Читайте также
Российский писатель, поэт, журналист Дмитрий Быков - известный своей неординарной творческой критикой политических и социальных процессов в России - часто бывает в США. Здесь он преподает в университетах, читает лекции о русской литературе и проводит встречи с местной интеллигенцией. Именно после одной из таких встреч в Вашингтоне, посвященной русским новеллам, Дмитрий Быков после недолгих раздумий согласился дать интервью Укринформу. Правда, перед этим попросил не спрашивать о том, что он думает о нынешней ситуации в Украине.
Я ГОСУДАРСТВЕННИК, НО ИДЕАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
- Дмитрий Львович, вы часто критикуете действия власти в России, однако сейчас это, мягко говоря, не принято в российском обществе. Почему вы это делаете?
- Я не критикую действия власти, я критикую ту систему власти, с которой нет обратной связи, где власть не чувствует себя ответственной ни перед кем. Это не критика, это другая система взглядов. Некоторому количеству людей - не очень большому на самом деле - рисуется одна философская система, при которой власть сакральна, население не имеет права голоса, и должно быть, как жатва под серпом, готово в любой момент пожертвовать собой во имя сохранения этой власти. Права человека при этом объявляются чем-то вроде педерастии - это становится такой же "уродливой крайностью", то есть для таких людей права человека - оксюморон.
Есть другая система взглядов, в которой человек является мерой всех вещей и главной целью прогресса.
У меня же - своя система. Я не могу сказать, что для меня человек превыше всего, я все-таки верю в абстракции и некоторые внеположные человеку ценности. Но я считаю, что при этом максимальное мучительство человека не должно быть целью системы - вот так мне кажется. Поэтому я такой государственник некоего идеального государства - не того государства, которое имеется, а другого, которое все-таки заботится о развитии, о благе, чтобы человек максимально осуществлялся и реализовывался. Вот, собственно и вся социальная критика, которую я себе позволяю. Поэтому я, наверное, и не выгляжу таким уж "экзотическим" персонажем.
ВЛАСТЬ ЗАКРЫТА, И ВЫЗЫВАЕТ ЖЕЛАНИЕ ГОВОРИТЬ О НЕЙ ЛИРИЧЕСКИ
- Вы нередко выражаете свою критику власти в стихах. Почему именно в такой форме?
- Большинство материалов у меня, все-таки, прозаические, в стихах выходят еженедельные колонки в "Новой" (российском издании "Новая газета", - ред.). Это такой жанр - "письмо счастья", который является промежуточным между лирикой и публицистикой. Понимаете, стихи же требуют формулировки, наличия формул. Поэтому людям даются формулы для выражения их каких-то ощущений, чтобы они подсознательно это понимали, но для себя окончательно еще не сформулировали. И стали бы говорить: "Я хочу быть с тобой, я буду с тобой" или "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты", или "Я знаю - город будет, я знаю - саду цвесть", - ну, и дальше это подхватывается. Просто, это такая формула высказывания, которая дисциплинирует говорящего. В статье в стихах можно высказать больше и емче, чем, рассусоливая это в прозаическую колонку.
Потом, один мой друг очень хорошо сказал, что лирика пишется таинственно, а ничего более таинственного, чем власть в сегодняшней России нет. Власть закрыта, и, конечно, вызывает желание говорить о ней лирически.
ПОПУЛЯРНОСТЬ "ГРАЖДАНИНА ПОЭТА" БЫЛА НЕОЖИДАННОЙ
- В Украине большую популярность обрели литературные видеовыпуски проекта "Гражданин поэт", где Михаил Ефремов читает стихи "на злобу дня", написанные вами. Как возникла и выросла эта идея?
- Это был такой культурологический проект, который вдруг оказался востребован и популярен. А мы-то собирались сделать совершенно простую вещь. Миша Ефремов - один из самых умных российских артистов, замечательный знаток поэзии и знает наизусть больше стихов, чем я, а это редкость. Он вдохновился идеей Андрея Васильева, чтобы я писал под кого-то стилизацию, а Миша в облике этого автора ее бы начитывал. Чистая культурология.
