Вдова актера поведала Sobesednik.ru о последних днях жизни и сообщила, что помогает ей жить после смерти супруга. 

"Ах как хочется вернуться, ах как хочется ворваться в городок, на нашу улицу в три дома..." – продолжение этих строк, уверен, помнят многие. 20 лет в эфир выходила русская народная передача "Городок", которая заканчивалась песней Анжелики Варум. Царством шуток правили Юрий Стоянов и Илья Олейников. Три года назад врачи вынесли Илье Львовичу приговор: "Рак легких 4-й стадии". Опухоль дала метастазы, операция уже была невозможна. Он смешил миллионы людей много-много лет, с ним вышло 280 выпусков передачи, и лишь однажды заставил страну заплакать – 11 ноября 2012 года. "Это Была Божья эвтаназия, он бы не вынес таких болей..." – вдова народного артиста России Ирина Клявер дала откровенное интервью. 

– Сначала у Ильи пропал голос, мы обратились к фониатрам, – вспоминает Ирина Викторовна. – Когда стало понятно, что дело не только в голосовых связках, а в чем-то другом, его отправили на полное обследование (последние выпуски программы Илью Олейникова озвучивал артист Геннадий Богачев. – Авт.). Одна из завершающих стадий – компьютерная томография легких, он поехал на эту процедуру без меня с водителем. Доктора выявили затемнение в левом легком. Илья тут же мне позвонил: "Врачи нашли какую-то лажу в самом нижнем углу левого легкого". Я сказала Илье: "Не переживай, сейчас такая продвинутая медицина! Ты обязательно поправишься". Позже поставили диагноз: рак 4-й стадии с метастазами в лимфоузлах. Даже услышав это, мы с сыном не допускали мысли о печальном финале. Илья тоже верил, хотя, честно признаться, он не был большим оптимистом по жизни. Мы с Денисом надеялись, что организм папы справится. Не представляли себе, что его может не стать, не допускали этих мыслей, были уверены, что это история не про нас. В наших глазах Илюша все время пытался прочесть надежду. 

У мужа всегда был прекрасный иммунитет, он за всю нашу жизнь на моей памяти температурил один раз, а утром, пропотев всю ночь, был как огурец и в тот же день выступал на сцене. Они с Юрой Стояновым часто ездили на гастроли, так тот сначала собирал чемодан с лекарствами, а потом уже с костюмами. Нельзя сказать, что Илья не следил за здоровьем, регулярно сдавал анализы. Да, муж много курил – 20 сигарет в день. Пытался бросить только по молодости, я в то время и сама покуривала, не поверила в серьезность его намерений, и он снова взялся за сигарету. Когда выявили онкологию, ему уже было противопоказано бросать. Врачи разрешили не больше пяти сигарет в день, чему он очень обрадовался.

Мы консультировались по поводу лечения с европейскими и израильскими специалистами, они в один голос сказали, что в случае назначения только химиотерапии нет необходимости выезжать за рубеж: "У вас в Петербурге в этой области есть прекрасные специалисты". Помимо химии, была проведена лучевая терапия, пробовали даже введение стволовых клеток, но они, к сожалению, не помогли. Как нам объяснили медики, стволовые клетки чаще помогают, если они пересажены от кровного родственника. Поэтому Денис (экс-солист группы "Чай вдвоем" Денис Клявер 24 сентября 2013 года стал отцом, его третья супруга Ирина родила сына. – Авт.) при рождении попросил медиков взять у Даниэля биологический материал. 

Илюша до последнего дня снимался в "Городке", он был невероятно предан работе. Даже в день сеанса химиотерапии он снимался, но надо отдать должное – выполнял все предписания врачей, несмотря на плотный рабочий график. После пятой химии в конце октября 2012 года, как всегда, отправился на съемочную площадку, там у него поднялась температура до 38 градусов. Когда его привезли домой, мы позвонили лечащему врачу, он назначил необходимые препараты, но они не помогли. Ночь была очень тяжелая, утром его на скорой отвезли в клинику, сразу положили в реанимацию. Выяснилось, что это воспаление легких. Химиотерапия ослабила его организм, свела железный иммунитет на нет. Илюше был необходим редкий дорогостоящий препарат, его в то время можно было достать только в Москве. Денис моментально нашел лекарство и прилетел в Питер со своим другом, врачом-кардиологом. Доктора приняли решение о введении Ильи в медикаментозный сон, чтобы сохранить силы организма. 

