Керен Певзнер - израильская писательница и публицист, преподаватель языка иврит и компьютерных дисциплин, переводчик, автор ряда учебников, издатель и блогер. Она родилась в Баку, ее прадедами были европейские специалисты, которые по приглашению крупного азербайджанского промышленника Гаджи Зейналабдина Тагиева участвовали в разработке фирмой братьев Нобель каспийских нефтяных месторождений. В 1990 году она репатриировала в Израиль и с тех пор живет в Ашкелоне - городе, который принял и продолжает принимать сегодня, наряду со Сдеротом, основную тяжесть бомбардировок со стороны сектора Газа. Керен Певзнер - наш Гость недели, она рассказывает, как сегодня живется приграничным с Газой городам и что их жители думают о своем будущем.

- Керен, где вы сейчас находитесь? И опишите, пожалуйста, ваш день - как вы живете теперь, в каких условиях?

- Я живу в Ашкелоне. В Ашкелоне я живу уже 28 лет - на одной квартире, потом перешла на другую. Почему я на другой квартире? Потому что там есть мамад. Мамад - это комната-бомбоубежище, без этого ни одна новая квартира не строится. Вот такой у нас район, мы в нескольких километрах от Газы, и Ашкелон является городом, который берет на себя самую-самую большую тяжесть, потому что на Ашкелон сыпется больше всего ракет - где-то четверть от всех ракет, которые на весь Израиль.

Живу я здесь, как говорится, от сирены до сирены. Что это значит: если, допустим, во время сирены в Тель-Авиве или в центре еще где-то можно за полминуты, за 40 секунд добежать до убежища, то у нас это 10-15 секунд. У нас есть предупреждение нашей службы тыла быть постоянно рядом с защищенным местом. Что является защищенным местом? Это комната-бомбоубежище или общее бомбоубежище при доме или во дворе, а если этого нет (я там жила 25 лет в старом доме в Ашкелоне), тогда мы все выходили на лестницу. Все - матери с маленькими детьми, мы все выходили на лестницу, потому что нам нужно было, чтобы между нами и ракетой было две стены. Если одна стена, то ракета пробивает, две - еще есть вероятность, что мы можем спастись.

- Лестничная клетка считается безопасной?

- Она не считается стопроцентно безопасной, но она считается безопаснее квартиры, потому что на лестничной клетке есть входная стена и стена, где окно, т.е. две стены между мною и ракетой, которая летит снаружи. Бывали случаи, когда и мамад пробивался, но это случаи прямого попадания - вот просто если эта ракета взяла и тупо влетела в этот мамад, конечно, спасения нет. Но такие случаи крайне редки, хотя позавчера я у себя в телеграм-канале постила такую фотографию: от чего защищает мамад - от осколков, потому что самое страшное - это поражающие осколки, которые разлетаются с огромной скоростью в разные стороны. И поэтому наша служба тыла предупреждает, чтобы после окончания сирены 10 минут не выходить из этого мамада, потому что осколки сыплются, и людей ранит и убивает именно осколками ракет.

- Я несколько лет назад была в Израиле и видела у своих друзей такую комнату… Вы - пишущий человек, вам, наверное, будет легче это выразить: каково это, осознавать, что ваша собственная квартира - бомбоубежище?

- Ну, смотрите: я не только писательница, я по первой специальности инженер. Я думала, вы хотите узнать, из чего эта комната состоит…

- …И это хочу узнать…

- Это комната, у которой стены толщиной около полуметра и даже больше, и они железобетонные, т.е. там железо, арматура и бетон. Плюс в этой комнате есть железная дверь - стальная - и стальные жалюзи, которые закрывают окно. Еще в этой комнате есть отдельная система воздухоснабжения, которая может питаться от электричества, но если нет электричества, то вручную - такие меха можно надувать, но хорошо, что пока мы этим не воспользовались. По указаниям службы тыла в этой комнате, во всех комнатах в Израиле сейчас люди держат сухой паек, воду в бутылках, пакеты, всякие там игрушки для детей, если надо, и обязательно тревожный чемоданчик - т.е. документы, деньги на первое время. Иными словами, если что-то случится, у вас в вашем мамаде должно быть что-то, что поможет выжить несколько часов, пока до вас будут добираться. Ну, меньше нескольких часов - я уже напрягаю…

Теперь, что значит жить рядом с такой комнатой… Это нормальная комната, в которой обычно устраивают детскую или гардеробную - у кого как. Нормально там люди живут, это обычная комната. Просто никто же не видит, что толщина стенки 50 сантиметров.

- Нет, я спрашиваю о каких-то внутренних, душевных переживаниях… Наверное, тяжело было к этому привыкать.

- Нет-нет, мы даже не думаем об этом. У нас комната-бомбоубежище в квартире - это преимущество. Это, понимаете, как у других: покупали квартиру - у нас квартира с садиком, да, у нас квартира с балконом, а у нас квартира с бомбоубежищем. Это плюс большой, оказывается, потому что у нас мы не знаем, где рванет. А когда война, это просто спасает жизнь. Война тут бывает, к сожалению, часто - нас каждый год бомбят со стороны Газы.

