события в Израиле и мире

Прошло еще мгновение, прежде чем отец подтвердил эти слова, и все к нему присоединились. "Во мне не было гнева, - рассказывал он потом людям, приехавшим с соболезнованиями. - Мне ни на минуту не пришло в голову предъявить претензию нашим солдатам".

- В нашей семье четыре бойца, - сказала мне Хен. - В том танке мог быть любой из них. И точно так же, как Гилад наш брат, они тоже наши братья. Раз они сражаются в Джебалии и готовы отдать за нас свою жизнь, несправедливо, чтобы они несли вину до конца жизни. Мы постараемся им помочь, насколько можем.

И вот я сижу перед этими замечательными людьми, моей большой семьей, и благодарю судьбу за честь быть ее частью. Какое благородство! Какое видение! Какая способность чувствовать боль другого, когда на тебя обрушилась утрата родного человека!

Гилад Арье Бойм был самым младшим из пятерых детей Бени и Рути, которые отметили его появление на свет в свое 45-летие. В детстве он посещал среднюю школу-иешиву, в 18 лет продолжил изучать Тору в иешиве Бейт-Эля. В дни "шивы" по Гиладу скорбящую семью посетил раввин иешивы Шломо Йосеф Вайцен, чей сын погиб 7 октября в бою за Керем-Шалом. Он рассказал о том, как однажды, после двух лет учебы, Гилад пришел к нему и сказал, что не может использовать время так, как раньше, и поэтому решил пройти военную службу. После окончания курсов он был зачислен фельдшером в роту десантников. Через несколько месяцев сержант Гилад Арье должен был ее завершить и осуществить мечту стать врачом. Уже воюя в Газе, он записался в два университета на медицинский факультет, но...

Гилад родился в семье, корни которой глубоко уходят в борьбу за эту землю. Один его дед был бойцом ЛЕХИ, приговоренный британцами к смертной казни, которая была заменена пожизненным заключением. Его бабушка и дед, с другой стороны, были фермерами - выращивали пшеницу. А прадед репатриировался в Израиль в 20-х годах прошлого века и стал одним из основателей Кфар-Ата - ныне Кирьят-Аты. Когда арабы во время беспорядков 1930 года сожгли деревню, и родственники из Польши прислали прадеду деньги, чтобы тот смог купить билет и вернуться к ним, он использовал их на покупку земли.

Если книжный шкаф может подсказать, кто его владелец, то, войдя в комнату Гилада, незнакомец бы не поверил, что ее обитателю не исполнилось еще 23 лет. Десятки книг Галахи и Гемары достойно покоятся рядом с томами о путешествиях и истории, произведениями Герцля, Моше Шамира, Хагит и Шимона Рейн - родителей капитана Рейна, павшего во Второй Ливанской войне. За пять дней до гибели Гилада мы встретились на кладбище в день поминовения деда, после чего отец отвез его на перекресток Раананы, к автобусу, увезшему его обратно на службу.

Что Гилад думал о войне, страхе, опасности? Один из его друзей показал нам переписку, которую вел с ним через неделю после 7 октября. "Хочешь войти на территорию?" - спросил он. "Конечно", - ответил Гилад. "Почему, разве это не опасно? Пусть сносят все сверху". "Конечно, это опасно, - ответил Гилад, - но территорию захватывают ногами".

На похоронах Рути вспомнила, что просила сына не идти в первой шеренге отряда. "Мама, - ответил он ей, - но кому-то ведь надо идти".

На протяжении всей войны Гилад делал максимум для того, чтобы его родители - особенно отец, испытывающий серьезные проблемы со здоровьем, тревожились как можно меньше. Он рассказывал, что особо и не воюет, что вокруг него нет ничего опасного, что как ротный медик он в основном раздает парацетамол солдатам, у которых болит голова. Его товарищи по оружию, пришедшие на "шиву", говорили о том, как Гилад старался защитить их, помочь во всем, как они постоянно чувствовали его почти отеческую заботу. А Рути с гордостью показывала всем Знак отличия, который Гилад получил от командира 202-го батальона. "Быть лучшим - это образ жизни, который выбирают немногие. Поздравляем с тем, что вы являетесь частью этой особой группы", - написано на полученном им щите. Гилад в силу своей скромности спрятал этот щит в своей комнате и никому о нем не рассказал, даже отцу и матери. Когда Рути во время уборки случайно наткнулась на него, сын объяснил - мол, все солдаты получают такой щит. Но друзья поведали ей при встрече, что, на самом деле он отказывался принять щит и утверждал, что не заслужил его. Однако командир сказал, что Гилад был награжден за то, что протащил на себе десять километров бойца, у которого однажды иссякли на переходе силы.

