Пожалуй, главное, что произошло со мной в этом году - это возвращение к нормальности. Кто только не спрашивал меня за последние полгода: а чего ты не пишешь, как вы там живете, как тебе Прага? Я пожимаю плечами: нормально. Не желая вдаваться в подробности.

Во-первых, потому что в самой Праге мы прожили недолго, месяца три, а остальное время провели в разъездах и командировках. А во-вторых, трудно объяснить в двух словах, что за этим "нормально" стоит счастье, поздняя любовь, глубокий выдох. Начну с последнего.

Нет смысла сравнивать жизнь в эмиграции с жизнью на родине. Это как сравнивать жизнь холостую, бессемейную с браком. Но не сравнивать первый брак со вторым невозможно. Наша жизнь в Праге - это второй брак эмиграции. Первый - в Израиле. Две вещи в первом браке давались особенно трудно - это климат и градус иррациональности. По поводу первого ничего объяснять не нужно. Есть организм, который каждую секунду сообщает "щас сдохну", и ты все время что-то лечишь, обследуешь, анализируешь, прислушиваешься, контролируешь и вот это все…

Антидепрессанты, снотворное, таблетки от давления…. А одновременно чувствуешь, что очень хочешь быть там, где можно о нем, об этом самом климате, не думать. И теперь мы живем в городе, где не бывает плохой погоды, потому что много прохладного свежего воздуха.

И вот, значит, сели с моим другом Максом на кухне, после того, как перетаскали последние чемоданы во время переезда, налили себе по рюмочке с новосельем в Смихове, и он спросил: "Я же тебя видел год назад, ты еле ходила, а сейчас носишься с тяжелыми сумками по лестнице, как подорванная. В чем секрет?" В счастье, Макс, в счастье. И в климате.

Про иррациональность я думаю все время, потому что никак не могу привыкнуть к "наоборот". Я так долго и мучительно осваивала "ляма? каха!" "это Израиль, детка!" "Ты просто не любишь Израиль, полюби его, и он полюбит тебя, тогда все наладится" " ну что ты хочешь, почта и не должна работать, на то она и почта, ну что ты хочешь от Битуах Леуми, они непредсказуемые, ты просто не знаешь иврит, выучи и все наладится". "Так у вас же ничего не наладилось! - хотелось крикнуть мне, - вы же знаете иврит и орете на нем в три горла на почте, в банке, в Битуах Леуми, это вам, знающим иврит, не приходят важные письма, у вас без причин снимают деньги со счета". Понятно, что такая странная иррациональная реакция людей - это адаптация к безумию и неудобству повседневности. И ты тоже через некоторое время адаптируешься и начинаешь разводить руками "ну здесь вот так…"

В Праге бытовая иррациональность нам показалась сведенной почти к… ну нет, не к московской, где ты на родном языке можешь получить практически любую услугу, включая регистрацию автомобиля, даже ночью. Но к такому минимуму, чтобы выходить из учреждения и легко выдыхать. Если что-то работает криво, не дошло, затянулось, никто не произносит диких слов "а что вы хотите, вы же чешский не знаете, вот ваш документ и застрял в том ведомстве…. Да вы просто Чехию не любите, полюбите ее, и посылки начнут приходить." И прочие израильские мантры, к которым ты сам себя приучаешь, чтобы не орать и не биться головой об стену. При этом количество того, что пошло не так, или отказов в пражской жизни у нас сократилось до пары раз. В большинстве случаев все работает, как часы. Поход в любое учреждение - государственное или коммерческое - теперь вообще не стресс и не испытание.

В Праге в мою жизнь вернулась возможность "заскочить", к чему я никак не могу привыкнуть. Один из первых обломов израильского бытования - это невозможность спланировать время так, чтобы на один день в неделю свалить все бытовые и организационные дела, чтобы заскочить туда-сюда и разобраться со всем, что накопилось. В Израиле ничего не работает долго, нужно успеть в открытые три-четыре часа, да еще заранее записаться хотя бы за день, не позже. Сашина сестра мне сразу сказала "Израиль - это страна одного дела в день. Если удалось его сделать- радуйся". Поэтому мой календарь был расписан так: каждые утренние часы рабочего дня ты идешь чего-то сделать бытовое-организационное, и отдельным треком в календаре "записаться туда-то, записаться туда-то", а уж основная твоя работа потом. В среднем на каждую проблему надо было закладывать два подхода к снаряду - два похода в учреждение. И я еще могла себе такое расписание позволить. Но эффективность действий, возможность планирования рухнула, и началось вот это вот "поймай израильский вайб, давай леат-леат, наберись савланут".

