Блогер и визажист из Екатеринбурга Алиса Ваксман отслужила два года в израильской армии. Совсем недавно она вернулась из жаркого города на Ближнем Востоке в уральскую столицу, и была приятно удивлена. В разговоре с E1.RU Алиса рассказала, каково быть женщиной на службе и почему в Израиле невозможно чувствовать себя в безопасности.
По программе репатриации повезли в военкомат
Алиса родилась и выросла в Екатеринбурге. С детства она посещала синагогу и отмечала иудаистские праздники в общине. Там знакомилась с другими евреями, многие из которых со временем переезжали в Израиль. После окончания школы девушка поняла, что и ей тоже пора перебираться туда - в город Кармиэль.
- Я не видела свое будущее на Урале, знала, что не поступлю на бюджет в вуз. И решила, что хочу переехать учиться в Израиль. Программа репатриации подразумевала, что я переезжаю, живу в общежитии, учу язык и готовлюсь к экзамену для поступления в университет. Спустя девять месяцев нас прямо на этой же программе повезли в военкомат. Сказали, что так надо, - рассказывает Алиса.
В армии Израиля служат как мужчины, так и женщины. Репатрианты тоже подлежат призыву. По закону мужчины в возрасте от 18 до 29 лет и женщины в возрасте от 18 до 26 лет должны пройти срочную военную службу. Лица, не выполнившие этот долг в срок, считаются нарушителями. Освободиться от службы в армии можно по причине беременности, религиозных убеждений и так далее. Срок службы для мужчин составляет три года, для женщин - два.
На первом призыве новым репатриантам проводят тест на знание языка, проверяют их здоровье. После всех бюрократических процедур Алису забрали на службу.
- Меня призвали в апреле, в разгар коронавируса. Понятное дело, постоянно кто-то заболевал. Мы сидели на карантине и ничего не делали, было здорово. С мальчиками жили раздельно - в армии с ними нельзя контактировать. Обниматься, держаться за ручки, целоваться - все запрещено. Естественно, все это было, но втихую, - вспоминает Алиса.
Она рассказывает, что в Израиле мужчины и женщины одинаковых должностей служат в равных условиях, только спят в разных комнатах. Даже форма у всех идентичная.
Алиса Ваксман: Чаще всего ты приходишь в армию здоровым человеком, а выходишь инвалидом: физическим и моральным. Постоянно не успеваешь поесть, поспать, всегда находишься в стрессе.
- На задание могут выдернуть даже в выходной. Бывало, уезжали с молодым человеком на свидание на пляж, а его вызывали в другую часть страны. Приходилось все бросать и ехать, - говорит девушка.
Из-за этого у нее ухудшилось здоровье: теперь Алиса считается негодной для мобилизации и призыва в профессиональную армию. Впрочем, руководство было радо ее уходу со службы.
- Со всеми поругалась, когда уходила. Меня вообще не очень любили в подразделении - много скандалила. Все время приходила к офицеру жаловаться. Говорила: "Где моя еда? Почему вы мне ставите смену и оставляете голодной?" Мне отвечали, что в холодильнике полно еды, хотя там всегда стояли только йогурты, - вспоминает она.
По словам девушки, в армии соблюдают кашрут, поэтому не разрешают хранить мясное и молочное вместе:
- Все, что я могла съесть, - сыр и йогурт. Была недовольная, разгневанная, выносила мозги и писала гневные письма. Они, правда, перехватывались и никуда не доходили, но мозги я им выносила. В конце службы мне сказали никогда к ним не возвращаться.
В перерывах смотрели "Уральских пельменей"
После службы в израильской армии солдаты получают выплаты, которые можно потратить на образование, свадьбу, жилье или бизнес. Свои деньги Алиса потратила на государственный курс по визажу.
- Сфера красоты в Израиле застыла на уровне 2010 года. Пробовала работать на телевидении визажистом, но это было совсем плохо - у людей ноль знаний, как нужно красить. Я пыталась объяснять, но им вообще без разницы, - отмечает она.
Из-за этого большую часть времени екатеринбурженка занималась физическим трудом. Последним местом работы в Израиле для нее стал завод в городе Лод.
- Удивительно, но у меня на работе было очень много русскоговорящих мужиков-работяг лет 50-60. У них была своя каморка для отдыха - такой домик дядюшки Тыквы, где стоял огромный телевизор. На нем они смотрели "Уральских пельменей". Для меня было поразительно, что эта передача так популярна, - говорит Алиса.
"Думала, здесь ничего нет, кругом разруха и все плачут"
Жизнь в России сильно отличается от той, к которой Алиса успела привыкнуть. По возвращении в Екатеринбург она удивилась отоплению в домах, уровню сервиса в заведениях и простору на улицах:
- Я думала, что здесь ничего нет, кругом разруха и все плачут. А здесь, наоборот, очень клево: даже в транспорте нет кондукторов. Была в шоке, какое все большое. Здесь я могу в любой день быстро записаться к врачу или попасть в банк. В Израиле все соблюдают Шаббат, из-за этого по субботам ты даже чай себе заварить не можешь, потому что в этот день нельзя делать никакую работу. В Екатеринбурге люди постоянно куда-то идут. И кофе везде вкусный!
В любом городе Израиля жизнь течет плавно и размеренно, рассказывает Алиса.
- Еще там все очень громко разговаривают. Первое время мама постоянно говорила мне не орать, хотя я и не кричала. Я привыкла так разговаривать, потому что в Израиле все так говорят. Еще там все такое маленькое, улочки совсем другие, нет высоток. Все время жарко, в отличие от Екатеринбурга. У нас такой погоды, как здесь в октябре, не было даже зимой. Я впервые за шесть лет надела колготки.
Девушка прилетела в уральскую столицу в мае 2024 года. С тех пор она каждый день открывает для себя город по-новому.
Алиса Ваксман: Сейчас узнаю Екатеринбург заново. Когда вижу в интернете какое-нибудь новое место, бегу туда сразу. Мне хочется все посмотреть, узнать. Ни разу не пожалела, что вернулась. Столько всего интересного происходит вокруг!
Главная причина, по которой Алиса переехала в Екатеринбург, - безопасность:
- В Израиле я впервые услышала сирены и взрывы. За шесть лет жизни там я трижды едва не попала в теракт. Было очень страшно, я не могла думать о будущем. Там не хочется жить и заводить семью. После 7 октября 2023 года (день начала вооруженного конфликта с ХАМАС. - Прим. ред.) я находилась в постоянной тревоге. Решила, что нужно улетать. В прошлом году был нервный срыв из-за работы. Не думала, что буду так пахать в молодом возрасте. Пришлось принять как факт, что, куда бы я ни переехала, как бы хорошо ни вписалась в общество, все равно никогда не буду своей на сто процентов.