Но потом история о Наташе Васильевой "Доля ты русская, долюшка женская..." почему-то набрала много просмотров, какую-то фантастическую цифру посещений набрал "Ленин и печник", затем Прохоров: "Все любили Дядю Степу за красу его и стать, целовали только в попу, выше было не достать". Вдруг это стало как-то популярным! Мы сами очень сильно изумились, что так произошло. Это была чистая культурология.
- На какую аудиторию вы рассчитывали, когда писали эти произведения?
- На русскую интеллигенцию, которая знает наизусть очень много стихотворений, иначе до них этот юмор не доходил бы. Я вспоминаю нашу стилизацию под Блока "Трах-тах-тах, и только Эхо..." - в данном случае - "Эхо Москвы". Это же может понять только человек, знающий оригинал. Но оказалось, что в России есть много людей, знающих наизусть эти стихи. Еще, конечно, Мишкина (Михаила Ефремова, - ред.) феноменальная харизма. Больше - ничего за этим, ни рекламы, ничего, чисто народная тоска по стихам.
РОССИЙСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ПРОЯВИТСЯ ВНЕЗАПНО
- Говоря о российской интеллигенции, на ваш взгляд, может ли она изменить ситуацию в России?
- Я когда-то спросил Гейдара Джемаля - человека очень неглупого - откуда в переломные моменты берутся народные вожди? Вот их только что не было, и вот они есть. Это такие сущности, которые ткутся из тумана. Российская интеллигенция - это такой скрытый латентный слой. Происходит потрясение, и она отковывается, мгновенно проявляет себя, происходит совершенно непонятный какой-то скачек.
Например, откуда взялся феномен авторской песни? Вот только что его не было, и одновременно возникают Новелла Матвеева, Булат Окуджава, Юлий Ким, Юрий Визбор, Алексей Охрименко, Михаил Анчаров. Все эти люди друг друга не знают, но они одновременно начинают писать авторскую песню. Что это за феномен? Ответ очень прост: это новые народные песни. В какой-то момент интеллигенция стала народом, у нее появился свой фольклор. Появился социальный слой, и у него появился свой голос.
Точно также можно сказать о другом - ведущем, доминирующем слое, который возникает внезапно. Вот так внезапно в свое время возникла в России революционная разночинная интеллигенция 1880-х годов - при этом ничто на это не указывало. И тогда процент грамотности в обществе повысился лавинообразно.
На чем основан феномен Максима Горького, когда тираж его первого двухтомника "Рассказы и очерки" понадобилось три раза переиздавать? Еще пять лет назад никто не слышал о такой литературе. Значит, это востребовалось. Откуда это взялось? Гумилев бы сказал, что это какие-то космические вспышки. Я считаю, что это какое-то накопление количественных изменений. Но как это происходит - непонятно. Ужас в том, что это происходит стадиально, и это не эволюционный процесс.
Поэтому российская интеллигенция, как только окажется востребована, сразу же появится и будет искренне удивляться, как в этой стране мог быть такой рейтинг у программ Дмитрия Киселева?
РАНА В ОТНОШЕНИЯХ УКРАИНЫ И РОССИИ ЗАТЯНЕТСЯ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО
- Перед интервью вы сказали, что не хотели бы давать оценок тому, что происходит в Украине. Почему?
- Потому что Украина сейчас - это открытая рана. Я не знаю, что сейчас можно сказать об Украине, что ее не взорвало бы. Ну, извините, происходят попытки третьего Майдана. Они разжигаются с разных сторон разными силами.
Я недостаточно знаю украинскую ситуацию, чтобы ее прогнозировать, и не очень понимаю, чем закончится проект "Новороссия", и закончится ли он в ближайшее время. То есть, тут столько бифуркаций, столько точек перелома, что пока надо подождать, надо не навредить. И не хочу навредить ни себе, ни Украине.
