В Москве прошли "Пионерские чтения"

Ну а где еще отмечать появление на свет номера "Русского пионера" на тему "Евреи"? Конечно, в синагоге. В какой? Мемориальной на Поклонной горе.Итак, синагога впервые открывает свои двери столь неожиданным гостям. Те собираются в просторном и светлом главном зале, декорированном композициями знаменитого израильского скульптора Фрэнка Мейслера. До начала - старт был назначен на 19:40 - еще есть время, чтобы спуститься на этаж ниже и ознакомиться с уникальной экспозицией памяти жертв Холокоста.В собрании - документы и фотографии, расстрельные списки и письма из гетто, личные вещи и дневники еврейских бойцов, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны. Теме еврейского местечка - "штетла", составившего целую эпоху в жизни российской общины, - посвящена трогательная инсталляция, навеянная образами картин Марка Шагала. А если пройти выше - уже на второй этаж, - то можно увидеть и мини-выставку современной художницы Татьяны Федоровской, которая также увлечена еврейской темой.Там, за баллюстрадой, уже собрались самые пунктуальные зрители: предприниматель Ян Яновский, экс-представитель России в Европейском банке реконструкции и развития (ЕБРР) Елена Котова, музыкант Вячеслав Малежик, президент Международного фонда горских евреев Герман Захарьяев, управляющий Maxfield Александр Турко, президент "Ле Монти" Леонид Гандельман, президент Advantage Group Михаил Печерский, президент Фонда Анатолия Собчака Людмила Нарусова, директор Центра современного искусства Василий Церетели с женой Кирой Сакарелло, издатель Регина фон Флеминг, глава агентства "Михайлов и партнеры" Юлиана Слащева...Людмила Нарусова в ожидании дочери подробно расспрашивает у хозяев вечера исполнительного директора Российского еврейского конгресса (РЕК) Бенни Брискина и главного редактора "Русского пионера" Андрея Колесникова о правилах поведения женщин в синагогах, и быстро выясняется, что на самом деле она знает их лучше мужчин.Ведущая "Чтений" Ксения Собчак приезжает в синагогу с соответствующей мероприятию точностью - ровно в семь сорок. Толпа читателей и фоторепортеров, карауливших ее прибытие на улице, не разочарована: удивительное сочетание блузки от Вики Газинской и юбки Toko сделало свое гламурное дело.Буквально с порога взлетев на сцену, Ксения Собчак открыла вечер, озаглавив его: "Решение еврейского вопроса в отдельно взятом журнале". Первым "решать вопрос" приглашается карикатурист и писатель Андрей Бильжо, который благодарит ведущую за то, что не спутала его с Александром Розенбаумом. Тут ведь и внешнее сходство, и медицинское прошлое.Колумнист "Русского пионера" и психиатр по профессии рассказывает о самом ненавистном для него слове "полукровка", о школьном журнале с графой "национальность", где напротив его фамилии деликатно значился пропуск, и о том, как на радио "Свобода" на вопрос слушателя-антисемита о фамилии Андрей Бильжо ответил: "Это не еврейская фамилия, а аббревиатура". И даже расшифровал: "Бог, Истина, ЛюбовЬ, Жизнь, Отечество", после чего звонки прекратились.А Людмила Нарусова, вступив в диалог с дочерью (наверное, соскучились друг по другу), вспомнила, как в 90-е журналист Александр Невзоров рассказывал всей стране с телеэкрана о том, что будто бы Анатолий Собчак взял себе девичью фамилию жены, дабы скрыть его собственную, а именно - Финкельштейн. Это оригинальное предположение особенно забавно, ибо Собчак, как рассказала Ксения, - фамилия польская. А вот отца Людмилы Борисовны как раз таки звали г-н Нарусович.Психиатрическую линию чтений продолжил кандидат медицинских наук, нарколог и банкир Марк Гарбер. Он поведал о детской самоидентификации и о том, как его жизнь перевернулась, когда он узнал во дворе от сверстника, какие страшные люди эти евреи. И поспешил предупредить маму об их кознях. А тут выяснилось, что мама и папа - евреи, а значит, и он тоже. И тогда спросил у родителей, может ли он быть русским, а они евреями, если им так хочется. Затем была драка с тем самым товарищем и важный разговор с отцом, ставший фундаментом зарождавшейся личности и, наконец, уже через полвека, пришло понимание, что на самом деле евреем человека делает жизнь.