Мать внебрачного сына актера рассказала всю правду о романе с Алексеем Булдаковым.

Уже минуло сорок дней, как ушел от нас Алексей Булдаков. Он был поистине народным артистом – брутальный, всегда веселый, как говорится, свой в доску. Актер был любим женщинами, но в личной жизни ему повезло не сразу.

Первый брак с дочерью известного белорусского актера Людмилой Кормуниной быстро распался. Счастье актер нашел во втором браке – с любимой женой Люсей он прожил до самого конца.

Но, к сожалению, ни первая, ни вторая жена детей народному любимцу не смогли подарить. Ребенок у актера появился на стороне – мамой его единственного сына стала Зинаида Старостенко. Имя этой женщины Булдаков предпочел скрыть от широкой публики. Ни в одной газетной статье, ни в одной биографии артиста вы о ней не прочтете.

– А отдай мне Ваньку, – сказал мне однажды Булдаков, – вспоминает Зинаида. – У меня вспотели ладошки… Эту идею он озвучил мне в 93-м году, когда расписался с Люсей. Она, став его женой, тут же построила свой театр действий. Я не знала тогда, что она была на девять лет его старше и родить ему уже не могла. Когда Алексей на ней женился, я подумала, как бы они мне чего не подстроили, и решила уехать. Со своими детьми я отправилась на Мальту, где мы и живем счастливо уже двадцать лет.

– А как вы познакомились с Булдаковым?

– Я работала помощником режиссера на "Мосфильме". Для картины Елены Цыплаковой "Камышовый рай" мне нужно было пригласить Алексея Булдакова, который в ту пору находился в Корее. Я встретилась с ним, потом долго занималась им – для съемок водила на грим и костюм, мы были рядом неотрывно по много часов. Отношения с первой женой тогда уже выпали из его головы. Ассистенты звонили ему по моему телефону, а его белорусская женщина пыталась разыскать Булдакова в мосфильмовской гостинице. Она уже догадывалась, что у него есть другая.

– У вас была любовь или совместное проживание?

– Конечно, любовь! Позади у меня был брак, который не заладился. Росла дочь Полина, она старше Вани на пять лет. Мне тогда было 31, симпатичная женщина хотела построить семейные отношения. "Люблю тебя", – сказал Булдаков в один из вечеров, когда мы готовили ужин. Помню как сейчас эту сцену. Я подошла к нему, обняла. "Я тоже тебя люблю", – ответила ему. Наверное, мы, женщины, такие наивные. Нам сказали – и мы поверили, что любят.

– Почему Алексей на вас не женился?

– "Пойдем распишемся и запишем на меня ребенка", – сказал мне Леша, когда я забеременела. Надо сказать, просьбы родить ребенка от него не звучало, но была некая раскрепощенность в этом смысле, он не предлагал предохраняться. Во время беременности мне звонил, периодически приезжал. "Я тебя целую, – говорил в конце разговора и через паузу добавлял: – Всю!" Я тушевалась, думала, целует от носика до пятки. Когда Ванька родился, он встречал нас из роддома. Алексей мог быть заботливым, щедрым, домовитым. Помню, приехал со своей родины, из Павлодара, с огромным чемоданом, в котором были сочные белые яблоки и клюква. Было одно но – я не разделяла его склонность отмечать каждый повод, например читку сценария, встречу с друзьями, новую роль. Спиртное – не мое, могу лишь немного винца пригубить. Я помню, как он приходит из Дома кино с половиной бутылки коньяка и мы сидим в спальне. Он это все допивает, что-то мне рассказывает, а я засыпаю. Скорее всего это его увлечение алкоголем и послужило причиной нашего расставания. Ребенка он на себя записал, правда, не сразу. А расписываться со мной не стал. Я ничего не выясняла. Мне надо было растить ребенка, поднимать его на ноги.

– Как вы узнали, что у Алексея появилась другая женщина?