- Как вы думаете, каково будущее украинско-российских отношений?
- Конечно, это затянется, как рана, эта язва как-то зарубцуется. В конце концов, Украина и Россия знали периоды очень жесткого противостояния. Я абсолютно убежден, что у нас - общее славянское будущее, и будет общий славянский мир. Когда мы говорим сегодня "русский мир" - мы имеем в виду путинское или дугинское представление о нем. Но это совершенно неправильное представление России, оно ничего общего не имеет с той потенциально свободной, могучей интеллектуальной страной, которую мы знаем. Мы знаем совершенно другую Россию.
Поэтому я абсолютно уверен, что рано или поздно эта рана затянется. Скорее всего, рано. Потому что посмотрите, какие жестокие противостояния были в российской гражданской войне, а через пять лет люди спрашивали себя, что это было? Отец шел на сына, брат на брата. Что это такое было - непонятно, какие-то магнитные бури. Так и здесь мы будем спрашивать: "Что это было, мы что, воевали с Украиной? Как!? Этого не может быть!"
Будут браки, через них все и затянется.
МОЙ ОТПТИМИЗМ - ИЗ ОБЩЕНИЯ С РОССИЙСКИМИ СТУДЕНТАМИ
- Что вы думаете о будущем России?
- Россия всегда выбиралась из любых тупиков, и сейчас тоже выберется, неоднократно удивив мир. Ее интеллектуальный потенциал сейчас неожиданно огромен. Я вижу очень резкий интеллектуальный рывок, и мой оптимизм основан на том, что я общаюсь, в основном, со студентами. Если это поколение студентов, равного которому я просто не знаю в российской истории, осуществится и не будет перемолото какими-нибудь грядущими катаклизмами, то мы получим потрясающую Россию в течение ближайших пяти лет, когда эти люди обретут зрелость.
Причем это явление я наблюдаю во всемирном масштабе - я видел это в Ягеллонском университете Кракова, во Владивостоке, Новосибирске, где я встречался со студентами, и совершенно меня это поражает в Принстоне. Я познакомил многих из этих детей между собой, они нашли феноменальный общий язык, даже сейчас мои русские студенты переводят рассказы моих американских студентов, и я очень надеюсь, что многие из них переженятся впоследствии.
Я вижу одни те же явления, и более того, я вижу один и тот же человеческий тип, очень для меня занятный. Это провинциалы, очень доброжелательные люди, и они феноменально быстроумны.
- Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы податься в политику?
- Ни в жизни, что вы! Политика - это концентрированное выражение морали. В этом смысле, мне кажется, я уже занимаюсь политикой, но не на уровне борьбы за власть, а на уровне формулировок каких-то важных вещей.
- Расскажите, каковы ваши творческие планы?
- Спасибо, творчество - это важное. Сейчас выйдет Маяковский (из серии биографий выдающихся людей, - ред.), я его все-таки закончу. Потом я напишу роман "Июнь", над которым уже начал работу. Это вторая часть трилогии: был уже "Икс", потом будет "Июнь", а третья часть будет называться "Истина" о процессе Бейлиса. Это три истории про любовь. Одна - это история Али Эфрон (дочери Марины Цветаевой, - ред.) и Самуила Гуревича. Вторая - выдуманная, а третья имеет некоторые сходства с историей Сигизмунда Кржижановского. Работать над этим я буду, скорее всего, до конца года.
А потом я все-таки надеюсь написать несколько романов, достаточно легких по жанру, - о той тайной силе, которая управляет миром. Я эту силу знаю, мне кажется, я ее нашел - вот так интригующе я вам отвечу. И эта сила - не деньги, не нефть и не секс. А что это, вы скоро узнаете.
Ярослав Довгопол, Вашингтон.