Этот день свалился подарком. Солнечный, сияющий, как тоненькое фарфоровое блюдце. Как умытое рассветным дождиком окошко. С тихим звоном трамвая над иерусалимским, спокойно дышащим, нежно-кофейным камнем. С плывущими по улицам библейскими лицами, на которых благодатно и спокойно отражаются город, солнце и небо над ним. Взгляд гостя - свежий, восхищенный. Я - гость. Приехала к Иерусалиму вдохновенному, творческому. И еще я приехала к бесценному, уникальному человеку - Эмилии Вид.

Вот и она, с ее необыкновенной улыбкой, шапкой медных волос, обаянием, приветливостью. Эмилия - это вкус, профессионализм, юмор. И еще - для меня! - это открытие Испании. Да, потому что Эмилия когда-то открыла мне Испанию. Ее личную Испанию, с эксцентричным собирательным стилем мудехар, с тайнами королей, с тонкими светящимися линиями картины "Погребение графа Оргаса" в Толедо. Я и полюбила живопись Эль Греко благодаря Эмилии, - когда в удивлении и благоговении застыла перед этой трогательной и поэтичной картиной.

И вот освещенная солнцем Эмилия в огненно-красном беретике и белом, цвета сада в снегу, пальто, идет рядом со мной. Мы направляемся в Музей Израиля. По дороге Эмилия рассказывает о том, как она с группой туристов выезжала из Испании в том страшном октябре, когда наша беда и боль спутала маршруты и континенты, когда израильтяне застряли между городами, датами, часовыми поясами. Мы идем, Эмилия рассказывает.

Первая наша остановка - новая и прекрасная, грандиозная Национальная Библиотека Израиля. Вы бывали возле этого чуда, напоминающего раскрытую книгу, белым крылом-листом вписанную в пейзаж? В душу и суть города, который горделиво и прекрасно раскинулся на холмах. Вы видели скульптурную работу, белую загадку Михи Ульмана, которая странно, изобретательно и почтительно преподносит нам буквы ивритского алфавита? Непременно - умоляю! - ознакомьтесь. Это белое, телесно-уравновешенное, закодированное тысячелетней, драматичной, метафорической историей еврейского народа послание уникально. В нем объединились лукавство и величие, гимн и лабиринт. Буквы отдают свои обозначения, проступают при помощи солнца. Солнце - ключ. Солнце - властелин букв. Я застываю среди сада, возле театра-алфавита, и думаю: как же прекрасны, как талантливы наши люди. Люди искусства, мои сограждане.

Библиотека - обыкновенное, самое обычное чудо. Вам покажется, что здание невысокое, а на самом деле этот белый вдохновенный фолиант включает одиннадцать этажей. Мне показывают, как робот занимается расстановкой книг, как в роскошном огромном читальном зале склонились над книгами люди. Множество людей. И на них смотрят вереницы туристов, желающих увидеть чудо. Звучит английская, французская, японская речь. И солнце, властелин и ключ, входит через потолок - и царит в мире уюта и гармонии. Лестницы - ленты, струящиеся ручьи. Тишина. Народ Книги построил для книг дом. Дворец. И гордость, чувство восторга наполняет и согревает мою душу…

Музей - главная цель нашего путешествия. Белые широкие ступени, роденовский "Мыслитель", Сад искусств имени Билли Роуза. В саду галька, скульптуры, много воздуха. Исаму Ногучи, мыслитель, американский скульптор японского происхождения, объединил в этом пространстве нечто уравновешенно-гармоничное, отрешенно-схимническое, японское, вневременное - и очень израильское. Пустынное, незавершенное, случайное. Дзен и свитки Мертвого моря.

Мы идем мимо Яблока, точнее - его части, остатка, огрызка. Странного симпатичного теста на силу воображения. И мимо удивительной штуки, похожей формой на песочные часы, а на самом деле зеркально, волшебно отражающей мир в перевернутом виде. В ней будто притаилось перевернутое время.