- Керен, последние 20 дней, - как часто и подолгу вы там проводите время?

- Каждый день по нескольку раз. Есть такие, которые просто там живут, потому что есть бабушки и дедушки, которые ходить не могут, - вот им устраивают кровать там, и они просто не выходят. Люди ночуют там, потому что, говорю, бомбят постоянно.

- И вы тоже стараетесь не выходить из дома?

- Ну, как это не выхожу? Я выхожу. Вот вчера я ездила по городу, волонтерила - на своей машине развозила горячие обеды старикам, которые остались одни дома, им страшно, лекарства больным людям возила.

- Вот я и спрашивала, из чего состоит ваш день вне бомбоубежища…

- День у меня такой: встаю, читаю сводки, что было за ночь. Обычно, если ночь спокойная, то удается выспаться, а нет - так ночью бегаешь. Так, значит, встаю, читаю сводки, сама передаю - я веду несколько каналов в Фейсбук, Тик-Ток, Телаграм…

- …"Живой журнал"…

- "Живой журнал" тоже, но меньше. В общей сложности у меня больше 600 тысяч подписчиков во всех каналах, ну и они ждут от меня. Потом, я же еще преподаватель, я веду уроки по "зуму", т.е. я совершенно прекратила ходить к моим студентам - это колледж и Дом культуры, где я преподаю иврит. У нас все закрыто - у нас закрыты учебные заведения, дети учатся по "зуму", я преподаю свои уроки по "зуму". Потом надо что-то поесть, а раз в неделю вот так выскакиваю мелкими перебежками в супермаркет (супермаркеты работают) купить на неделю продуктов, и снова домой. Ну и волонтерская деятельность, которая у меня реже, чем у других, но я стараюсь тоже как-то помогать.

- Кому вы возите еду?

- Значит, рассказываю: дело в том, что из-за того, что закрыты школы и садики и многие медсестры, няньки (как у нас тут называют) сидят дома с детьми, а должны были ходить на работу и ухаживать за очень пожилыми стариками, которые сами не могут функционировать, то вот эти старики остались одни. Есть у нас в центре города волонтерский пункт, возглавляет его наш вице-мэр Софа (Софья Бейлина), и туда приходят люди, туда приносят пожертвования, туда приносят комплекты горячей еды - кто пакует, кто звонит по телефону, кто успокаивает людей, кто записывает, какие кому надобности.

И вот я полдня там, часов шесть потратила на то, чтобы объехать людей, от адреса к адресу, дать горячую еду, плюс еще заехала, купила лекарства для больных, кого-то повезла в аптеку и привезла обратно, - вот так тоже проходит мой день. Не каждый день я это делаю, но я рада, что могу посильную помощь оказать.

- Понятно. Керен, как люди представляют свое ближайшее будущее - то, каким они видели его еще до последней войны, отличается от того, чего они хотят теперь?

- Да, конечно, отличается. Если раньше мы все надеялись, что мы можем навести какие-то мосты, мы можем как-то жить в мире, то сейчас мы этого не видим. Сейчас все люди как один, весь народ Израиля (я могу это сказать как представитель Израиля), мы хотим только одного - ликвидировать вот эту террористическую организацию ХАМАС. Мы очень боимся за наших солдат, я знаю многих, которые ушли резервистами, и мы ждем и надеемся, что все вернутся. Обязательно чтобы вернули наших заложников, которых ХАМАСовцы держат неизвестно где. И просто "не будите спящую собаку". Вот разбудили народ. Народ Израиля сейчас злой, потому что такого не было 50 лет точно, с войны Судного дня, ну и вообще - это Холокост. Это когда убивают ни в чем не повинных евреев только за то, что они - евреи, вот и все.

- Недавно я слушала историка Марка Солонина, он вспомнил один случай, который произошел еще в Советском Союзе, когда семья Берберовых держала в доме льва, и он в конце концов откусил кому-то из них голову. Так вот, он сравнил эту историю с тем, что происходит сейчас в Израиле.

- Ну, мне не нравится эта аллюзия… Просто я знаю эту семью Берберовых, я даже, когда была маленькой, гуляла по бульвару и видела, как они выхаживают с этим львом на цепочке…

- Вы же из Баку родом?

- Я из Баку, да, я видела Берберовых на бульваре со львом. Ну, может быть, может быть... Вы знаете, Израиль столько поставлял в эту Газу! Ну вот, рядом со мной, рядом с Ашкелоном есть электростанция имени Пинхаса Рутенберга. Эта электростанция поставляет электричество в Газу. Они ее бомбят, они стараются разбомбить электростанцию. Зачем? Чтобы потом сказать: ах, у нас гуманитарная катастрофа, у нас нет электричества. Вот так. Постоянно туда шло от нас электричество, вода, гуманитарная помощь, все. А ракеты, которые самым кустарным способом на коленке делаются, они делают их из смеси сахарного песка и селитры - вот это взрывчатое вещество, - а ведь и сахарный песок, и селитра в виде удобрений поступают к ним в качестве гуманитарной помощи.

