Противотанковый гранатомет буквально разжевал обод шлема, отслоил его правую сторону и пронзил осколками все тело - руку, ребра и самое страшное - шейную артерию. Не нащупав пульса, боевые товарищи сообщили по рации, что их друг убит. Они еще не осознавали, что тот находится между жизнью и смертью, но что-то заставило их рискнуть и под обстрелом эвакуировать бойца. Кто-то произнес: "Уйдем...", кто-то ответил: "Аваль..."

- Без этого "аваль", - говорит Йотам, - меня, наверное, не было бы в живых.

Смертельное ранение старший сержант Йотам Алон получил в районе Зейтун на третьей неделе наземной операции ЦАХАЛа в Газе. Сейчас, когда я беседую с ним, мне трудно поверить, что он был на волосок от смерти.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал: zahav.ru - события в Израиле и мире

- Ты хорошо выглядишь.

- Я и чувствую себя хорошо. Хотя после ранения прошло почти пять месяцев, я не расстраиваюсь из-за того, что что-то во мне еще не работает, и рад, что вообще существую.

Сначала Йотам не мог надеть тфилин, и ему помогали отец с братом. Он не сразу вернулся к вождению автомобиля - возникли проблемы с отпусканием ручника. Ранение правой стороны шеи повлияло на его способность смотреть по сторонам и сузило поле зрения. Слабость рук и плеч мешают ему забирать дочерей из детского сада. Но он полон оптимизма. После длительной госпитализации в иерусалимском медицинском центре "Адасса" он дважды в неделю посещает реабилитационное отделение. Много физиотерапии, много активных упражнений, и теперь, когда зажили раны, он может немного поплавать. И вернулся к своему главному занятию - преподаванию в иерусалимской иешиве "Шефа макор хаим".

Йотаму 28 лет, он родился и вырос в кибуце Тират-Цви. Младший из девяти братьев и сестер. Большинство из них до сих пор живут вместе с родителями Михаль и Рони. После школы Йотам поступил в иешиву в Гуш-Эционе, оттуда ушел в армию, где после курса молодого бойца был приписан в качестве артиллериста к танку "Меркава-4", потом окончил курсы командира танкового экипажа и полгода служил на границе с Газой.

- Тебе когда-нибудь приходило в голову, что может произойти то, что произошло 7 октября?

- Абсолютно нет. Казалось, это просто физически невозможно. Главной угрозой считались туннели, но мы построили непроницаемую бетонную стену. Есть забор, камеры наблюдения, которые улавливают любое враждебное движение. Знание того, что на вас смотрят тысячи глаз, ограничивает, и казалось, если что-то и могло произойти, то незначительное.

В конце службы Йотам находился в Иудее и Самарии, но бронетехника стояла на приколе, а он с товарищами выполнял в основном "пехотную" миссию, гоняясь за нелегалами.

Утром 7 октября, когда он вернулся из синагоги, его ждало сообщение: "Собираемся на севере. Пункт назначения - граница с Ливаном". Жена Наоми была уверена, что эта история не затянется, и муж вскоре вернется цел и невредим. На базе Йотаму "выдали" танк "Меркава-3", и экипаж начал готовить машину к боевым действиям. Через неделю их отправили на юг.

Они вошли в Газу через рощу Реим. С башни танка видели продырявленные пулями холодильные сумки, сломанные зонты, разноцветные ткани, развевающиеся в удушающей тишине. Осколки обрушившегося на это пасторальное место кошмара придали им сил, и цель стала ясна, как никогда. Они сразу вступили в тяжелые бои и первую неделю практически не спали, громя вместе с пехотой и инженерными частями кишащие нечистью районы. Основные силы противника скрывались в большом здании школы в северной части Газы. В прицел Йотам видел изрисованные наивными детскими картинками стены, а за ними - террориста, открывающего по ним огонь.