В таком состоянии он провел 10 дней. Все это время мы каждый день были с ним рядом, но попрощаться так и не смогли. Он был без сознания под аппаратом искусственной вентиляции легких. 10 ноября вечером, уходя домой, я тихонько сказала ему: "Илюшенька, солнышко, держись", рядом стоял врач и заметил, что он повернул голову на мой голос. Реаниматолог объяснил, что он скорее всего меня услышал. А 11 ноября в половине пятого утра сердце Ильи остановилось... Ему было всего 65. Муж всегда боялся смерти, кладбищ и разговоров о тяжелых болезнях. 

Однажды друг Ильи, врач, утешая меня, сказал: "Ириша, не печалься, считай, что это была Божья эвтаназия". И правда, Илья бы не вынес таких болей, последнее время был на обезболивающих, они помогали ему хоть как-то справляться. 

Это сейчас с вами говорю и расклеиваюсь, позволяю себе плакать, а так я стойкий оловянный солдат. Конечно, пустота после его ухода только расширяет свои границы. Я не могу себе представить, как родные погибших в авиакатастрофе в Египте (31 октября авиалайнер Airbus A321 российской компании "Когалымавиа", следовавший из Шарм-эль-Шейха в Санкт-Петербург, потерпел крушение, погибли 224 человека. – Авт.) переживают потерю не одного, а сразу нескольких родных, так как люди с отдыха возвращались целыми семьями... 

Прошло уже три года, как нет с нами Ильи, каждый год 11 ноября заказываю панихиду в Софийском соборе. В этом храме его отпевали, ведь Илья был верующим человеком, правда, покрестился поздно – в 60 лет в 2007 году. Многие наши знакомые даже думали, что это я его привела к вере, но это не так – повлиять на Илью было невозможно, пока он сам не примет решение. Личность Иисуса для него всегда была интересна, он много об этом думал и читал, но крайне редко на эту тему говорил. Илья молился чаще всего молча. 

На панихиду каждый год приходят те, кто помнит, любит Илью и может в этот день прийти, заранее я никого не оповещаю. Уверена, что Илья будет жить до тех пор, пока есть те, кто любил "Городок", его персонажей, которые несли людям добро, тепло и улыбки. 

После ухода Ильи память помогает мне выжить. Он хотел, чтобы я выглядела хорошо, всегда была сильной и пребывала в хорошем расположении духа. Если вдруг дома не напевала себе что-нибудь под нос, для него это было сигналом тревоги: "Ира, что-нибудь не так?" Памятуя это и понимая, что он нас видит, нахожу в себе силы держаться. Мы 38 лет были с Ильей вместе, он до последнего дня оставался ребенком, совершенно неприспособленным в быту, не защищенным от острых проявлений жизни. В нашей семье мы друг к другу относились всегда очень бережно. Как-то раз, перепечатывая его стихи с разбросанных клочков бумаги, удивилась, насколько они пропитаны одиночеством. На мой вопрос Илюша отшутился, мол, не обращай внимания на литературные приемы для красного словца. На самом деле он даже дома порой бывал закрытым, немногословным, хотя внешне и очень веселым. Ему свыше был дан великий дар – неповторимое чувство юмора, он не шутил, а так мыслил. 

У меня ощущение, что Илюша всегда рядом, правда, снится очень редко, с тех пор как его не стало – всего два раза. Один раз помню четко: Илья выходит из машины, я прохожу мимо, он спрашивает: "Как тебе дышится здесь?", я ответила: "Не волнуйся, пожалуйста, все хорошо". Он, как ангел-хранитель, оберегает меня, Дениса и внуков. 

Зинченко Денис