За исключением одного жилого дома, обстрелянного в праздник Симхат-Тора, и синагоги, подвергшейся обстрелу на 81-й день войны, дома в кибуце Саад, что расположен в Западном Негеве на границе с сектором Газы, остались нетронутыми. Никто из кибуцников не погиб в ту "черную субботу". Возможно, это произошло благодаря расположению поселка, а, возможно, вследствие меньшей осведомленности о нем террористов. Те же, что подошли к его воротам, не смогли проникнуть внутрь, встретив вооруженный отпор. И когда сюда прибежали десятки участников фестиваля "Нова" и жители соседнего кибуца Кфар-Газа, Саад спас их от неминуемой гибели.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал: zahav.ru - события в Израиле и мире

В течение нескольких часов после нападения террористов армия не давала о себе знать. Лишь в полдень прибывший к кибуцу первый танк уничтожил все еще пытавшихся прорваться в Саад убийц и обратил в бегство их подельников. Но с самого начала жители кибуца проявили необыкновенный героизм и сплоченность. Среди них - фельдшер Хагив Хакмон, спасший под обстрелом жизнь Эреза из Кфар-Газы; координатор кибуцного хозяйства Кармель Гальперин, вовремя перекрывший дорогу и не позволивший машинам умчаться в бушующий за воротами кибуца ад; отряд самообороны, в мгновение ока собравшийся в 120-процентном составе; его командир Ариэль Саси, который руководил боем, зная, что его раненый брат в это время находится на операционном столе; ветеринар Галия Шалев, выехавшая из Эйн-Басора на велосипедную прогулку и примчавшаяся на помощь, чтобы позаботиться о раненых; и еще множество людей, отдавших свои сердца тем, кто нуждался в теплом слове, твердом плече и чашечке крепкого кофе в ту проклятую субботу.

Внутри Саада действительно никто не пострадал. Но один из членов кибуца, Дор Райдер, был убит в Беэри, другой, Наво Эрад, - на фестивале "Нова", Роз Любин погибла в теракте в Иерусалиме.

Я приехал в Саад вместе с Ариэлем Саси спустя почти три месяца после начала войны. Саси - майор запаса бронетанковых войск и командир отряда самообороны кибуца. Перекресток Яд-Мордехай был остановкой на нашем пути к поселкам Западного Негева. Мы нашли там заброшенное убежище, киоск "Тото" с закрытыми ставнями, неработающие насосы заправочной станции, переполненные мусорные баки, рядом с которыми три кота боролись за кусок колбасы от недоеденного кем-то бутерброда. Когда я преподавал в колледже "Сапир", то проезжал здесь каждую неделю, и нынешняя картина показалась мне какой-то потусторонней.

Мы продолжили путь, и я одним глазом следил за дорогой, а другим всматривался в небо, чтобы не пропустить прилет какого-нибудь "касама", способного отправить нас в ад. Дьявол повсюду оставил здесь свои следы. Спустя три месяца вокруг все еще видны черные пятна пожарищ, выброшенные на обочину части машин. Но признаки жизни уже начинают появляться. Возле сгоревшего полицейского участка в Сдероте мы обнаружили работающую пекарню и ларек с мексиканской едой. Когда пересекали перекресток Саад, услышали доносящиеся откуда-то удары молотков. Заметили активность в офисе компании, занимающейся выращиванием полевых культур. Здесь я встретился с главой гражданской обороны местных поселков Нахумом Ландау. Прошло двадцать лет с тех пор, как мы виделись в последний раз. Ландау снял тогда на кинофакультете колледжа "Сапир" дипломный документальный фильм, повествующий о паре супругов из Таиланда, которые оставили дома сына и приехали на заработки в Израиль. Как видим, таиландские рабочие уже давно осваивают наши поля, и, полагаю, они еще вернутся к нам после этой проклятой войны.

Сам Ландау родился в Сааде и с удовольствием вспоминает свое велосипедное детство. Вместе с друзьями он доезжал до Газы, проносился через Саджаию и продолжал путь в Ямит. В 1986 году он приехал в Нецарим и встретил Идит. Их свадьба стала второй в поселении, которое позже подверглось эвакуации. Первую плетеную мебель Идит купила у бедуинского шейха, жившего на главной улице Газы. В то время Газа была доступной и дешевой для жителей приграничных с сектором районов: туда ездили лечить зубы, чинить велосипеды и машины, делать покупки.

- Что же пошло не так?

- Не знаю, - отвечает Нахум. - Если бы все продолжалось, как прежде, Газа превратилась бы в цветущий город с отелями на роскошных пляжах. Но сегодня исходящее от нее зло можно сравнить только с Освенцимом.

Сын Нахума, Нерия, родился в "нер-шмини" - последний день Хануки. Он заместитель командира знаменитого десантного батальона 890. 7 октября этот батальон вел тяжелые бои в Беэри, затем воевал в районе Зейтуна, а сейчас воюет в сердце Газы. Майор Нерия Ландау вошел в Саджаию и прислал оттуда отцу фотографию. На ней - вид Саада, но с вражеской стороны.