– Леша всегда с трудностью выдавливал из себя слова, его мысли я должна была читать по его лицу. Я решила поговорить с ним серьезно. "Леша, если ты считаешь, что наша встреча – это ошибка, почему я должна платить за нее, а ты – умыть руки?" – сказала ему. "Да… это… бы… мы", – услышала я в ответ мычание. Что он мне мог сказать? Ты мне невыгодна, вон та дама выгоднее. В тот раз тоже ничего не говорил, просто привел Люсю ко мне на кухню. Ване еще и двух лет не было. Они привезли нам мешок картошки про запас. Я как гостеприимный человек не собиралась на нее кипяток лить. Вела она себя смело. От нее шел лошадиный напор. Ванечка идет по коридору, а она ему вслед: "Посмотри, Булдаков, ну прямо твоя походка". Она приехала убедиться, действительно ли Ваня его сын. Потом Люся мне начала звонить: "Он та-а-акой мужик!" "Так и радуйся, что он от меня к тебе попал", – отвечала я. Вот такие дурацкие разговоры. В какой-то момент я вдруг почувствовала, что они под меня какую-то историю придумывают, хотят отсудить ребенка. Я посчитала, что мне надо бежать, и подальше. В последний раз, перед нашим отлетом, мы с Ваней увидели папу на лестничной клетке у его квартиры, дальше нас не пустили. Я пришла узнать по поводу алиментов. Пока Ване 10 лет не исполнилось, я на алименты не подавала, но потом решилась. Потому что получала от Алексея только половину от обещанной суммы. Решила не зависеть от чьего-то настроения, а сделать все по закону. Алексей прислал адвоката. Все. "Да мне все равно, где ты", – ответил мне Булдаков, когда я ему позвонила с Мальты. Я хотела рассказать, что у нас все хорошо, живем в теплой стране, а не в гараже. Но его это не интересовало, он был занят собой, как и многие актеры. В следующий раз он увидел сына только через семь лет. Подчеркните, пожалуйста, что Булдаков не видел ребенка семь лет, а не семнадцать, как рассказывают его близкие. Мне тяжело говорить сейчас об этом, но я считаю, что родственникам Леши, его племянникам будет интересна правдивая история. Они общаются с Ванькой.

– Вы же встретились потом, спустя семь лет?

– Да, позвонил тот самый адвокат, который занимался алиментами. Он сказал, что Алексей Иванович хочет прилететь к нам на Мальту. Приехал он в первый раз к нам не один, а с Люсей. Мы все вместе сидели в ресторане. Под борщ Люся заказала ему стопарик водки, да "обязательно заледенелой" попросила. Я понимала, что он прилип к этой женщине навеки, она хорошо понимала, что ему надо… Но самое главное, он стал заботиться о сыне. В то время Иван поступал в институт, надо было оплатить учебу. Леша все оплатил, потом подарил Ване машину.

– Зинаида, почему Иван называет Люсю мамой? До встречи с вами я думала, что вас вовсе нет.

– Люся рассказывает, якобы он называет ее мамой. Ваня видит, что я раздражаюсь, но не может прилюдно возразить ей – взрослому человеку, тем более женщине. "Не обращай внимания, – успокаивает меня Ваня, – пусть она говорит что хочет, оставь ты ее в покое". При жизни Леши Ваня долгое время его отцом не называл, а тут назвать мамой чужую тетю! Надо же было такое придумать?!

– Я знаю, вы были на похоронах Булдакова...

– Я всегда его провожала, когда он прилетал к нам на Мальту. Обнимала у машины как родного человека. Нас объединяет ребенок. Третьего апреля Ваня позвонил мне в пять утра: "Мама, Булдаков умер". Ванька всплакнул. Мой бойфренд слышал, как я разговаривала по телефону. Захожу в комнату, Пол спрашивает: "Что случилось?" Отвечаю: "Папа Вани умер". Он говорит: "Поезжай с Ваней обязательно, а я тут все сам поддержу". У меня не осталось на Алексея никаких обид. Просто он не знал, какой из Ваньки вырастет красивый мужчина! Сыну сегодня тридцать лет. На похоронах мне вспомнились все эпизоды нашей с Булдаковым жизни. Никогда не забуду те яблоки из Павлодара. Белые были и сочные...

Саид Шах Мариана