"Американская история Х" - культовый фильм. Затронув непростую тему неонацизма, создатели ухитрились соблюсти баланс между правдой и морализаторством, кассовым успехом и глубиной раскрытия проблемы. Опирались они на реальную историю: сценарий был написан по книге "Автобиография выздоравливающего нациста". Ее автор - Фрэнк Миинк, бывший член американской неонацистской группировки, в какой-то момент пересмотревший свои взгляды. Конечно, зубами на бордюр - как в фильме - Миинк никого не клал. Но многими другими деталями, вошедшими в кино, он поделился от первого лица.

Что самое интересное, после выхода фильма в прокат жизнь самого Миинка не стояла на месте. И развивалась таким невероятным образом, что достойна еще одной киноленты. Дело в том, что бывший неонацист не только отошел от правой идеологии, но и узнал о своих еврейских корнях, подтвердил их при помощи теста ДНК - и принял иудаизм.

Пройти тест, подтвердивший его принадлежность к евреям-ашкенази, Миинка побудило общение с раввином Йоси Джейкобсоном из Де-Мойна, столицы штата Айова. Вместе они работали над документальным фильмом о противодействии антисемитизму. Джейкобсон отметил, что во внешности Миинка очень много еврейских черт, да и удвоенная "и" в его фамилии - это особенность древнееврейского правописания. Показатель принадлежности к генотипу был, конечно, не сильно впечатляющим - чуть более двух процентов. Но это побудило Миинка перелопатить семейные архивы и докопаться до истины. Оказалось, что еврейкой была его прапрабабушка по материнской линии - Элизабет Зеллман Рементер. А значит, согласно традиции матрилинейного происхождения, он тоже еврей. В семейных архивах, признается он, были найдены даже рецепты кошерного сыра, изготовлением которого в Филадельфии занимался его прадед.

Подписывайтесь на наш телеграм-канал: zahav.ru - события в Израиле и мире

"Это был особый момент, прекрасный дар от Б-га", - рассказывает Миинк, который с тех пор уже давно принял иудаизм и погрузился в изучение Торы. Он регулярно ходит в синагогу и трижды в день молится в талесе и тфилине. Материнскую фамилию Фрэнк в свое время взял перед поступлением в школу. "Я урожденный Бертоне, это фамилия моего отца, он итальянец. Но мы жили в ирландском районе, а ирландцы и итальянцы не ладят. Носить итальянскую фамилию в ирландском районе было, скажем так, проблематично. Поэтому родители и приняли решение сменить мне фамилию на Миинк. Я помню, как был счастлив, что моя фамилия стала короче, потому что ленился писать даже лишнюю букву", - делится Фрэнк. И отмечает, что подсознательное ощущение принадлежности к еврейству было у него и до теста ДНК. К примеру, решив однажды рассказать детям о разнообразии культур, он отпраздновал в доме Хануку вместо Рождества.

Впрочем, путь ко всей этой благости был довольно тернист - долгие годы Фрэнк Миинк активно боролся за идеи расового превосходства. Он родился в 1975 году и рос в бедном районе Южной Филадельфии. Радостных воспоминаний о детстве у него почти не осталось: отец пил и избивал мать, когда он ушел, появился отчим - такой же садист, пристрастивший вдобавок мать к наркотикам. Фрэнк был предоставлен сам себе, и его окружал мир, в котором банды делили улицы и кварталы. По мере взросления он все чаще задумывался, чтобы примкнуть к одной из них - в этом он видел единственный способ выжить.

Определила все очередная поездка к дяде по отцовской линии в Ланкастер, штат Пенсильвания. Фрэнк проводил там почти каждое лето - это была своего рода гуманитарная помощь от родственников за нерадивого отца. Антисемитские клише в том доме были обыденным делом. "Они часто использовали такие выражения, как "не надо меня евреить", то есть "не надо обманывать", или "кто-то пытался сегодня меня объевреить". Я никогда этого не понимал. Когда я слышал шутки о евреях и деньгах, все окружающие могли смеяться, но я - нет, потому что ничего не знал об этом. После одной из таких шуток я подошел к дяде и спросил: "Что это значит?" А он ответил: "Ты поймешь, когда подрастешь"", - вспоминал Фрэнк.

Взрослым он почувствовал себя в 13 лет. Приехав в очередной раз в гости к родственникам, Фрэнк обнаружил, что его двоюродный брат, который ранее увлекался панк-роком, сбрил патлы и сменил постеры музыкантов в комнате на нацистскую символику. Фрэнк, конечно, знал о существовании скинхедов, но не вдавался до этого в суть движения. Кузен с дружками принялись его просвещать. Все они были старше - и их внимание Фрэнк ценил. Когда кто-то спросил, как у него обстоят дела в школе, Фрэнк чуть не расплакался: так новые знакомые стали в понимании Фрэнка настоящей семьей.

"Первый раз в жизни кто-то поинтересовался, как мои дела. Родители никогда об этом не спрашивали. В моей жизни и судьбе их ничего не интересовало", - вспоминал Фрэнк. Идентифицировать себя как неонациста поначалу было непросто, признавался он, тем более что его деды сражались с нацистами во Второй мировой войне. Но каждое новое собрание группировки разрушало все больше барьеров в его сознании. Опытные вербовщики внушали, что "деды были жестоко обмануты и втянуты в большой еврейский заговор". Ощущение уверенности в "братьях", которые смогут помочь в любой ситуации, и исчезнувшее чувство неполноценности заставляли верить абсолютно всему, что ему говорили. Фрэнк быстро втянулся в ряды неонацистов и стал одним из активных ораторов - его несколько раз даже приглашали на телеканал ABC, представляя "пресс-секретарем белого движения США".

