Листопад. Аллеи и мостовые, царственная набережная и ступеньки подъездов устелены шуршащим живым многоцветьем. Листья всех цветов мягко кружат, падают, припадают к сверкающим лужам, трепещут на ветру. Я иду по городу. И листопад со мной. Мой Минск. Мой листопад.

…"Лiстапад". Международный фестиваль кино, который в этом году проходит в тридцатый раз. В переводе с белорусского "лicтапад" - ноябрь. Ветреный и холодный, алый и зеленый в золоте, - он в этом году особенно красив. Я приехала на фестиваль, в родной город Минск.

Рассказать обо всех встречах и впечатлениях, наблюдениях и удивлениях этих нескольких фестивальных дней невозможно. Приведу всего лишь фрагменты, эпизоды, и не только в связи с фестивалем - в связи с дорогим мне городом, его образами и характером. Его сюжетами.

Игра первая. Встречи

В кинотеатре "Победа" (ах, сколько же было в этом старейшем кино моего родного города видено! Сколько восторгов пережито!.. Сколько слез пролито…) - пресс-конференция по поводу открытия кинофестиваля. Серьезные кинематографисты были окружены плотной толпой восторженных журналистов.

Встречи на фестивале - самое драгоценное, самое лучшее, что может подарить нам такой форум. Нет, я не противница призов и наград, и не считаю, что все жюри абсолютно ангажированы. Если уж совсем честно, мне это все равно. Мир устроен так, как он устроен. Вкусы, пристрастия, идеологические разногласия, пафос и суперлативы - вещи предельно спорные. Шумят вокруг одних явлений искусства, пропускают мимо ушей другие - и ладно. Люди и их дела - вот самое главное, а лавры и сплетни уйдут, как вода сквозь песок.

Проталкиваюсь в толпе тут и там таги-"листочки", опознавательные карточки на рыжих ленточках. И у меня такой. Желтый лист - эмблема осени и фестиваля. Гости, пишущие и снимающие - люди из одного материала. Под одним знаком думающие-существующие.

Татьяна Комиссаровская… Член жюри конкурса фильмов для детей. Педагог, режиссер, продюсер. Она быстрая, легкая, глаза сверкают. Сверкают - как осенние озера. Беседуем. Она работает в Пскове, ее коллектив называется "Ахтеатр". Прекрасно, на мой взгляд, называется.

Мимо нас несутся журналисты, озабоченные грандиозностью именитых гостей, щелкают фотокамеры. А Татьяна Комиссаровская рассказывает о себе: училась в Питере у великого Аркадия Кацмана. "Я с самого детства смотрела кино, оно меня завораживало. И я мечтала стать актрисой. Стала режиссером". Хочет идти путем создания театра, который будит зрительские души, который не просто развлекает.

А потом я смотрела ее спектакль "Я солдат, мама". В номере прелестной гостиницы "Робинсон", на компьютере, который доставила мне давняя минская подруга. Смотрела - и плакала. Потому что в мире, отдающем сыновей на убой, в грохоте и шквале ненависти, - так не хватает тихого, искреннего голоса, обращающегося к самым человечным эмоциям…

А еще у Комиссаровской есть спектакль "Что мы знаем о войне". Не ищет она, эта женщина-режиссер, легких путей; простые темы - не для нее. Может, поэтому так сияют ее глаза.

Джавид Имамвердиев из Баку. Режиссер. Председатель жюри конкурса "Кино молодых". О нем говорят, что он "родом из авторской песни". Так сказал не кто-нибудь, а сам Александр Городницкий. Джавид сделал немало: организовал фестивали, ток-шоу, юбилейные программы, поставил детский спектакль в Театре русской драмы. В его фильме "Возвращение на Кавказ" в роли Александра Дюма снялся Жерар Депардье.

Джавид смотрится ярко, даже экзотично: брюнет, глаза-маслины. И неукротимая молодая энергия. Будто ждет момента, чтобы вырваться и побеждать.

Елена Турова… Этой встречи я особенно ждала. И фильма Елены Викторовны Туровой - дочери выдающегося белорусского режиссера, продолжательницы славной и гордой семейной плеяды. Лена несколько лет работала над анимационным проектом на темы славянской мифологии. Мифологии, которая не ушла, не истаяла, не превратилась в опавшую листву, а вдохновляет, украшает современную жизнь. Наполняет ее новым смыслом и светом. Фильм называется "Песня Сирин". Двое мальчишек, Дима и Матвей, отправились на дачу. Они очень разные - но смешные и умненькие. Автобус уехал, и начинается дождь. Лес, непогода, тропинка в чаще. И разворачивается невероятная, мудрая, поучительная сказка. В ней соединились фольклор и современность, детство с его наивной силой и книжная спрессованная наука с ее гордой интеллектуальностью. Миры Навь, Правь, Явь, Велес и Перун-громовержец, страшная, похожая на атомный призрак Паляндра. Мальчишки сражаются, постигают законы мира, выручают друг друга - и с экрана льется сочиненная белорусским композитором Леонидом Шириным песня птицы Сирин, той, что унаследовала свой голос и природу у греческих сирен. Той, что навсегда сладкоголоса. Той, по имени которой взял свой псевдоним Владимир Набоков.