В Чехии никто никуда тебя не торопит, но вот пример одного моего дня.

В 7 утра через датову схранку (это аналог цифровых госуслуг) засылаю доверенность владельцу машины, которую я хочу купить. Он живет в другом городе за 150 км от Праги и согласился сам переоформить автомобиль на меня. Потом я иду без всякой записи вместе с бухгалтером открывать ИП (эсек в Израиле), это занимает час. После она советует мне для ИП открыть счет во втором банке, не там, где у меня уже есть личный счет, поэтому я забегаю в первый банк, прошу все выписки по счету, чтобы предоставить их для открытия бизнес-счета в другом банке, немедленно их получаю, это занимает пять минут. К 12 00 дня машина уже переоформлена на меня, прежний владелец прислал документы, я онлайн оформляю две страховки (что поразительно, страховки открытые, в них не надо вписывать второго владельца, водить может кто угодно), регистрируюсь в базе данных платных дорог, параллельно записываюсь в клинику по страховке к семейному врачу. Затем еду без записи во второй банк, где мне открывают счет минут за тридцать. Потом я еду за 150 км от Праги забрать машину. Вернувшись к 11 вечера домой, перебираю количество сделанных дел и задаюсь вопросом: как это возможно? Ведь я даже не начинала учить чешский. Пролистав день в голове, понимаю: во-первых, везде можно без записи по живой очереди, во-вторых, все цифровые кабинеты устроены интуитивно понятно, можно в них разобраться самому, достаточно гугл-переводчика, не нужен "помогатор", в-третьих, там, где есть приложения на английском или русском, они работают по всем функциям, а не заморожены на главной странице. И главное - все и все работают дольше по времени, чем в Израиле. В итоге к концу дня у подъезда полностью оформленная машина, открытое ИП, новый счет в банке, запись к врачу и бонусом -хозяева машины, веселая чешская семья с тремя детьми, накормили вкусным апельсиновым кексом, напоили апельсиновым чаем, дали в придачу новый комплект сменных летних колес с дисками. На следующее утро, отправляясь по делам, захожу по пути (буквально, волшебное "заскочить") без записи и без переводчика в муниципалитет оформить разрешение на резидентскую парковку. И это занимает у меня 15 минут.

В пражском метро я могу идти и разговаривать по телефону. Роскошь, которая недоступна в других городах мира, где надо быть на стреме и ломать голову, куда садиться и куда выходить. Пражское метро строили советские инженеры, в нем привычный московский запах смазки эскалаторов, оно устроено интуитивно понятно, и я в нем расслабляюсь. В Израиле я не чувствовала знакомых приятных запахов никогда, только резкие и неприятные. Отсюда постоянное напряжение. (Только через три года я попала к врачу, который предположил, что у меня аллергия и предложил начать делать пробы, но я уже махнула рукой).

Но это все бытовая часть жизни на самом деле в Израиле была бы посильна, если бы не существовали другие слои иррациональности. Где-то на втором году эмиграции мы с Сашей, проводя, как обычно, инвентаризацию нашего опыта, вдруг поняли, что самым тяжелым для нас оказался опыт жизни в национально-религиозной стране.

Сначала ты охреневаешь от новости, что страна вымирает не только во время праздников, но и каждый шаббат, а потом еще больше охреневаешь от того, что твои друзья и знакомые, такие же новые репатрианты, как ты, начинают писать посты, как приятно, что в шаббат можно сделать паузу, почувствовать спокойствие, убеждают себя и тебя, что принуждение к тишине и созерцанию это даже хорошо.

