Вопрос: что общего между загрязнением Мексиканского залива, испортившимся выключателем, количеством политических партий в Израиле и сверхплотной застройкой в наших городах, даже в новых районах? Скорее всего то, что явления эти носят "человекогенный" характер. Но что именно в этом "гене", человеке, порождает их?

Говорят, все люди в мире связаны друг с другом через цепочку максимум из пяти знакомств. Так называемая "теория шести рукопожатий".

Можно представить себе этакую джентльменскую сценку: вы с неким, допустим, Джоном из Оклахомы встречаетесь на палубе круизного лайнера, и, скуки ради, расписываете вероятную цепочку знакомств, которая связывает вас обоих. Затем, не вставая с шезлонгов, с помощью телефонных звонков и мейлов кандидатам в ваш "клуб шестерых" уточняете список действительных его членов, и, довольные друг другом и своей выдумкой, расстаетесь, чтобы никогда больше не встретиться.

Как бы не так… На самом деле, мы все не просто знакомы, - мы связаны друг с другом, непосредственно.

Для наглядности давайте сузим круг связей до четырех человек, друг с другом совершенно не знакомых. И вот, нормальная жизненная ситуация: мы, все четверо, едим творог, который нам подарила корова фирмы одного из нас, кроем дом или гараж тем, что сделала фирма второго, у всех в кармане звенит мобильник фирмы третьего и все мы, живя в разных странах, лечим головную боль таблетками от фирмы четвертого.

И тот, кто скажет, что мы связаны друг с другом коровой, крышей, мобильником и головной болью, окажется неправ: наша неразлучная четверка связана отношением друг к другу. Налицо противоречие между кажущимся и реальным: нам кажется, что отношений здесь никаких нет, мы ведь даже не знакомы друг с другом, в реальности же лично каждому из нас друг на друга глубоко плевать. А что это, как не отношение?

Можно расширить список с четырех до пресловутых шести и даже больше, но тот факт, что все, чем мы пользуемся, - это овеществленное отношение к нам других, от этого не исчезнет.

Мы пьем и едим презрение к нам, наша крыша – это наплевательство на нас, экраны мобильников так и светятся корыстью их производителей, а таблетки горьки желанием фармацевтических фирм, чтоб у нас побольше болело. И если бы все это было только метафорой…

Так что легкое прощание с Джоном из Оклахомы происходит лишь в нашем представлении, в реальностях нашего мира мы продолжаем зависеть друг от друга, и чем дальше, тем больше.

И тот, кто надеется на легенду капитализма, так называемую "здоровую конкуренцию", и тот, кто считает, кто где-то работают отделы техконтроля а также государственные и международные стандарты продукции, забывают что все конкуренты, так же как и все, кто тестирует продукцию – тоже живые люди.

И они, так же как и все, испытывают активное равнодушие к потребителям. И они тоже едят чье-то презрение и кроют свою крышу чьим-то наплевательством, у всех мобильники звенят о том, что их владельцев облапошили, и у всех, в результате, та же головная боль: когда, наконец, жизнь станет нормальной и можно будет хоть на кого-то положиться.

То же самое происходит в масштабах нашей симпатичной страны: чем больше ожидаемым результатом нашей работы и службы будут только дополнительные деньги и льготы, а отношением к остальным приличествующее цивилизованным людям хорошо скрытое презрение, тем меньше нам стоит ждать чего-то хорошего от такой жизни.

Наша полная взаимная зависимость входит в противоречие с легкомысленным эгоизмом в отношениях между нами. Легкомыслие это обладает просто какой-то колдовской силой.

Мы помним, как вчера костерили того, кто сделал наш выключатель на кухне, испортившийся спустя месяц после установки, и при этом, как заколдованные, участвуем в изготовлении халтуры, которой будут пользоваться, проклиная нас, другие.

Мы, израильский народ, знаем, что вокруг враги и насколько в таком окружении нам необходимо единство, но при этом мы же, поддаваясь какой-то разрушительной силе, разбиваемся на массу враждующих партий и секторов, зная, как это ослабляет нас.

Мы жалуемся друг другу на недостаток школ, парков, мест отдыха и общественных зданий, и равнодушно наблюдаем как в наших городах вплотную друг к другу, как грибы, вырастают дома на продажу, просто потому, что кому-то это выгодно.

Нас, - в лучшем случае, - не волнуют ни результаты, тем более дальние, отсроченные, того, что мы делаем, ни, конечно же, те, кто будет пользоваться этими результатами.

Вот это и есть то самое, общее, между катастрофой в Мексиканском заливе, сгоревшим выключателем, политической возней вместо народной жизни и квартирой-тюрьмой, из которой просто некуда выйти.

Михаил Гонопольский