Став популярным, Фрэнк возглавил собственную неонацистскую группировку - и запустил свое шоу на кабельном телевидении с аудиторией в несколько тысяч человек. Так в 16 лет Фрэнк стал самым популярным вербовщиком неонацистов в США.

Можно лишь предполагать, куда бы привел его подобный карьерный взлет. Но в 17 лет Миинка осудили за вооруженное похищение членов радикальной антифашистской группировки Sharp. Спустя несколько дней Фрэнк их все-таки отпустил, снимая процесс их "перевоспитания" на камеру - эту запись и предъявили против Миинка в суде. Юноша получил три года тюрьмы - и вот тогда-то его жизнь стала по-настоящему меняться. Среди сидельцев "Арийского братства" он был звездой, но общих тем для разговоров хватило на несколько недель. Когда обсуждение превосходства белой расы надоело, Фрэнк стал гонять мяч на тюремном дворе. Вообще, футболом он увлекался с детства, но "братья-арийцы" предпочитали тягать железо - если они и выходили на поле, то были довольно слабы в игре. В итоге Фрэнк оказался в тюремной футбольной команде, состоявшей из заключенных разных рас. И с ними подружился.

Выйдя на свободу, он какое-то время еще по инерции посещал собрания скинхедов, но звучавшие там речевки казались ему лишенными смысла. Он удивлялся, как он еще недавно не только принимал их за истину, но и убеждал в этом других. Цвет кожи и национальность перестали быть для Фрэнка раздражителем и барьером для общения, но на жизнь вне сообщества он не решался. Свои сомнения он заливал выпивкой в баре, перебиваясь случайными заработками. Татуировки по всему телу, подчеркивавшие его причастность к скинхедам, не вызывали доверия у работодателей. Лишь один человек посчитал, что стоит дать Фрэнку шанс - продавец антиквариата Кит Брукштейн.

"На собраниях неонацистов я ничего не говорил о чернокожих, азиатах и латиноамериканцах. Я слышал, что люди говорили очень глупые вещи, которые я и сам, к сожалению, раньше популяризировал. Тем не менее я оставался частью своей группы, потому что все еще разделял с ними ненависть к евреям. Ненавидеть евреев было намного легче, потому что я не был знаком с ними и ничего о них не знал", - признавался Фрэнк Миинк.

Все услышанные за жизнь антисемитские клише Миинк примеривал на Брукштейна на протяжении всего месяца. В день первой зарплаты он внутренне готовился к конфликту, будучи уверенным, что Брукштейн его, как говаривал дядя, "объевреит". Но тот не только выдал ему зарплату, но еще и выписал премию - а вскоре отстоял его перед заказчиком, чей антикварный стол был Миинком разбит. Миинк вспоминал, что, пытаясь оправдаться, назвал себя глупцом. На что Брукштейн ему ответил: "Тогда глупец в первую очередь я, потому что считаю тебя одним из самых умных людей, которых я когда-либо встречал". В этот день, признавался Миинк, он понял, что уже ничем не связан с ультраправой идеологией. На следующее утро он впервые за долгие годы не стал брить голову, а в первый же выходной свел со своего тела все нацистские наколки.

А потом был теракт в Оклахома-Сити, совершенный боевиками с ультраправыми взглядами. Жертвами тогда стали 168 человек, в том числе 19 детей. И Миинк пришел в ФБР. Об этом он открыто делился в автобиографии. У него не было никакой информации о теракте, но была острая необходимость поделиться с кем-нибудь внутренним стыдом и злостью на самого себя. Фрэнк осознавал, что способствовал привлечению в ряды ультраправых сотен людей, и ужасался от мысли, что кто-нибудь из них мог встать на путь терроризма. Он хотел искупить вину перед обществом, исправить свои ошибки - и ждал совета от агентов ФБР, изрядно удивившихся такому сеансу психотерапии. Ему посоветовали связаться с Антидиффамационной лигой, что он и сделал. С тех пор уже без малого 30 лет Миинк выступает с лекциями о расовых стереотипах, устраивает антифашистские акции, руководит хоккейной школой, призванной оградить детей от улиц, а также работает с теми, кто хочет войти или уже входит в неонацистские группировки.

"Я не сражаюсь с ними в идеологическом плане. Спорить бессмысленно. Все, что неонацист не может объяснить или парировать, он назовет еврейским заговором. Так ему внушили. Я стараюсь относиться к ним как к людям и находить то общее, что у нас есть. Идеи ненависти зачастую кроются в личных проблемах человека, и они решаемы", - считает Фрэнк. К слову, он выявил еще одну закономерность: большинство неонацистов, как и он когда-то, никогда не встречались с евреями, против которых так неистово выступают. Фрэнк исправляет это "случайными" встречами с евреями - и живое общение, по его словам, нейтрализует "белые" идеи лучше всего. С недавних пор на такие встречи - уже как еврея - зовут его самого. Как правило, он приходит с Торой в руках, буквы на пальцах которых когда-то складывались в слово skin-head.