До конца мы осознали разницу между светской и религиозной страной только после 7 октября. Потрясением стало то, как в первые месяцы Газы в шаббат не работал транспорт, Эль-Аль не запустил дополнительные рейсы в выходные и резервисты на базы добирались как могли, потому что главный раввин не счел это целесообразным. Через два года во время иранской, когда израильтяне зависли по всему миру, а Эль-Аль опять не запустил дополнительные рейсы в выходные, потому что главный сефардский раввин сказал, что не видит в этом смысла " ибо речь идет о перевозке тел, а не душ", у меня уже было не потрясения, только бешенство. Программу интеграции ученых-репатриантов закрывают в связи с нехваткой бюджета, в министерствах и ведомствах закрывают целые отделы, война, типа, не время, сынок, а деньги на религиозные праздники и религиозные школы идут без ограничений. В итоге в сентябре этого года впервые в истории Израиля в религиозные школы пошло больше первоклассников, чем в светские. Небольшая группа людей, которым это тоже кажется ненормальным, выглядит маргинальным меньшинством на фоне орущих "не трогайте религию, вы что хотите гибели Израиля?! это наша основа!" Религиозных страстно защищают даже те, кто в шаббат предпочитают ездить к друзам, работающим 24 на 7. Я давно не спорю, только с горечью качаю головой: посмотрим, что вы скажете про основу, когда на рынок труда выйдут сегодняшние первоклассники, посмотрим, как жить без конституции, когда на выборы придут те, кто сегодня только родился, вы демографический прогноз-то видели?..... Чувствую себя иногда советским ветераном, хватающимся за сердце "такую страну потеряли…."

В этой связи про Чехию коротко: церкви открыты, службы идут, на жизнь граждан это не влияет, никого не интересует мнение священников по вопросам бюджетов школ и расписания работы транспорта. И слава Богу!

В Израиле иррациональность и беспричинный бардак проник во всех сферы, включая безопасность. Одно из первых столкновений - автомобильная заправка. Тысячи раз задавала вопрос: а зачем вводить номер паспорта и номер машины при заправке бензином? Самый распространенный ответ - для безопасности.

Все уверяют тебя, что это абсолютно нормально. И будучи юным репатриантом ты думаешь " ну люди, знают, чай, не глупее тебя будут, значит, в этом есть какой-то смысл". Потом ты узнаешь, что заправиться без паспорта вообще-то можно аж двумя путями и террористы точно про них в курсе, а вот остальным людям танцы вокруг колонок только увеличивают время заправки. Потом тебя ищет 6 часов полиция и не находит, хотя ты есть во всех базах данных, которые существуют в стране. Потом наступает 7 октября, и ты вместе со всей страной начинаешь задавать вопросы: а как же….? Потом твои вещи в аэропорту полтора часа потрошит девушка в форме, достает миски из Икеи и спрашивает "когда вы пользовались этим блюдом последний раз? Где вы его купили? А вы его отдавали в ремонт?" А это простая керамическая плошка, не разбитая, не склеенная, без трещин или двойного дна. И ты обреченно отвечаешь на бессмысленные вопросы. В это время за тобой собирается толпа с собаками и другим негабаритным багажом, орет, что опоздает на рейс, тогда сотрудница службы безопасности не выдерживает, вешает на твои сумки красную бирку "проверено" и говорит "идите, обратно все вещи собирайте в коридоре, чтобы очереди не мешать". И ты даже не кривишься: а смысл? Там в коридоре свободный проход прямо от дверей с улицы.

Сейчас любой человек может пройти мимо моих пяти распотрошенных сумок, бросить мне взрывное устройство в одну, пока я копаюсь в другой, я даже не замечу. А ведь на всех сумках уже висит красная бирка. И ты не удивляешься вообще, когда на следующий день читаешь новость, что подросток прошел в самолет Эль-Аль без билета и без паспорта, его обнаружила в последний момент перед взлетом стюардесса. Служба безопасности аэропорта создала специальную комиссию, расследовать, как же это стало возможно. Да, это возможно, потому что протоколы безопасности не работают, если их не пересматривать на предмет осмысленности и реализуемости.

С Чехией сравнивать бессмысленно, здесь нет ощущения, что люди живут на войне среди врагов снаружи и внутри, потому что соседи по ту сторону улицы и по ту сторону границы мирные. Отсюда нет постоянной необходимости быть на стреме. И это еще один вид нормальности - не быть начеку.

