Израильский режиссер Авишай Мильштейн, интеллектуал, создатель театра "Ноцар", драматург "Бейт-Лесина", мотор и двигатель драматургических фестивалей и вообще неординарная личность, поставил в студии Йорама Левинштейна спектакль по пьесе Сесила Филиппа Тейлора "Хороший".

Тема пьесы и спектакля - превращение хорошего человека Джона, университетского профессора, интеллигента, умницы - в часть фашистской машины по уничтожению человека и человечности. Студийцы, эти романтики, которые, зная, что выбрали трудную и неблагодарную дорогу, дорогу, которая покрыта скользким льдом и почти наверняка приведет к разочарованиям (ибо сколько актеров, даже очень хороших, требуется нашей стране-крошке?!), - трудятся, мечтают, отдают сцене все силы. Они окрылены и прекрасны, эти очень разные и в то же время чудесные молодые люди с горящими глазами. Танцующие, поющие. Точно знающие, что яхты и дорогие сигары на этом пути почти точно не заработать.

Я пришла на спектакль в тот вечер очень рано. Видела, как уставшие, но счастливые, красивые юноши и девушки готовятся к спектаклю, слышала, как они обсуждают театр и учебный процесс. И что-то очень оптимистичное, яркое, внушающее надежду, словно маленький невидимый факел - билось и светилось в стенах театральной школы. Человек, наверное, хорошеет, становится притягательным и победным, когда занят любимым делом и ставит себе высокие цели. И когда не деньги, не комфорт и не статус определяют понимание жизненной удачи.

По сути, и драматург Сесил Филипп Тейлор был одержим порывами истинного искусства, творчества; он верил в свою звезду и шел к ней, к ее манящему сиянию, несмотря на неудачи и удары. Сын эмигрантов из России¸ он долгое время трудился в магазине электротоваров. И не оставлял занятия драматургией. Написал огромное количество пьес. Умер от воспаления легких в 51 год. Постановка пьесы "Хороший" на подмостках студии Йорама Левинштейна - это второе обращение к драматургии Тейлора в Израиле. Первый спектакль по ней был представлен в Камерном почти сорок лет назад.

Одно из главных украшений студенческого спектакля - живое и очень качественное музыкальное сопровождение. Театр всегда дает ощущение уникальности присутствия, сопричастности к сценическому действию, а живая музыка еще и добавляет остроты, некой особой праздничности. Здесь гитара¸ ударные и контрабас напитывают действие токами и сглаживают некоторые изъяны рассказа.

Я не увидела в пьесе новизны, хотя ей присущи и пафос, и саркастическая интонация.

…Джон, профессор-германист, знаток Гете, добропорядочный гражданин, перерождается на наших глазах¸ быстро и необратимо теряет принципы, как дерево теряет листву в бурю. И буря, сотрясающая злым ветром весь мир, надвигается, и есть в этом предупреждение, перекличка и аллюзия с днем сегодняшним; да что там - со всякими временами, с каждой страницей истории.

Эльад Дорон выполнил очень хорошие¸ точные по настроению и стилю декорации. Это даже не просто декорации - скорее, организация пространства, емкая, выразительная. Костюмы, придуманные Яэль Скидельски, точны и основательны. Очень скрупулезны в деталях. Выглядят весьма импозантно.

Музыкальные вставки хороши, но показались мне какими-то оторванными от общей направленности и настроения всего спектакля. Они вызывающе самостоятельны и, на мой взгляд, не органичны для интонации действия.

Гитлер и Чарли Чаплин вихрем врываются в сюжет, амбициозно и гордо маячат на подиуме, Марлен Дитрих плывет в ореоле сигаретного дыма и отсвета долгой легенды. Но для общего психологического результата они сравнительно не действенны. Танцы, - этакое присутствие вульгарного, бездуховного кабаре, - тоже с драматургией связаны слабовато. Хореограф Натали Шильман вводит пластические реплики решительно, как еще одну линию сюжета, но не заметна их работа на общую идею спектакля. "Кабареточные" вставки инициируют энергетику, стимулируют коллективный азарт зрителей в зале, а вот на усилении смысла не отражаются…

Студенческий спектакль неизменно имеет целый ряд несомненных условностей. Например, возраст персонажей. Всегда становится немного смешно, когда по сцене бегает старичок или старушка с грацией гимнаста и мускулами культуриста. Понятно, что такова природа учебного театра. В "Хорошем" студентку¸ играющую маму главного героя, - больную, немолодую даму (у нее деменция!) - нарядили в туфельки на каблучках, жемчуг, накрасили ярко и очень эффектно. Что ж, условность, понимаем… Чересчур? Так зато красиво.

Попавшая под дождь студентка в гостях у профессора кокетливо и с расчетом снимает панталоны, чтобы произвести вполне конкретное впечатление, разбудить и усилить его интерес, но кажется будто она прилетела в спектакль из другого жанра. Из того же, из которого позаимствована неорганичная, ходульная сцена ее и профессора соития…

Я не буду рассказывать о каждом из актеров отдельно. Все энергичны, включая и маму с деменцией. Каждый студент отчаянно увлечен, динамичен, все они работают на совесть. От души. Никто не халтурит.

Бывают студенческие работы оригинальные, запоминающиеся, яркие, а бывают и более тусклые и приземленные. Во время таких спектаклей я не могу избавиться от мысли: что с этими ребятами будет через пять или десять лет; что они понесут по жизни - разочарование, несмолкающую песню надежды, новый, далекий от театра сюжет?

Студия Йорама Левинштейна находится в очень колоритном, эксцентричном районе - рядом с базаром А-Тиква. Шумный, контрастный мир Южного Тель-Авива интригует, примагничивает. Даже немного пугает. Студенты ведут активную работу с местным населением, с молодежью, которая находится в зоне риска. С теми, кто нуждается в дружественном участии. О результатах судить не могу, нет возможности их объективно проанализировать. Одно несомненно: тем, кто любит театр, кто стремится находить в нем оригинальные впечатления, следует приходить в зал театральной студии Йорама Левинштейна. Новизна и оригинальность гарантированы.