После трех недель в Газе бойцов батальона отпустили на несколько часов домой, и Йотаму это казалось счастьем - впервые за многие дни вся семья вновь собралась вместе. А потом "Хаммер" отвез его обратно в Газу. Полицейский участок, в котором на этот раз разместились бойцы, находился глубоко внутри сектора. На "Меркаве" его ждал новый экипаж, из "старых" кроме Йотама остался только заместитель командира танка Ариэль Алафи. Водителем стал Йонатан Аго, женатый на украинке и живущий с ней в Украине. Когда утром 7 октября он увидел по телевидению новостные сводки, сел в первый же самолет, чтобы как можно скорее вступить в бой с террористами. "Свежим" заряжающим был Игорь Тодорон, солдат-одиночка с Украины, живущий в Израиле с двумя сестрами. Игоря поначалу направили в батальон на севере, но он добился, чтобы его откомандировали на юг.

Ночь 16 ноября началась спокойно. Они расположились в здании - "как люди", говорит Йотам - и мирно уснули. Около 4 часов утра их разбудил Алафи: "Дивизия должна занять район Зейтун". "Оседлали" танк, и Йотам помнит первые лучи восходящего солнца, осветившие краешек черного неба. Следующей картинкой, которую он увидел, была больничная койка в беэр-шевской "Сороке" и множество трубок, торчащих из его тела. Его память, как выяснилось, остановилась не в момент удара, а двумя часами раннее. О том, что произошло между рассветом в Зейтуне и трубками в "Сороке", он узнал из десятков бесед с боевыми друзьями и спасателями.

Его танк вместе с морскими пехотинцами участвовал в захвате улицы. В какой-то момент они заметили, как боевик ХАМАСа схватился за противотанковый гранатомет. Пехотинцы выстрелили в него, но промахнулись. А танкисты боялись выпустить в террориста снаряд, чтобы не задеть своих. Они открыли пулеметный огонь, через несколько секунд прекратили стрельбу, и тут хамасовец поднял голову и выстрелил противотанковой гранатой прямо в танк. Ракета пробила сиденье наводчика Йотама Алона и его каску, брызнула в шею кусками горящего металла, разлетелась шрапнелью почти по всему телу и, продолжая движение, оторвала ногу Игорю, задев также ноги зам. командира.

- Алафи подумал, что я лишился головы, потому что она была низко опущена, и я ни на что не реагировал, - говорит Йотам.

Из его шеи хлестал фонтан крови, пульс не прощупывался. "Ищите, ищите!" - умоляет по рации командир спасательного отряда Авихай Хаим. Парни объявляют по связи, что Йотам убит. Боец Инон взваливает товарища на спину и слышит: "Уходи, мы на войне, обидно, если погибнет кто-то еще". Но Инон сосредоточен только на одном - спасти друга. Он замечает на руке Йотама обручальное кольцо, и это укрепляет его решимость. Тем временем у раненого нащупывают пульс, и гонка за его спасение продолжается среди руин с большей скоростью. Бежать и спотыкаться, падать и вставать и снова бежать, бежать... Йотама подхватывает фельдшер Эль-Натан Абарджиль и, понимая, что важнее всего остановить кровотечение из артерии, надавливает на нужную точку. Наконец, они добегают до эвакуационного БТРа. Пальцы Эль-Натана сменяют пальцы находящегося в бронетранспортере врача. Это минуты, значимость которых невозможно преувеличить, и машина мчится по сокращенному маршруту. Главное - как можно быстрее добраться до спасательного вертолета.

В это время на базе "Пальмахим" дежурит 123-я эскадрилья "Ор ришон". Вой сирен переводит экипаж в режим напряженного ожидания. Командир вертолета - 36-летний резервист майор А. бежит к машине в сопровождении бортмеханика, врача и спасателей из знаменитого отряда 669. Через двадцать минут вертолет уже в районе происшествия. Вот что я услышал на записи, сделанной в режиме реального времени:

Кабина вертолета: "Срочная эвакуация троих".

Руководитель спасательной бригады: "Вижу их".

Кабина: "Выходите, им нужна помощь".

Спасательная бригада: "Прибыли первые носилки".

Кабина: "Вторые носилки внутри, все внутри, двери закрыты, взлетаем".

Теперь артерию Йотама зажимает рука врача спасательной бригады. Рейс должен завершиться в больнице "Шиба" или "Ихилов", но вертолет приземляется в "Сороке". Потому что речь идет о жизни или смерти, и сокращение полета на шесть минут может стать решающим фактором. Однако смена пункта назначения - всегда риск. В середине ноября ЦАХАЛ еще не контролировал полностью этот район, и хамасовцы периодически его обстреливали, а полет в Беэр-Шеву вынуждает майора А. зависать на малой высоте над обширной враждебной территорией, вдобавок глаза слепят лучи восходящего солнца.