Другая причина глубоко выдохнуть - уровень доверия. В России он был традиционно низкий со стороны граждан по отношению к государству, но в последние десятилетия рос уровень доверия граждан друг к другу. С одной стороны, благодаря развитию коммерции и конкуренции. В бизнесе доверие играет огромную роль, когда борешься за клиента. С другой стороны, третий сектор, сетевые проекты, гражданские инициативы, благотворительность, рост самых разных НКО, неформализованные сообщества, все вместе повышало ощущение роста горизонтальных сил. И я это хорошо помню на личном уровне. Привычка действовать сообща, делиться, тратить свои усилия или ресурсы безвозмездно, работать впрок или авансом, жертвовать, доверять - этим были наполнены лет двадцать довоенной жизни.

В Израиле ты быстро ощущаешь, что уровень доверия граждан к государству, государства к гражданам, граждан друг к другу довольно низкий. "Не думайте, что вы с меня тут поимеете, я вам не лох" - это прямо висит в воздухе. Это не отменяет того, что волонтерство после 7 октября было решающей силой, и вообще в Израиле очень много людей, которые могут с себя последнюю рубашку снять и отдать, если ты в беде, если ты нуждаешься. И если они сами так решили, если их никто не побуждал. А вот партнерство в широком смысле в Израиле, как мне показалось, строить трудно. На бытовом уровне все контролируют всех. Банки - клиентов, госорганы - граждан. И при этом все немного друг друга наебывают. К примеру, в самых больших и с виду приличных торговых центрах нам продали поддельные духи и бэушные телефоны, как новые дорогие оригиналы. Наших знакомых тоже так накололи, они были потрясены, потому что для нас это все-таки давно забытая реальность. Когда в России в 90-е продавали подделки, красивых торговых центров еще не было. А когда понастроили, то там уже был контроль товаров, да и сами магазины этого уже не допускали.

Еще одна странность, вызванная недоверием всех ко всем, это полстраны "помогаторов" - т.е. огромное количество людей помогают гражданам за деньги получить те услуги, которые вообще-то полагаются бесплатно. Но израильская бюрократия так устроена, что правил общих нет и каждый раз надо решать отдельный квест: как забрать полагающиеся тебе деньги, как оформить то или иное разрешение, как договориться с банком и т.д. И никакое знание иврита не спасает от переписки на полгода. Поэтому у "помогаторов" работы много.

Типичный пример недоверия выглядит так. Мы оформили с Сашей друг на друга, а также на друзей и родственников доверенности, чтобы можно было улаживать дела. Когда мы забирали их у нотариуса, тот горестно вскинул руки и воскликнул: "Кому вы это доверяете?! Как вы можете такие доверенности подписывать? Какие друзья?! Какие родственники?! Я тридцать лет работаю нотариусом, и я знаю, вы вернетесь через полгода в страну, а на вас долг висит в полмиллиона." И я верю его опыту. Но верю и своему. И что он мне подсказывает? Что я не смогла по доверенности, которую вручил мне этот нотариус, от имени моего мужа даже продать машину. В Израиле есть несколько способов совершить перевод собственности от одного владельца автомобиля к другому - почта, банк, министерство транспорта. Везде отказались это делать, узнав, что я продаю автомобиль по доверенности. Да, на иврите, да, заверенная в Хайфском суде, да, вписан номер машины, указано, что я могу ее продать, вот свидетельство о браке, вот теудат оле… Нет, даже в руки брать не будем, не хотим иметь дело с доверенностью. Мои объяснения, что мужа нет в стране и для этого именно он и оставлял доверенность, чтобы я могла продать машину без него, никого не убедили. Я обошла примерно шесть мест. Я начала продавать машину в 10 утра, а закончила в 9 вечера. Хотя все меня уверяли, что это минутная процедура. В итоге сделку провели с помощью ивритоговорящего друга-инструктора, который помогал нам зайти с разных устройств в личные кабинеты - мой и моего мужа - и совершить необходимый акт передачи собственности, на самом деле, уловка, но все в конечном итоге норм, вот он 30-летний опыт нотариуса?!. То есть все не доверяют всем, в итоге, чтобы совершить простую операцию, пришлось немного нарушить правила и кцат-кцат обмануть государство.

Затем моей подруге по моей доверенности в банке отказывались провести простую операцию, хотя там был вписан и номер счета, и сама операция. Понадобилось два часа уговоров, созвонов со мной, чтобы действие свершилось. И таких историй, связанных с наличием доверенности или ее отсутствием у меня за мой короткий опыт жизни в Израиле, накопилось с десяток. В Чехии ситуация с доверенностями, заверением копий и вообще с документооборотом устроена фантастически просто. Есть такая волшебная штука Czech POINT, они на каждом шагу, где ты пишешь сам доверенность или приносишь любой документ заверить, и самое главное, их потом принимают везде. Это быстро и дешево. Ну не говоря уже о той же датовой схранке, т.е. о цифровых госуслугах, которые тоже невероятно облегчают бюрократические дела.