Изобразительная, визуальная сторона картины - прекрасный образец художественного чуда. Фантазия создателей фильма безгранична, ошеломительна. Добро и зло, миры мифологического космоса, дети и взрослые, красота и ненависть показаны с таким виртуозным мастерством, текст сценария прописан столь тонко, тепло и остроумно, что улыбка восхищения не сходит с лиц зрителей, и становится грустно, когда фильм заканчивается.
За стенами кинотеатров - осень, она подтверждает свое участие в событии. Метет листьями по мостовым. Шевелит тяжелые воды Свислочи.

…Яника, Аня, Саша, Даниил. Еще Аня. Наши кураторы. Студенты, волонтеры, юные и удивительные. Они пытливы и хорошо воспитаны. У них умные глаза. Удачи вам, замечательные!

Игра вторая. Болгарский принц Андрей

Лифт в "Робинсоне" - зеркальный, нарядный. Я вошла и встретилась взглядом с элегантным, похожим на романтичного корсара или принца издалека господином. Он спросил, откуда я приехала на фестиваль. И сообщил, что сейчас будет интересный просмотр. Мы разговорились.

Гость из Болгарии Андрей Чертов приглашен провести мастер-класс. Кинооператор, режиссер, учился в Москве. Последний, самый новый его фильм - "Однажды в Париже". И я смотрю эту документальную ленту, будто передающую зрителю ароматы, ритмы и голоса Парижа; населяющих этот город людей и мелодий. Краски, свойственные не бульварам и паркам, а времени и его музыке. Фильм показывает удивительный живой срез богемной жизни болгарина во Франции. Эмигранта? Скорее, поэта жизни в поиске рифм-ситуаций. Певца, композитора, музыкального человека Константина Казански, скитальца, романтика, искателя творческого Грааля. В фильме рассказано о его сподвижниках, соратниках; о его содружестве с Владимиром Высоцким. В фильме немало любопытных, хотя и малоизвестных фактов; но ведь документальное кино именно этим и драгоценно - фактами…

Люди сидят в маленьких уютных кафе, в похожих на закрома мага мастерских. Люди разговаривают, рассказывают - и через экран передается частичка их судьбы. Фильм очень интеллигентный. Талантливо сделанный.

Андрей Чертов - как и я - восхищается фильмом Елены Туровой. И мы оба скорбим об уходе из жизни великого мастера, кинооператора Валентина Белоногова. Андрей Чертов видел несколько израильских фильмов - и одобрительно о них высказывается. Он рассказывает о сложности кинопроизводства, о том, что, на его взгляд, кино в мире все менее представляет собой вид искусства, все больше переходит в разряд развлечения. Андрей с гордостью сообщает, что его сын - тоже режиссер кино, успешный мастер, обладатель нескольких престижных наград. А отец Андрея, Григорий Чертов - тоже режиссер, и они вместе сделали такой фильм, как "Неизвестное о Неизвестном", посвященный нонконформисту, разрушителю привычных рамок в искусстве Эрнсту Неизвестному.

Андрей улыбается:
- Кстати, мой папа, режиссер Григорий Чертов, живет в Израиле. В городке Бней-Айш…

Игра третья. Память полотен

В художественном музее Республики Беларусь - тишина и гармония. У входа - барельеф. Строгая, серьезная, решительная женщина смотрит на входящих. Хотя в ее выражении лица прячется хитроватый огонек. Или мне так только кажется? Это Елена Аладова. Искусствовед, служительница красоты, создательница этого музея. Без ее воли и энергии музея бы не было. Я киваю далекой и прекрасной коллеге: "Здравствуйте, Лена. Я приехала к вам…".

Музей живет жизнью выходного дня, то есть яркой и многоцветной. Много семей, много детей, - они стараются громко не разговаривать, не стучать каблуками. У всех картин и скульптур люди. Паркет светится серебристо-малиновым цветом. Служительницы - как во всем мире! - зорко следят за действиями проходящих мимо полотен посетителей. Я погружаюсь в этот безмолвный, но такой спрессованный, поразительный мир. Он гипнотизирует. И реальность отодвигается. Гром повседневности смолкает.