В последние полгода враг не скрывал своих намерений. Члены кибуца не раз сообщали о непрекращающейся стрельбе за забором безопасности. Ответ всегда был один: "Это учения ХАМАСа, стреляют в сторону моря". Однако забор не был преградой. Демонстрации, взрывы, воздушные шары с огненными "подарками", привычные сирены тревоги при обстрелах...

Накануне "черной субботы" Ариэль Саси отправился к матери в Ор-Акиву, и его заменил Хагив Хакмон. Это был чудесный вечер накануне Симхат-Тора. В кибуце танцевали, читали святые книги, организовали на траве у синагоги кидуш. Охранник уже разложил по тарелкам кугель, электронные часы были настроены на разогрев в 9 утра. Никто еще не знал, что те, кто съест этот кугель на следующее утро, по счастью выживут. Но утро началось задолго до назначенного для разогрева часа. В 6:26 в кибуце отчетливо зазвучали залпы, которых прежде никогда не было. Хагив позвонил Саси, и тот, не зная, что происходит, все же приказывает своему заместителю собрать отряд резервистов, а сам запрыгивает в машину и на полном ходу мчится домой. Сотовый телефон тонет в потоке сообщений: "Саси, в доме террористы, что делать?" - спрашивает племянник из Нахаль-Оза. "Саси, здесь террористы, что делать?", - вторят ему жители Саада. "Саси, спаси, меня ранили, в кибуце террористы", - умоляет Таль Алон, командир отряда резервистов из Кфар-Газы (позже стало известно, что он был убит).

Саси обращается к своим бойцам: "В районе террористы, армия сейчас занята формированием своих сил, нужно, чтобы вы стойко оборонялись у своего забора, не выходили в Кфар-Газу". Он не случайно уточняет это, поскольку хорошо знает своих кибуцников - Саад и Кфар-Газу отделяют несколько минут ходьбы, и его земляки оставят все, чтобы помочь соседям. Их давно связывает дух товарищества. В Йом-Кипур многие жители Кфар-Газы молятся в Сааде, а когда восемь лет назад они открыли у себя синагогу, кибуцники Саада приходят туда по субботам и праздникам, чтобы организовать миньян.

В Сааде пока нет признаков присутствия террористов. Но чуть позже на сотовый телефон Саси поступает сообщение: "У ворот раненый". Приводят человека в полувоенной-полугражданской одежде. Это Оз, офицер дивизии. Под звук сирен Хагив разрезает на нем одежду, обнаруживает в спине две пули и с трудом останавливает кровотечение. В это время к охраняемым воротам кибуца приходят раненые на фестивале "Нова". Они до сих пор не понимают, что происходит. Их впускают на территорию кибуца. Потом еще несколько человек выходят из рощи, они все еще под кайфом. Среди них парень из Кфар-Газы, который вышел на утреннюю прогулку с собакой и несколько отключился от происходящего, он заводит непринужденную беседу с одним из тусовщиков. "Когда вы отпустите меня домой?" - спрашивает он охранников.

С велосипедной прогулки приезжают ветеринар Галия Шалев и ее муж Зив. Их затягивает в водоворот событий. Молодой врач из кибуца Цвика Форгас передает Галии аптечку, и та приступает к работе: меняет повязки легкораненым, а двоих, находящихся в тяжелом состоянии, на машине Кармеля Гальперина отправляет в Нетивот. В клинике уже тесно, но солдаты предупреждают: "Ни в коем случае не эвакуируйте раненых в Нахаль-Оз, он оккупирован! Кфар-Газа тоже!" Раненых кормят кугелем, приготовленным на Симхат-Тора.

На заправке рядом с кибуцем остановился фургон, из него выскочил парень с побледневшим лицом: "Вы должны нам помочь! Террористы ходят от дома к дому и расстреливают людей". Три бойца-резервиста, ни секунды не размышляя, решают: "Заходим!" Один из них - Аарон. Хагив протягивает ему свое оружие и бронежилет. Кто-то надевает на Хагива жилет "Ихуд ацала" ("Союза спасателей"), и он возвращается к воротам. В 8:40 Хагив передает командную эстафету примчавшемуся из Ор-Акивы Ариэлю Саси. "Спасибо за прекрасный опыт, который ты мне организовал", - выдавливает он из себя слабую улыбку. И тут же начинается перестрелка с террористами. Некоторые убиты, остальные, получив неожиданный отпор, скрываются в ближайшей роще. А вскоре подъезжает танк 401-й бригады.

Командир отделения - старший лейтенант из мошава Рой в Иорданской долине. Позже он рассказал мне, что в его танковый взвод попала ракета, и его машина единственная осталась строю. Он принял решение защищать Кфар-Газу и Саад, по пути уничтожил двадцать и ранили около полусотни террористов, заблокировав вторжение.

- Это действительно великое благо, что им не удалось проникнуть внутрь, - делится Саси.