Пошла я в Праге менять водительские права. У меня два экземпляра израильских прав. Обычное дело. Ты заказываешь один раз, оплачиваешь пошлину. Права не приходят. Ждешь два месяца. Идешь снова в министерство транспорта, заново платишь пошлину. Через месяц приходят два конверта с одинаковыми пластиковыми карточками. Расскажешь это израильтянину - типичный ответ: "Зачем тебе вообще права? Они же ничего не значат, ты же есть в базе данных, полиция тебя и так найдет." Э нет, знаю я уже про эти базы данных и полицию, ну думаю, пригодятся. И вот в Праге я как раз захотела одни права отдать, а вторые оставить для Израиля. Чешская сотрудница повертела их в руках, посмотрела и сказала: "Вы эти права здесь никому не показывайте, по ним ездить нельзя и обменять их я вам не смогу. Они как бы недоправа, недооформлены. Российские права есть? Они нормальные, вот их я и обменяю вам." И да, действительно, правы израильтяне, зачем мне вообще права.

Понадобилось мне в Праге две справки о несудимости. Израильская и российская. Российскую я в консульстве с мокрой печатью получила за неделю. Запись на следующий день, через неделю получите. Израильскую ждала два месяца, пока в консульстве не сказали, что она утеряна и надо заказывать заново. Заказала заново. Через два месяца пришла сразу две. Т.е. через четыре месяца у меня было две справки одинаковых справки на руках, из которых одна практически устарела, ибо срок жизни у этих справок небольшой.

Словом, там, где в Израиле нужно сделать вдох и набраться терпения, здесь можно выдохнуть.

Теперь про позднюю любовь. К Праге.

Удивительное чувство, когда достоинствами восхищаешься, с недостатками соглашаешься, принимаешь все целиком - с несовершенством, странностями, великолепием, заброшенностью, запущенностью, изысканностью, разумностью, удобством, роскошью, деликатностью, изяществом. У нас еще не было возможности и времени узнать Прагу ближе, но каждый выход из дома - это открытие. Саша старается ходить разными путями, потом прибегает радостный "Смотри, какой дом я нашел, там такой фасад удивительный, вот что я про него прочел…" Он рассматривает подолгу каждый балкончик, дверь. Мы изучаем все доски на стенах, кто где жил, выступал. Рассматриваем памятники, попадающиеся нам на пути. Нам не надоедает каждый вечер стоять у окна и любоваться Народным театром и "танцующим домом", мостами, проплывающими мимо судами и суденышками.

"Ты чего стал такой буржуазный? - спрашиваю Сашу. - Тебе же было всегда пофигу, где жить, где спать". "Знаешь, - отвечает, - Израиль научил меня ценить рукотворные излишества. Я раньше об этом не задумывался."

Саша иногда ходит с большим фотоаппаратом и снимает фрагменты зданий, окна, балконы. Я сначала волновалась, что это вызовет подозрение и его могут арестовать, но потом привыкла, что и у нашего дома на набережной часто стоят люди с фотоаппаратами и снимают даже наши окна.

Мы живем в районе с идеальной инфраструктурой, с отличным транспортом. Первый раз в жизни обитаем в доме 1890-го года, в квартире с огромными потолками. По этому поводу купили самую большую живую елку, которую только нашли на ближайшем елочном базаре. Возможность поставить живую елку - это тоже возврат к нормальности. В России с детства не было ни одного Нового года без запаха хвои в доме. В Израиле, где каждое дерево на вес золота, мы, разумеется, перешли на искусственные изделия, ну а как иначе... Только появилось чувство, что Новый год тоже искусственный, не настоящий. И вот теперь вновь хожу по дому и вдыхаю запах иголок. Первое, что делает Саша утром, включает гирлянды: "Пусть горят весь день!"

Нам очень повезло с хозяином квартиры, вежливый и доброжелательный чех, говорит на английском. Однажды вырубился котел с отоплением, он примчался сразу в субботу вечером, я извинилась, что потревожила его в выходной, он ответил: "Это моя работа, сделать так, чтобы в вашем доме было тепло." В доме и на самом деле тепло.