Скульптурки-игрушки Евгения Лансере. Малявин, Репин. Шишкин. Удивительный мастер психологического пейзажа, поэт негромкого света и неяркого неба, белорусский-российский художник Витольд Бялыницкий-Бируля. Подлинный гений белорусской живописи. Рыцарь пейзажа, - того, который в мире единственный. Победное возращение Бялыницкого-Бирули, его естественное место в залах музея - заслуга грандиозной женщины, воительницы за культуру, "белорусского Третьякова", "белорусской Ирины Антоновой" - Елены Аладовой.

Мою любимую с детства "Голубую часовню" как раз в эти дни увидеть было нельзя, ее увезли на какую-то выставку за рубеж, но "Зимний пейзаж" - вот он. Такой живой и трепетный. Рама картины - как переплет окна; за ней тяжелый снег, небо как огромная бурая подушка. Свет льется печально и возвращает меня в сны, в детство, в давние наивные мысли.

…Тонкая, будто прозрачная рука в свете карамельно-серебристой свечи. Наклоненная прелестная головка, кружево - как узор на стекле. Рядом с юной красавицей - строгий, внимательно и гордо на нее смотрящий седой господин. А позади нее - юноша, сжигающий взглядом равнодушный круг сумерек вокруг нежной чужой светлой невесты… Картина, которую, наверное, все знают и помнят. "Неравный брак" Василия Пукирева. В Национальном художественном музее Республики Беларусь авторское повторение, сделанное через тринадцать лет после первой картины.

А вот моя детская, самая первая любовь в живописи: Петр Басин. Портрет Бибиковой. Она как фарфоровая прекрасная кукла в бархатном футляре. Глаза внимательные, сияющие, но невеселые. Атлас плеч. Затаенная грусть - но блеск наряда и обстановки. Она всегда здесь, в своих гобеленах-коврах, не старше ни на миг. Я смотрела на нее, стоя рядом со своим дедушкой, очарованная и радостная. А потом смотрела с дочкой, очень довольная тем, что моя девочка тоже ею загипнотизирована. И вот теперь, в ноябре 2024-го, я снова рядом с ней, с ее чудесной величественной красотой…

Иконы, литовские господари, польские шляхтичи - будто герои фантастических гипнотических творений Владимира Короткевича. Будто память о лекциях по истории, о тихих аудиториях и шелесте страниц. Музей - это память. И мечта о том мире, который соединит лучшее из вчера и самое живое и драгоценное из того, что может настать и свершиться завтра. Спасибо, музей!

…Городские мемориальные доски. Минская история, минские исторические личности. Николай Михайлович Никольский и Владимир Николаевич Перцев. Два историка. Как они ярко жили и работали! Как были уважаемы! К слову, Николай Никольский занимался вопросами древней еврейской истории, Иерусалимом. Они оба были непререкаемыми авторитетами, символами интеллигентности. У нас в семье рассказывали те анекдоты, которые об этих чудесных людях ходили. Например: "едет академик Перцев в трамвае. Спрашивает у сидящей напротив дамы:
- Вы были в моем семинаре?
- Нет.
- Вы защищались на моей кафедре?
- Нет.
- Откуда же я вас знаю?
- Я ваша жена. У нас дети, внуки. Вы очень даже хорошо меня знаете"…

Игра четвертая. Опера

"Князь Игорь" в Большом театре оперы и балета Республики Беларусь. Какая постановка по счету? Пятая? В этот раз режиссером выступила талантливая Галина Галковская. И внесла акценты, детали, которые оживили и украсили спектакль. Славянское сказание, великая музыка Александра Бородина. Горячая, удалая, жаркая, как пустыня, музыка половецких плясок. Гордый, величественный, во все небо - во весь горизонт распев хора.

Самое красивое в спектакле - когда в начале на весь разлет сцены стоит храм в Путивле, и будто извне, из зала, из всего мыслимого пространства движутся свечи. Словно моление о мире и благе, будто силы живые и самые сокровенные вместе, разом идут к небу, к душе взывают.

Театр хорош, как всегда, и как всегда красочен. "Князь Игорь" - музыкальное чудо. Как давно эти события происходили, и как прочно остались в памяти народной. Ведь и Немига наша, минская речка, знакомая торговому люду Европы, впервые в упоминается в "Слове о полку Игореве", по мотивам которого написана опера.

Финал

Музыка и живописные полотна, автошоу на проспекте и ночной город, - драгоценные воспоминания, которые я мысленно перебирала, когда ехала в аэропорт, чтобы лететь домой. И огромный, будто из горного синего хрусталя вырезанный сложный додекаэдр библиотеки светился на осеннем пологе-занавесе. И темные, как сажа, очертания парков, стояли вдоль дороги почетным караулом. И огни, огни прощались. Машина мчалась к дому, к трапу и последнему поклону-привету. А листопад остался в том особом месте души, которое никогда не погаснет, не исчезнет. Пока я жива.