Пробил час исполнительного директора РЕК Бенни Брискина. Его история - про поход видных российских бизнесменов (среди которых Михаил Фридман, Герман Хан, Михаил Мирилашвили...) - по израильской пустыне. Если бы кто-то экранизировал это путешествие, то картина могла бы называться "Невероятные приключения олигархов на Святой земле". Публика с восторгом реагировала на перипетии скитаний "во имя сохранения национальной аутентичности". "К началу второго похода наши ряды пожидели", - констатировал автор.Появляется поэт Владимир Вишневский, заявляющий, что для него еврейский вопрос раскрывается в известном анекдоте:Старый еврей рассказывает детям историю народа: 1. Нас хотели уничтожить. 2. Им не удалось. 3. Давайте немного покушаем.Вслед этой остроте поэт энергично пускает свои фирменные одностишья и двустишья. Ясное дело, тематические: "Исход семитов не всегда летальный", "Такая русская равнина, что впору вызывать раввина", "Поскольку я от времени старею, я становлюсь похожим на еврея".Видимо, самое время поговорить о вкладе евреев в русскую культуру, и разговор этот берет на себя президент РЕКа Юрий Каннер. Разговор не простой. "Исаак Левитан - художник русский или еврейский? - вопрошает Юрий Исаакович. - А Владимир Высоцкий, чей отец был евреем из семьи главы московской еврейской общины? А Марк Шагал? Он русский, белорусский, французский и еврейский... Поэтому что важно? Память - одна из основных задач общины. Поэтому в Москве сегодня три еврейских музея, и это, определенно, достижение, такого нет ни в одном городе мира".Следом на сцене появился культовый раввин синагоги на Большой Бронной Ицхак Коган, тоже написавший колонку в этот номер "РП": "Сам не знаю, как попал в такую компанию?! Странно читать вслух то, что опубликовано, когда это надо читать в журнале". При этом тут же отказался от предложенного стула: "Никогда еще не говорил в синагоге сидя". Раввин рассказывал о простых истинах: "Если ты смотришь в воду и улыбаешься - отражение отвечает тебе тем же".Писатель Виктор Ерофеев читал о том, как, еще будучи мальчиком, отправился на поиски евреев, "ведь о них все только и говорили, рассказывали чудеса, но при этом всегда с оглядкой, с бережливой улыбочкой". И его собственная бабушка утверждала: "В России только про царя можно было точно сказать, что он не еврей".Поиски настоящего еврея у Ерофеева схожи с лесковскими поисками праведника: "Только мне где-то вдали начинал мерещиться настоящий еврей, властелин мира, рабочий хозяин вселенной, единый царь моего детства, как вместо этого подворачивались одни подделки, неудачные копии, испорченные фотографии. Господи, как мне хотелось встретиться с ним... Мне бы даже самый скромный иудей подошел... - но нет, вздыхал я, не везет, евреи не попадаются!"Поэт Андрей Орлов, чтобы раскрыть еврейскую тему, написал "Вокзальную поэму", которую, затаив дыхание, слушала все синагога. А потом Орлуша и совсем посерьезнел:Шагал по городу Шагал, А рядом с ним жена шагала. Он палкой голубей пугал, За что жена его ругала. Шагал не соблюдал шабат, И даже иногда в субботу Спесив, красив, носат, губат В трамвае ездил на работу. Шагал любил глядеть в окно, С вареньем булку уплетая, И там он видел, как в кино, Летающих евреев стаи. Они летели сквозь грозу, Смешно из неба свесив ноги, Оставив далеко внизу Сады, дома и синагоги.После такого даже в юбке ведущей, которая вышла представлять последнего чтеца - музыканта Андрея Макаревича - стали угадываться шагаловские интонации."Разговор о евреях - уже некий моветон", - заявил Макаревич. Было трудно не согласиться: "Чтения" шли третий час. "А ведь я, кажется, знаю, что отличает их (простите, нас!) на самом деле. Вы когда-нибудь чувствовали, как еврей относится к своей маме? Это любовь до самой смерти. Не маминой, нет. Твоей собственной".И как тут не вспомнить новогоднюю поздравительную открытку, отправленную мамой Вишневскому: "Я полюбила тебя, сынок, с первого взгляда". Примерно так же, как синагога, полюбила "Пионерский чтения". Лехаим!

Ольга Макашова