В дни "шивы" в комнате Гилада была обнаружена и мятая тетрадка, которая сопровождала его в первые месяцы пребывания в Газе. Маленькое по размеру, но огромное по содержанию свидетельство, позволяющее взглянуть на то, через что прошел его автор на войне, что занимало его и что беспокоило в жизни. Как ротного медика его, в первую очередь, волновали проблемы со здоровьем солдат, но не только. Листая исписанные страницы, вы узнаёте о мечтах Гилада, его жизненных амбициях, о том, что ему важно не забыть сделать потом, когда... На одной плотно исписанной странице он напоминает себе, что после выхода из сектора он должен: "Изучать ТАНАХ, посетить могилы друзей, погибших на войне, поступить на медицинский факультет, посмотреть фильм "Кролик Джо-Джо", совершить путешествие, научиться играть на гитаре, отдать 500 шекелей на благотворительность…" Список этот, судя по меняющимся цветам ручек, составлялся постепенно и в разное время. В этой тетради Гилад вел разговор и с сидящими "наверху". Ему было что сказать о высокой цене крови. У него было свое твердое мнение о важности войны и о тех, кто не готов вкладывать в нее всю душу.

"Мы здесь, в Газе, уже две с половиной недели, прошли немного, - написал он. - К сожалению, у нас несколько убитых и раненых, но это цена, которую мы должны заплатить... Вероятно, сегодня или завтра мы двинемся к новой миссии, это может быть Хан-Юнис или Саджаия. Но это не имеет значения, главное - убить террористов. Беспокоит то, что я не чувствую, будто есть четкий путь, который планирует правительство, что мы не продвигаемся достаточно далеко, и нет уверенности в правильности дороги. Немного тяжело находиться вдали от дома, но мы стараемся быть сильными. С нетерпением ждем встречи со всей семьей, племянниками, друзьями".

"Смешанные эмоции, - добавил Гилад 23 ноября 2023 года. - Честно говоря, я уже не знаю, что думать. Говорят о прекращении огня, о сделке по освобождению заложников. Видимо, это самое главное - освободить тех бедных детей, которых взяли в плен звери, но передышка ни к чему хорошему не ведет. Для солдат в целом ситуация непростая: сидеть на заднице 5-10 дней - это нехорошо... Правда в том, что я злюсь. Мне тяжело с теми, кто устанавливает крайние сроки. Они не понимают, что они - бойцы".

"Вы не поверите, но сегодня я принял душ, - написал он три дня спустя. - Конечно, душ - это не так уж и много, но это лучше, чем ничего. Рядом с морем есть сад, где можно принять душ. Кстати, море потрясающее!!! Маме бы понравилось".

"Вчера был сумасшедший день, - приписал он два дня спустя. - Разговор с семьей, вкусная еда и смех допоздна... У меня ощущение, что настроение окружающих улучшилось. В любом случае, мы скоро уезжаем в Саджаию, это займет день-два, или неделю-две, но в конце концов мы завершим там работу".

Запись, сделанная 21 января 2024 года: "Ну, это уже немного сложно. Люди понемногу ломаются. Команда десантников начинает разваливаться. Я схожу с ума, не понимая, принимают ли наши лидеры правильные решения. Очень надеюсь, что меня отпустят в июле, чтобы я смог поступить в медицинский институт. Боже, прошу Тебя помочь мне и исцелить моего отца".

...Дни траура объединяют людей. Многие, даже не знакомые прежде со скорбящей семьей, но понимающие, что павший солдат отдал свою жизнь и за них, приходят принять участие в трауре. Среди них, например, и 90-летний житель Иерусалима - с тростью, в кепке и с белой бородой. Он с трудом поднялся по лестнице и сказал, что вышел из дома несколько часов назад и добирался в Самарию тремя автобусами. "Я хочу услышать, кем был скончавшийся цадик, - взволнованно сказал он. - Я хожу по многим домам, и мое сердце болит за наших сыновей".

Приезжала и мать командира 98-й дивизии, бригадного генерала Дана Гольдфуса, взявшая на себя задачу утешать семьи солдат, находящихся под командованием сына. И были родители бойцов, которые до сих пор находятся в Джебалии. И автор книги о своем погибшем сыне Хагит Рейн.

А вечером того дня, когда Бенни и Рути завершили "шиву" по своему Гиладу, у них родился внук.

Кальман Либскинд, "Маарив"

Перевод: Яков Зубарев