- И чем закончился тот день?

Что касается Хагива, то для него все только началось. Вооруженный лишь пистолетом и одетый в обычный жилет "Ихуд ацала", Хагив позвонил офицеру территориальной охраны и попросил подкрепления. А в ответ услышал: "Теперь остался только ты, у нас нет возможности послать тебе кого-либо". - "Но в Кфар-Газе убивают людей!" - "Если Саси не даст вам указаний, вы не покинете отряд". Однако через мгновение все переворачивается с ног на голову. Рядом с Хагивом останавливается военный фургон, его дверь открывается, и кто-то кричит: "Медик, медик, быстрее сюда!" Его затаскивают в салон, закрывают дверь, и через минуту автомобиль пересекает ворота Кфар-Газы.

- Такое впечатление, что ты попал в фильм ужасов. Видишь людей, лежащих в неестественной позе на земле, старика на скутере с пулей в голове, закопченные пламенем машины. Словно по поселку прошелся ураган смерти!

Хагив выходит из машины, и сержант, держащий в руках медицинский жилет, говорит ему: "Отныне ты моя тень". И они бегут между домами, обходя каждый из них в поисках людей, которым требуется помощь. Из одного дома доносятся крики: "Спасите! Спасите!" Сержант открывает окно, видит мать и дочь, отец лежит у их ног, его ладони превратились в кровавую кашу. Окно высоко, но солдаты помогают Хагиву забраться внутрь. Пострадавший - Эрез Ицкан, лучший друг Нахума Ландау. Чтобы остановить кровотечение, его дочь Гили сделала жгут из кабеля зарядного устройства своего ноутбука. Хагив тут же накладывает стандартный жгут и заодно выслушивает историю ранения. Разрушив дом гранатами, террористы попытались ворваться в убежище. Но Эрез силой удерживал ручку. Они выстрелили в нее, ранив Эреза, но тот все равно не отпустил. Убийцы прикрепили к двери взрывчатку, и взрыв разорвал тишину вместе с руками Эреза. Дверь по-прежнему не поддавалась, и террористы вынуждены были ретироваться.

Хагив дает раненому антибиотики, вкалывает обезболивающие, но его состояние не улучшается. Внезапно за окном слышится шум, Гили выскакивает и бежит к нашему офицеру с криком "Спасите моего отца!" Врач "скорой помощи", с которым установлена связь по видео, заявляет, что только переливание крови может спасти Эреза. И под шквальным огнем солдаты с Гили бегом несут Эреза в медицинский центр кибуца. Они пытаются поставить инфузию, но не могут найти вену. Тогда находят машину, которая привезла Хагива в кибуц. Гили остается, чтобы помочь с другими ранеными, а жена Эреза Ифат уезжает с ним. По дороге в машину стреляет террорист-снайпер, один солдат убит. Неподалеку от ворот Кфар-Газы уже ожидает вызванный вертолет. Через час Эреза принимают врачи больницы "Шиба", где после серии сложных операций он, наконец, приходит в себя.

А Хагив Хакмон вернулся домой лишь в три ночи. Он увидел родных, но разум отказывался воспринимать их лица, потому что все еще находился в аду. Все это время жена не могла до него дозвониться, хотя видела, что бойцы его отряда уже возвращаются по домам. А дочь от переживаний сотрясала непрекращающаяся рвота - до тех пор, пока она не увидела отца.

Во вторник вертолеты все еще патрулировали небо, разыскивая недобитых террористов. И все эти три дня резервисты охраняли кибуц, который старался жить обычной жизнью. Благодаря преданным своей работе людям коровник не пропустил ни одной дойки. Правда, курятник пришлось эвакуировать, но фабрика, где работает Хагив, вернулась к нормальному ритму. Однако большинство жителей Саада - 800 из 1050 человек - пока находятся в гостиницах на Мертвом море.

- Это правда, что в Сааде никто не пострадал, и у нас есть работа, есть дома, куда можно вернуться, - говорит Ариэль Саси. - Но посмотрите, что они сделали с моими соседями, с моим народом. Понадобится много времени, чтобы вернуться сюда и принять реальность такой, как есть. Надо признать, что мы имеем дело с недочеловеками, которыми движет лишь желание убить. С этим придется жить, и каждый сделает собственный выбор. Я выбрался живым, но моих соседей, находившихся в 700 метрах, безжалостно истребили.

- И это не вызывает у вас серьезных вопросов?

- В армии действительно произошла ужасная ошибка, но я не потерял веру в ЦАХАЛ. Лично меня больше волнует другой вопрос: могли ли мы сделать что-нибудь еще, чтобы помочь им? По сравнению с количеством террористов, которые были там, в Кфар-Газе, наша помощь, вероятно, не переломила бы ситуацию, но ты говоришь себе: "Может быть, я мог сделать что-то, что спасло бы еще две, еще три души, но я не сделал"...

Источник: "Маарив"

Перевод: Яков Зубарев