Ну вот представьте себе, что вы смотрите мультфильм (или фильм, все равно представьте - ни того ни другого не существует) о Карлсоне, который уже не живет на крыше, а живет последние сорок четыре года в жилтовариществе (не спрашивайте, не жил, наверное, что-то типа совместного жилкооператива). Живет без пропеллера и волшебной кнопки, живет без Малыша и Фрекен Бок, да и живет ли вообще? Зовут его теперь Уве, ему 59 лет и вот этот вопрос (живу ли я вообще?), хоть напрямую им и не задается, но фонирует в каждой его проживаемой минуте.

Этот грустный мотив будет сопровождать и вас на протяжении всего изложения, но грусть эта не избыточная, как часто бывает в скандинавской литературе, а, скорее, мелодичная. Она не утопит вас в слезах… так, может быть, где-нибудь в середине книги чуть увлажнит глаза и то, не обязательно.

Уве - очень житейский старикан (еще раз о Карлсоне). Он следит за порядком на территории его жилья и вокруг него, он нуден, вреден, недоверчив, не эмпатичен, часто срывается, еще чаще его заносит…. Но эти заскоки милы, как милы банки от варенья, опустошенные Карлсоном и его обманушки ("а у вас молоко убежало!"). А ведь, наверняка, кто-то из семейки Малыша ведь расстроился же, не обнаружив варенья к чаю. Но стоит ли об этом - "чепуха, дело житейское!"

То же и у Уве. Вся его механика жизни свелась к гарнизонному порядку и недоверию: здесь нельзя парковать машину, кошак - уродлив, собака - окаянная, "читалка" - гребаная, страховые агенты - воры, социальные работники - бюрократы, санитары в больницы - неуклюжие увальни, продавцы в магазине говорят на птичьем языке … Все и везде плохо и не устроено. Как не устроена и сама жизнь Уве. С которой, определенно, надо что-то делать. И Уве решает. Нет, он решается. Но… Кто же знал, что соседка-иранка, оказывается, не просто толстая, а беременная? Кто ж знал, что молодая семья новых соседей случайно повредит его почтовый ящик? Теперь Уве не до самоприговоров, устав в гарнизоне нарушен окончательно.

"Вторая жизнь Уве" началась после смерти его жены. Наблюдать как он каждый день ходит на ее могилу и кладет цветы - это понимать, почему из-под асфальта весной выбивается стебелек. Кто может разобрать алгоритм любви? Да, никто! Ни Карлсон и ни Уве, никто. Есть, конечно, писательские подсказки. Если говоришь о человеке, которому 59 лет с большим сердцем и он утром ходит на погост к жене как на службу, а вечером выгоняет больного кота на мороз, то знаешь заранее - и с котом все окажется лучшим образом. Кстати, "большое сердце" - это здесь не эвфемизм, а диагноз: у Уве оно, действительно, бОольше, чем положено и когда-то из-за этой медицинской неприятности его не призвали в армию. А он так хотел!

Потом у Уве появилась Соня, стала его женой. И вот Уве уже ходит на могилу Сони. (Это не спойлер, "Вторая жизнь" - не детектив; смерть жены Уве ничто по сравнению жизнью, которую он прожил жизнью с ней).

"В нынешнем мире человек устаревает, не успев состариться". Уве, успев устареть, тем не менее неожиданно для самого себя, все-таки, вздыбливает асфальт. Находится "пропеллер", "волшебная кнопка" возвращается на место и вот оно - старик снова летает!

Правда, кажется мне, не надолго.

Есть, конечно, в этой пронзительной истории один существенный "минус". Автору - Фредерику Бакману - было-то всего 31 год, когда он написал про Уве и все, что он напридумал о стариках ради сюжета, оказывается правдой для читателя, достигнувшего упомянутых 59-ти: и брюзгливость, и ворчливость, и неповоротливость, и неуклюжая дотошность, и родные могилы, и "большое сердце" как диагноз… Читать, "Вторую жизнь…" в 31 год - это усмехаться над стариком, читать же ее в 64 - плакать над собой.

Уверяю, вам понравится история про старика, незаметно для самого себя начавшего свою вторую жизнь. В ней много чего намешалось, будет даже "Малыш". А еще много Швеции, порой для меня непонятной и странной.
Говорят, что есть фильм по книге. Не знаю, почти не смотрю фильмы - скучно, ворчливо, брюзгливо…что там еще в перечне для шестидесяти четырех летних?

Моя оценка - 8/10 и, да - рекомендация прочесть.