Это просто одна огромная воронка, куда всасываются деньги, и ничего путного, кроме 500 километров подземных тоннелей (это больше, чем метро в Москве), больше ничего там не выходит. Там нет сельского хозяйства, нет промышленности - там только тоннели и ХАМАС - все.

- Когда я у вас спросила о будущем, как оно теперь видится, я, собственно, оттолкнулась от того, о чем прочла на днях. Раньше, во время таких военных действий раненых палестинцев привозили и укладывали в больницах рядом с израильтянами, и это, в общем, было нормальным. Теперь израильтяне уже не хотят даже в больницах лежать рядом с палестинцами…

- Не хотят. Я даже читала, я не могу быть за это ответственной, что они требовали убрать их, чтобы они их не видели. Потом были опровержения, говорили, что нет, это не в нашу больницу привезли, - так что дело замяли. Я не знаю, чем дело закончилось.

- Я к тому, что уже настолько радикально меняется отношение к идее совместного проживания, что…

- …Ну а сколько можно терпеть?! Ну сколько? Ашкелон столько лет под бомбежками, рядом город Сдерот, еще ближе к Газе, - тоже постоянно под бомбежками. Я работала в Сдероте - это просто было невероятно. Еще не было "Железного купола", мы были совершенно "голые" перед этими ракетами.

- Керен, СМИ пишут, что политики в Израиле отложили свои распри на потом и объединились вокруг одной идеи - понятно, какой. Как вы думаете, когда закончится война, что-то изменится во внутриполитической жизни Израиля, она какие-то уроки привнесет? Я уже не буду говорить, о чем все говорят - о том, что службы безопасности проворонили все и т.д., - это отдельный разговор, и, наверняка, это все будет потом еще обсуждаться. Но, как вы думаете, что-то во внутренней политике изменится?

- Политические распри не закончатся - это в характере евреев, т.е. два еврея - три мнения, это сто процентов. Но я надеюсь на то, что наше правительство, которое действительно сейчас объединилось, сейчас нет никаких у них внутриполитических распрей, они все действуют как один кулак. И наш премьер-министр сказал, что "кто виноват и как это все будет решаться - давайте это все оставим на после войны, сейчас наше дело - победить". Я надеюсь, что именно так и будет и что они придут к соглашению, и действительно наша безопасность будет усилена.

Когда у нас тут были демонстрации в защиту судебной реформы, против судебной реформы, все это отвлекало внимание нашего правительства на внутренние дела, ну и под шумок поднялся ХАМАС. Все это понятно. Поэтому нам надо быть более сплоченными - всему народу. Очень жаль, что для того, чтобы народ понял, что мы - один народ и что все мы евреи, нам нужна внешняя угроза. Вот это очень жаль.

- Скажите, пожалуйста, эти события найдут отражение в ваших последующих книгах?

- Нет, потому что я перестала писать книги - просто перестала, - и я занимаюсь сейчас только блогерской деятельностью. И каждый день пощу свои дневниковые записи, скажем так, о том, что я чувствую, что я переживаю, что я думаю. А также я ежедневно веду стримы в YouTube, в Инстаграме, в Тик-Токе. Кстати, в Тик-Токе меня забанили за произраильскую позицию. Да, конечно, Тик-Ток - он же китайский! Так что я веду стримы в Инстаграме и в YouTube, и я ежедневно занимаюсь разъяснением - это не пропаганда, это разъяснение, - я объясняю, что сегодня произошло, какова политика Израиля на сегодня, зачитываю новости, которые сама перевожу с иврита. И я это делаю ежедневно, и я считаю, что это мой вклад в дело победы Израиля.

- Каким вы видите выход из ситуации, как должен решиться вопрос?

- Решиться вопрос должен следующим образом: ликвидировать ХАМАС как террористическую организацию, потом эту Газу очистить от руин (сейчас Газа - это сплошные обломки бетона) и на этом месте, с помощью, конечно, вливаний международного капитала, построить промышленные хозяйства, дома, парки какие-то сделать, и пустить туда жителей Газы, чтобы работали на этих предприятиях, в сельском хозяйстве, - чтобы это была их страна, но без террора. Чтобы это было нормальное арабское государство - я не знаю, государство, как политическое, но нормальное место, я скажу так, чтобы люди там жили, работали и зависели потом уже от себя, а не от вливаний со стороны Израиля и других стран.

- Керен, и как много людей вокруг вас согласны вот с этой идеей?

- Люди согласны, конечно. Единственное, что они говорят, "мы не хотим иметь никаких дел с Газой - вот они сами все делают, сами живут, сами работают".

- Не означает ли это тогда их независимое государство?

- Это потом. Это пусть политики решают. Я сейчас об этом не хочу говорить. Я просто хочу сказать, что нужно убрать террористическую коррумпированную верхушку, которая заставляла людей копать тоннели, вместо того чтобы работать в сельском хозяйстве и на производстве. Вот и все.