…Куда-то убрали буфет. Перенесли вход. Превратили все помещения, лестницы, залы андеграундового театра "Тмуна" в территорию диспута и изыскания. В мир неведомого и странно, ассоциативно знакомого. В крутой маршрут между версиями, мнениями, позициями. Лидер театра "Тмуна", беспрецедентно мятежная и оригинальная Нава Цуккерман, поставила свой ремейк, дитя-эхо легендарного грека Софокла - спектакль-антитезу "Антигона".

Кому, впрочем, это интересно? Чужая история, чужие нравы… Фивы, объятые хаосом; схватка родных братьев, сгубившая обоих; упрямая и совестливая царская дочь Антигона… Она не убоялась никаких запретов и санкций; поступила по неписаному, но важнейшему людскому и божественному закону - и по-человечески похоронила Полиника, своего брата, который стал врагом родного города. И предал его, и в угоду собственному эго принес своему народу войну, смерть… Указ был: бросить тело изменника на растерзание птицам и псам. А Антигона пошла против указов, не испугалась порицания, наказания, смерти. Вошла в историю этого старого мира как личность героическая и прекрасная. Живущая полностью в согласии с неписаным, божественным, нравственным законом. Но правителя, начальника¸ который застрял в круговороте политических игр, власти и разнородных придворных сил, которого движет вперед его раздутое эго, самоупоение, самолюбование, - никакой высший нравственный закон не волнует.

Реминисценция очень знакомого сюжета, повествования, с которым в мировой культуре связаны бесконечные опыты, эксперименты, парафразы, - начинается в узком фойе. Креонт (то, что это он наместник, нынешний правитель Фив, хотя и одетый в пиджачок с игрушечными смешными медальками, ясно из его риторики) делает заявление. В микрофон. А солдаты-охранники не дают нам, зрителям, толпе шуметь и растекаться. Потом ведут в недра государства - кита¸ где дым, туман, пропасти, возвышения, свечи, больничные каталки. Там - все: и живые, и мертвые, и бессловесные, и бунтующие. И гимны, плачи, заклинания. И еще пицца, вода, демагогия.

Режиссер Нава Цуккерман изготовила театральный коктейль, слепок с натуры, странную плазму, в которой безумные, убежденные в своей безумной нормальности, громогласно и отчаянно возвещают о себе. Маленькие герои мировой пьесы-катастрофы играют нам и про нас. В этом театральном хоре-пароксизме прежде всего с большой силой, авторитарностью, амбициозно и свободно отразилась душа самой Навы. Ее актеры и созданный для современного мифа-манифеста музыкальный фон, изломанные, странные мизансцены и перипетии пьесы-крика, которую можно назвать "Антигона-2023, самая трагичная из всех, когда-либо бывших под солнцем", - отражают режиссерские сомнения и потрясения, мрак и порыв к лучику света в конце тоннеля. Бурная жизнь и неустойчивость ситуации творческого человека, который словно потерялся, утратил четкость зрения в тумане. Так я могу сформулировать направленность, тему этого очень неровного, публицистического, задыхающегося в путах неразрешимых вопросов, коллизий и еще более сложных эстетических задач спектакля-диспута.

Эпидемии, природные катастрофы, перелицовка идеалов, а точнее - их полная гибель, девальвация морали, навязанный авторитет лидера и сама суть лидерства, тайный смысл деяний земного царя, главы народа¸ предводителя масс, приказы и принципы которого не совпадают с законами совести, нравственности, с неписаными законами рода человеческого и даже противоречат им… Эти проблемы не изменяются веками! Они не сходят с повестки дня, и во все времена не теряют своей остроты. Но смешные, карикатурно-безликие медальки на пиджаке "отца народа"; черные очки Эдипа, которые он то надевает, то снимает в процессе рассказа-путешествия; жесткие бесчувственные охранники, требующие паспорта у зрителей; тело то ли живого, то ли мертвого, то ли символического Полиника, которое сползает, сваливается, угрожающе наваливается на Антигону - все это сливается в горький парад символов, надрывающих душу намеков-отголосков современной нам ситуации.

Нава Цуккерман свободна и безоглядна в своем поиске-исследовании. Вода и дым, битва и гитарные переборы, рычание-рыдание певицы, которая на протяжении всего действия стоит то в центре, то на периферии сценического пространства и доносит до зрителей свои музыкально-декларативные камлания. И колеблет твердь сюжета. Актеры здесь не имеют ни возможности, ни задачи высказаться. Да им и не нужно это. Деловитая, неженственная девочка Антигона ( Лена Фрайфельд) - не царская дочка, а амазонка, связная между временами, стилями. Весь коллектив - работники. Кто-то переигрывает. Кто-то смутно однообразен. Неважно. Все подчинено идее-манифесту. Свободной дискуссии. Собранию у костра исторического вече.

Коллаж из мифа и великой греческой правды, из нашего горестного сегодня, интуиции и фантазии современной женщины-режиссера (каюсь, но никак не привыкну называть таких дам "режиссерками") был явлен зрителям в "Тмуне". Странный и запоминающийся, весомый и даже чрезмерный, насыщенный и нервирующий спектакль развернулся под сводами театра, который не может не откликаться на вызовы момента. На тревогу, от которой невозможно укрыться в милых мелодиях и искусственных, фальшивых сказках мюзиклов…

"Антигона" - живой документ. Такие театральные штуки не могут, да и не должны нести лишь отдохновение и наслаждение. Катарсис - да, желательно. Но тут уж у каждого своя мера, свой взгляд. Свои убеждения. А в маленьком, импровизированном буфетике, где зрители ждут начала спектакля, было прикреплено фото - обычное, непарадное фото премьер-министра Биньямина Нетаниягу. Видимо, просто так. Без всяких потаенных двойных смыслов.