Эмилия показывает мне все это с гордостью матери, воспитавшей чудесное умное дитя. Оно и понятно: она работала, - вернее, жила и творила в этом музее больше тридцати лет. Была организатором экскурсионных групп. Знает все уголки, все тайны, все истории, связанные с музеем. И вот мы идем на первую выставку из тех, которые Эмилия очень хотела мне показать. Осмотреть весь музей, все павильоны за один визит невозможно, немыслимо, хотя очень бы хотелось. И вот - огромное призывное панно "Юваль Авиталь. Alma Mater". Он родился в Иерусалиме. Живет в Милане. Композитор. Гитарист. Его выставка в Музее Израиля - синтетическое и волшебное пространство. В него попадаешь, словно падаешь и включаешься, как в сон или в храм. Оно объединяет светильники и оживающие фото на стенах, которые изменили цвет.

Выставка посвящена тематике женского великого, "питающего" начала. В понимании ее создателя Alma Mater - именно "мать питающая", а не аллегорическое обозначение учебного заведения. Танцовщица медленно, будто выполняя ритуал, движется; ее жесты - словно тайнопись. Гипноз. Полумрак расцветает терракотовым цветом, молчаливые светильники мерно рассеивают негромкий трепетный свет. И в стекле, как пчелка в меду, притаилась археологическая драгоценность, феноменальная находка, крошка-фигурка. Это древняя Венера или праматерь, ей тысячи лет. А со стены с ней будто перекликаются современные девочка и бабушка. В рифму со светильниками, подушками, дуновением терракотового, будто веками настоянного воздуха, и тишиной, прошитой скупыми, торжественными пасами возникающей на стене многозначной танцовщицы. Мы сидим в этом древнем, странном, зачарованном месте, и отступает суета, отплывают и тают обычные, сиюминутные вещи…

"Lucid Dreams". "Осмысленные сны". На автобусных остановках в Тель-Авиве я видела повторяющиеся фотопанно: будто сомкнутые ресницы, чем-то похожие на гусеницу или на нитки, вытянутые из машинной строчки. И вот Эмилия распахивает - как богиня-сотворительница - невидимую дверь в сны. В мир непостижимых, необъяснимых, не поддающихся единой трактовке явлений искусства. Эту выставку, этот волшебный мир можно рассматривать и разгадывать бесконечно. Он сам - как сон, который длится светло и благословенно, разумно и закодировано. В нем будто сталкиваются, соединяются, ведут беседу Андре Бретон и Фрейд, и детские образы - милые, яркие, сказочные, и дадаисты, Верлен, и Дали, Рембрандт и Магритт.

Мы идем в лабиринте снов и художественных произведений о снах. О спящих людях. О метаморфозах, которые сон подкидывает. Они - как фантастические метаморфозы Овидия - многоцветны и захватывающи. Экспозиция поражает своей стройностью, логичностью, продуманностью. Много интересных работ израильских художников. Еще раз убеждаюсь, как талантливы, как одарены безмерной фантазией живописцы, живущие на горячей, неспокойной израильской земле. Вот голое дерево, "цветущее" подушками; а вот - сон о сне, в котором героям снится сон…

Эмилия Вид показывает с гордостью:
- Вот специальное приспособление. Сюда надо нырнуть, и тогда можно ощутить себя во сне.

И я ныряю. Шепот, тихий треск, странная темная, нереальная бездна глотает, затягивает; колпак-приспособление не выпускает меня лишь одно долгое мгновение. А потом, когда выпускает, мир кажется иным. Совершенно новым…

Залы перетекают друг в друга. Музейное пространство специально перестроено под идею, задачу именно этой выставки. Экспозиция разворачивается как путешествие, как скольжение во сне, который видишь и переживаешь наяву.

За окнами - солнце. Мир реальный выглядит громким и немного фантасмагорическим. Логика в нем давно утрачена. Реалии - как кошмарный сон. А сны и утешают, и пророчат. И снова перетекают в искусство. Чтобы напугать, насторожить, но и вдохновить и ободрить.

"Осмысленные сны" - выставка-откровение. Огромная удача сотрудников Музея Израиля.

Эмилия Вид спрашивает:
- Не жалеешь, что приехала?

Я ее обнимаю. Спасибо, Эмиличка, за музей, за этот необыкновенный день. За Испанию. За то тепло, которое драгоценно и неповторимо.

Что сказать читателям на прощанье? Музей Израиля в Иерусалиме. В Вечном Городе. Не отказывайте себе в счастье побывать в нем.