- Вы испытывали страх? - спрашиваю я его.

- Страх - почти неотъемлемая часть службы, но он вас не блокирует.

- Осознание того, что позади вас тяжело раненный человек, не мешало пилотировать вертолет?

- У нас нет времени думать о чувствах. Вы принимаете во внимание только машину, чтобы она выполняла все, что ей полагается. Есть волнение, есть страх, но побеждает движение вперед.

Через десять минут после вылета вертолета из Газы Йотама положили на хирургический стол. Ему сделали экстренную операцию на шее, потом занялись переломами ребер и правой руки. Жена и мать Йотама примчались в больницу как раз в тот момент, когда его вывозили из операционной. "Он будет жить, - сказали врачи, - но кислород долгое время не поступал в его мозг, поэтому есть опасения некоторых последствий".

Когда сын проснулся от наркоза, Михаль тут же стала проверять его состояние. "Подними правую ногу", "подними правую руку", - просила она. Йотам не вполне мог выполнить задание, но было понятно, что он различает правую и левую сторону, а значит, мозг правильно реагирует на команды. Ночью к нему стала возвращаться и память.

Потом Йотама перевели в хирургическое отделение больницы "Адасса Эйн-Керем". На шею наложили кожный трансплантат, взятый с правого бедра. Он полностью прижился, пациента перевели на реабилитацию в больницу "Адасса ар а-Цофим" и разрешили бывать дома. А через два с половиной месяцев выписали окончательно.

Восемь этажей нового реабилитационного центра "Адассы" дышат добром. Сострадание и долготерпение - постоянные обитатели светлых коридоров. В зале трудотерапии яркий свет, светлые полы и стены, широкие окна щедро открывают голубое небо. У Йонатана тренировка на теннисном корте, чтобы укрепить травмированную ногу. Рядом с ним проходят реабилитацию жертвы хамасовской резни - молодые рабочие из Непала Робин и Бадан, раненые в кибуце Алумим. Они рассказали мне по-английски, что 23 непальца и тайца пытались укрыться за привезенными с родины мешками риса, но были сожжены террористами. Один из них спрятался на крыше ближайшего доильного цеха и спасся. Той же ночью кто-то из успевших сбежать гастарбайтеров пришел к воротам кибуца, но поскольку он не говорил ни на иврите, ни на арабском или английском, его застрелили.

- Йотам, как ты воспринял то, что с тобой произошло? Травма повлияла на твою веру?

- Я по натуре оптимист и чувствовал, что Бог все время со мной. Помимо смертельного ранения было много медицинских проблем, что-то могло пойти не так, что-то могло не сработать, что-то могло не восстановиться. И это заставляет меня еще раз благодарить Всевышнего за вновь подаренную жизнь.

- Хотел бы вернуться в свой танк?

- Я этого совсем не исключаю. Правда, пока мое физическое состояние не позволяет, но если возникнет необходимость...

Впрочем, "Меркава" не оставляет Йотама в покое. Ариэль Алафи, тоже госпитализированный, приехал к нему на инвалидной коляске. С потерявшим ногу Игорем Тодороном он заключил братский союз. Тяжелая травма не ожесточила сердце парня и не вызывает в нем ни капли сожаления. "Я хотел быть там и я был там", - заявил он. Недавно Игорю подобрали протез, и он прислал фотографию, на которой прыгает через скакалку. Водитель танка Йонатан Аго вернулся в Украину и поддерживает связь со всеми.

Встречались они и с майором А., и со всем экипажем вертолета. Отряд спасателей, вызволивший Йотама и его друзей с поля боя, тоже продолжает проявлять заботу об их безопасности. В праздник ему позвонил фельдшер Аль-Натан Абарджиль, под огнем врага остановивший поток крови из артерии танкиста: "Йотам, я так рад, что ты жив! Только не забывай, что "Блэк лейбл" (марка виски - прим. редактора) не слишком хорошо сочетается с твоими лекарствами".

Источник: "Маарив"

Перевод: Яков Зубарев