Как сказала моя американская подруга: " У меня от Праги осталось ощущение, что это такая Европа, какой она должна быть." У меня ровно то же. Но в силу предыдущего опыта, помимо уважения, я испытываю к Праге невероятную благодарность не только за красоту и удобство, но и за возможность чувствовать себя естественно. Я не дома, но мне нормально.

И про счастье. В Израиле у меня есть люди, которым я могу позвонить ночью, если что. И они знают, что могут мне позвонить ночью, если что. На этих человеческих отношениях все и держится. Друг без друга там не выжить. Мне было страшно и с ними расставаться, и их оставлять без присмотра. Невероятно, что в Праге такие люди у меня тоже уже есть. Часть - из старой московской жизни. А часть - уже из новой эмигрантской. Наличие таких людей рядом - одна из самых важных составляющих счастливой жизни. Но не единственная.

Предсказуемое, но от этого не менее тяжелое следствие внезапного отъезда - социальное и профессиональное обнуление, утрата возможности делать то, что считаешь важным и нужным. Для нас это была значимая часть полноценного существования. Но ведь в эмиграции живешь, где получается, зарабатываешь тем, чем удается. Тем не менее, наша жизнь в Израиле в этом смысле сложилась благополучнее, чем у многих новых репатриантов, мы избежали классической триады "завод, сиделка, уборка" и довольно быстро обрели работу по специальности. Я - вне Израиля, Саша - в Израиле. Однако мне было очень тяжело развивать проект издалека, когда все коммуникации находятся в Европе и в США. Особенно дело осложнилось после 7 октября, когда летать стало трудно и дорого. Саше пришлось еще труднее, несмотря на то, что он оказался в Технионе. Ни одной инициативы, ни одного собственного гранта, ни одного участия в конференциях, ты подмастерье у чужого аспиранта в чужих темах. Как говорится, для бедного Атоса (нового репатрианта) это слишком много, а для графа де Ла Фер (завлаба и доктора наук) это слишком мало. Он честно пытался найти решение. И не смог. Временная позиция не превращалась ни во что. И вот теперь всего за полгода он уже провел столько собственных экспериментов и в Исландии, и в Мюнхене, и в Быховице, что только успевай снаряды подносить, результаты обрабатывать и планы строить. У него даже поздним вечером горят глаза, в них отражаются разряды в гейзерах, вулканах, на установках. Так сложилось, что в чешской академии наук он вновь обрел свое счастье, как во времена аспирантской молодости в российской академии наук.

Ко мне вернулась способность читать книги. С началом войны украинской я потеряла желание читать художественную литературу, ибо какая выдумка сравнится с трагедией за окном. Потом после 7 октября не брала в руки и публицистику, любую литературу вообще, уровень стресса был так силен, что я просто не могла сосредоточиться ни на каком длинном тексте.

И вот спустя три месяца жизни в Праге я начала покупать бумажные книжки, читать и дарить их близким. И теперь на вопрос "ну как вам живется на новом месте", я могу с чистым сердцем ответить "нормально".

Несмотря на то, что по-прежнему каждый день начинаю с Дежурного по Израилю и с пабликов Хайфы, чего там у нас происходит, где выставка какая открылась, где улицу благоустроили. Нет, я не подсела на адреналиновую иглу терактов, Хезболлы и безумия Кнессета. (Хотя приходится признать, чешские новости про то, как лось не дождался на остановке автобуса, а в трамвай врезался в грузовик, не канают, по сравнению с израильским накалом страстей). Но переживать за страну, гражданином которой являешься, это нормально.

Я люблю читать посты друзей с фотографиями диковинных, искривленных жгучими лучами солнца растений, выброшенных на берег морских чудовищ, древних развалин, разглядывать теплые родные лица, хорошо представляя, как мы вместе бредем по берегу и орем на встречу ветру. Можно вывезти девушку из Израиля, но Израиль из девушки… Я не тоскую по Израилю, просто ношу его с собой внутри и веду с ним диалоги, как с родственником. "Как же ты мог?! Да ты что? Какой же ты молодец! Ты умница, ты золото…. Ну как ты не додумался? Мог же сообразить! Ляма, черт возьми?" И он улыбается в ответ: "Каха".