Самый главный (пока что) скандал Венецианского кинофестиваля - показ "Офицера и шпиона" Романа Полански. Кинокритик Егор Москвитин рассказывает, что общего у фильма с другими картинами режиссера.

"Офицер и шпион" начинается столь же величественно и сентиментально-бравурно, как "Барри Линдон" Стэнли Кубрика, только вместо марша английских солдат зритель наблюдает построение французских. На глазах у них вот-вот состоится "гражданская казнь" Альфреда Дрейфуса (его играет неузнаваемый Луи Гаррель). Офицера, обвиненного в шпионаже в пользу немцев, лишат погон, а его саблю сломают об колено. Но он лишь воскликнет: "Я не виновен, да здравствует Франция, да здравствует армия!" А люди за оградой ответят ему криком "Смерть евреям!" Еврейское происхождение обвиняемого станет, по сути, главным фактором в сфабрикованном деле Дрейфуса и приведет к глубочайшему социальному и политическому кризису не только во Франции, но и во всей Европе - о процессе будут высказываться даже Толстой и Чехов.

Офицера сошлют на каторгу на остров Дьявола - том самом, с которого бежал легендарный авантюрист Анри Шарьер (и сыгравшие его в разные годы в "Мотыльке" Стив Маккуин и Чарли Ханнэм). Но Дрейфус о побеге, как и положено офицеру, и думать не станет. Его судьба окажется в руках полковника Жоржа Пикара (Жан Дюжарден) - единственного участника суда, который усомнится в виновности героя. Пикар - такой же антисемит, как и большинство представителей военной элиты Франции в 1895-м. Но торжество закона и восстановление чести армии для него важнее личных чувств. Однако для их с Дрейфусом оппонентов превыше всего стабильность в стране и репутация власти. Поэтому герои оказываются в абсурдной кафкианской ситуации, когда армейская верхушка готова покрывать настоящего предателя, лишь бы избежать морального краха. Но шпионаж кого-то из офицеров французского Генштаба в пользу немцев все равно продолжается, так что Пикар, назначенный главой разведки, начинает свое расследование с нуля.

В "Офицере и шпионе" переплетаются темы, когда-то сделавшие Романа Полански суперзвездой сначала европейской, а затем и американской режиссуры. Поэтому и сравнивать фильм хочется не с принесшим ему "Оскар" за режиссуру "Пианистом" (2002), хотя речь в нем тоже шла о судьбе евреев и столкновении человека с историей, а с картинами 60-х и 70-х. Как и в "Ребенке Розмари" (1968) и "Жильце" (1976), волю героев в "Офицере и шпионе" подтачивает растущая паранойя. За Пикаром начинается слежка, он перестает верить своим подчиненным и отстраняется от любовницы, как всегда элегантно сыгранной Эммануэль Сенье. Кстати, третья жена режиссера до этого исполнила роли в пяти его картинах, в том числе и в "Венере в мехах" (2013) - другом исследовании садизма и мазохизма как базовых инструментов взаимодействия между людьми. Но жертвой паранойи становится не только Пикар, но и вся Франция.

Эксперт-графолог (Матьё Амальрик из все той же "Венеры в мехах") искренне списывает свою ошибку на еврейский заговор, а люди на улицах устраивают погромы и жгут газеты и книги. Любого, кто встанет на защиту Дрейфуса - к примеру, писателя Эмиля Золя - объявляют предателем, продавшимся еврейским ростовщикам. При этом у Поланского, чья семья прошла через гетто во время войны, остается очень деликатный подход к описанию антисемитизма. Спасителем Дрейфуса он делает француза, который и сам не любит евреев. А Гаррелю велит играть Дрейфуса как человека честолюбивого и потому малосимпатичного. Эти детали превращают "Офицера и шпиона" из фильма про мученика в фильм про тело государства как таковое. Картина не про историю, не про Францию и не про антисемитизм - а про то, что происходит здесь и сейчас в самых разных странах с самыми разными людьми.

И этот конфликт человека и системы роднит "Офицера и шпиона" уже с совсем другим (возможно, главным) шедевром Полански - "Китайским кварталом" (1974). Криминальный детектив про Лос-Анджелес 1937-го года завершался капитуляцией героя перед средой, которую ни побороть, ни изменить. "Джейк, забудь, это Чайнатаун", - говорил раздавленному персонажу Джека Николсона сердобольный напарник. Герой Жана Дюжардена в "Офицере и шпионе" - тоже вполне себе мужчина из нуара: пытается докопаться до правды, элегантно выглядит, много курит, красиво пьет, тайком встречается с замужней женщиной, как-то сочетает цинизм с благородством и не прячется от вызовов на дуэль.

Однако "Офицер и шпион" (осторожно: здесь и до конца абзаца - "спойлер" для тех, кто не знает, чем закончилось дело Дрейфуса), в отличие от "Китайского квартала", завершается не крахом надежд на перемены, а торжеством справедливости. Спустя десять лет после заключения офицера восстановят в звании, а полковника, который его защищал, сделают генералом. И этот счастливый финал событий столетней давности до такой степени идет вразрез с логикой реального мира, что начинает казаться сказкой. В иностранных рецензиях на "Офицера и шпиона" часто повторяется тезис, что это история о том, как воли одного человека хватило, чтобы изменить систему. Но правда (для многих горькая) в том, что Пикар совершает свой подвиг внутри двух систем. И да, одна из них - спецслужбы, армия и политики - его подавляет. Но другая - свободная пресса, независимый суд и публичные интеллектуалы вроде Золя - поощряет и защищает. И это обстоятельство делает фильм малоинтересным для тех, кто знаком с делом Дрейфуса - и совсем бесполезным для тех, кто ищет связь между ним и реальным миром. Зато у Полански получается грандиозная ода ценностям старой Франции - страны, которая вот уже сорок с лишним лет не выдает его Америке, где режиссера все еще обвиняют в изнасиловании несовершеннолетней модели.

Защищая свое решение взять Полански в конкурс, глава Венецианского кинофестиваля Альберто Барбера высказал непопулярную ныне мысль, что личность художника нужно отделять от его произведений. Прямо во время пресс-конференции с программным директором поспорила председательствующая в жюри режиссер из Аргентины Лукреция Мартель. Кто из них прав, каждый зритель пока что в праве решать сам - инструкции по этому поводу сверху еще не спускают. Но в чем с Барберой сложно поспорить, так это в том, что "Офицер и шпион" - пример абсолютного классицизма в режиссуре. Как и мелькнувший в фильме Эмиль Золя, Роман Полански (кстати, у него и у самого здесь есть маленький эпизод) верит в то, что "Натура не нуждается в домыслах". "Офицер и шпион" свободен от вычурных метафор и всех правил хорошего тона современной драматургии. В фильме даже нет экстраординарных актерских работ, несмотря на более чем располагающий к этому ансамбль. Любым экспериментам 86-летний лауреат всех мыслимых кинопремий мира предпочитает медленную и обстоятельную реконструкцию событий. И создает фильм-музей, в котором легко заскучать. Но еще легче - поразиться величию истории, которая, увы, безвозвратно ушла.

Егор Москвитин