В спектакле театра Гешер "Я - Дон-Кихот" главного героя играют два актера. Вообще, в постановке Евгения Арье по пьесе Рои Хена много необычного, о ней спорят, соглашаются с авторами спектакля, возражают им. Многие зрители идут в театр дважды, чтобы увидеть двух Дон-Кихотов - Сашу Демидова и Дорона Тавори. Актеры абсолютно непохожи - внешне, по темпераменту, по театральной школе - но для чего-то драматургу и режиссеру это понадобилось…

О спектакле "Я - Дон-Кихот" рассказывают Дорон Тавори и Саша Демидов. Для Дорона это первое интервью в русскоязычных СМИ, никогда прежде актер не общался с читателями на русском языке.

Дорон Тавори

- Кто вы - актер Дорон Тавори?

- Я родился в Хайфе, мои родители не имеют отношения к театру, хотя одна из бабушек была музыкантом, играла на арфе. У меня нет специального актерского образования. После армии, где я служил в армейском ансамбле, решил стать актером. Поехал в Лондон, мне показалось, что там меня оценят. Но в Англии в известные школы я не прошел, окончил актерские курсы и вернулся в Израиль. Надеялся поступить в театр, но туда брали выпускников театральных израильских школ и студий, за которыми наблюдали во время обучения и уже знали, кто им нужен. И все же я оказался за кулисами - устроился реквизитором в театр в Беэр-Шеве. Несколько месяцев надоедал всем, говорил, что хочу играть. И тут мне повезло. Ханан Снир ставил мюзикл "Листья скрипки" по пьесе Шолом-Алейхема. Главный герой - юноша, который учится в хедере. Сейчас трудно представить, но я в 22 года выглядел как 12-летний мальчик и внешне очень подходил. Тем более, что я занимался вокалом, и преподавательница порекомендовала меня Сниру. Мюзикл был успешным, и после этого я восемь лет играл в театре Беэр-Шевы только главные роли.

- Недаром говорят, что удача приходит к тому, кто ее ищет…

- Но мне показалось, что я надоел беэр-шевской публике и поехал на север, в родной город. Хайфский театр тогда возглавляли Омри Ницан и Ноам Семель, сейчас руководители Камерного. Они с удовольствием приняли меня в труппу. Я сыграл в постановке по пьесе Соболя "Еврейская душа", которая имела оглушительный успех в Израиле и за границей. Я работал в хайфском театре несколько лет, пока он не перестал существовать в том виде, в каком был. Это связано с политической ситуацией, после первой интифады театра не стало. Я очень переживал его закрытие и восемь лет приходил в себя. Но жизнь продолжается, и я понял, что делать то, во что я верю, можно только самостоятельно, не связывая себя ни с каким театром. Были более удачные периоды, были менее… Но я чувствовал себя свободным, а это главное.

- Тем не менее, сейчас вы актер труппы Гешера. Как это произошло?

- Однажды ко мне обратилась режиссер Рина Иерушалми и предложила сделать моноспектакль по знаменитой пьесе Беккета "Последняя пленка Краппа". Потом мы с ней поставили тоже известную "Король умирает" Ионеско. В этом спектакле меня увидел главный режиссер Гешера Евгений Арье, который искал актера для постановки "Диббука". Он пригласил меня в свой театр, и я согласился. Арье сказал, что я очень хороший актер, с хорошей техникой, и это было приятно.

- У Гешера есть особый образный язык, на котором, по словам Арье и Хена, вы сразу заговорили. Как вам удалось влиться в новый для себя театральный организм?

- В этом театре есть художественный язык - не имеет значения, особый он или нет. Это очень большая редкость, во всяком случае, в Израиле. По своему опыту знаю: чем он у режиссера четче, тем легче с ним работать. И тогда я сразу понимаю, что режиссер ищет, куда нужно идти, и с энтузиазмом включаюсь, извлекая из себя лучшее. Я становлюсь частью события, главная задача которого - настоящее искусство. Для меня это актерский рай, полный радости, лодка, у которой свой путь. По нему никто раньше не плыл, и ты несешься вперед по неизведанным волнам. Мне легко работать таким образом, это мое.

Дон-Кихот Демидов и Дон-Кихот Тавори

- Хотелось ли вам когда-нибудь сыграть Дон-Кихота, одного из главных героев мировой литературы?

Саша Демидов: Хотелось. Мне нравится в нем… сложно определить словами… наверное, способность вознестись над бытом, увидеть красоту жизни.

Дорон Тавори: Нет, не хотелось. Я никогда не мечтал ни о какой роли. Говорят, что все актеры мечтают сыграть Гамлета - я его играл, но тоже не мечтал об этом. У меня не было и нет списка ролей, которые я бы хотел сыграть.

- Все заранее знали, что Рои Хен пишет пьесу, главную роль в которой будут играть два актера. Как вы к этому отнеслись?

Саша Демидов: Вполне нормально. Я увидел, что Дорон - замечательный Дон-Кихот.

Дорон Тавори: Я доверился драматургу и режиссеру. Получился отличный спектакль, вне зависимости то того, что я в нем играю.

- Зачем Арье и Хену понадобился спектакль с двумя такими разными героями?

Саша Демидов: Это была идея Евгения Арье. Он видел спектакль "Дон-Жуан", где главных персонажей играли два состава и решил сделать такую постановку в Гешере. У нас тоже планировались два Дон-Кихота и два Санчо, но в силу обстоятельств со мной и с Дороном играет Саша Сендерович. Евгений Михайлович сказал, что он хочет увидеть разные инструменты. Они дают разный звук, и тема всякий раз окрашивается другим цветом.

Дорон Тавори: Я читал пьесу, и это меня куда-то вело. Режиссер был мной доволен, значит, он хотел сказать именно то, что я сыграл.

- В спектакле герой - заключенный, осужденный за убийство, и внутри этой канвы происходят все события. Какой он человек?

Саша Демидов: Он достаточно опытный, много переживший, у него за плечами долгая жизнь. Сидя в тюрьме за убийство, он хочет быть свободным, сильным, красивым, дарить любовь.

Дорон Тавори: Это очень неромантичная история. Мой герой тяжелый, властный, неприятный, но в то же время трогательный. Быть неприятным актеру нелегко, мы хотим очаровывать. Я играю не Дон-Кихота, а заключенного, который проживает роман. Иллюстрации Доре, к которым все привыкли, рисуют старого, худого, даже изможденного человека. Однако мне кажется, что он не должен выглядеть как привидение, он земной. Пьеса - о заключенном, и я исходил из этого.

- Ваш герой не расстается с романом Сервантеса, что он нашел в этой книге?

Саша Демидов: Он почувствовал глубинную связь с Дон-Кихотом. Судьба людей складывается по-разному: кто-то не стал убийцей, но мог. Мой герой убил женщину, которую очень любил. Читая книгу, он ее возрождает, хочет, чтобы она жила, ищет ее. Когда-то он читал с ней "Дон-Кихота", влюбился в ее голос. Они читали книгу, тихо пили чай… Роман Сервантеса напоминает ему об убитой любви.

Дорон Тавори: Когда читаешь роман, Дон-Кихот все равно остается загадочным, непонятным до конца. Ни я, ни мой герой, ни зрители не знают, безумен ли он по-настоящему. Быть может, он хочет создать свою территорию, отгороженную от остального мира. Мне кажется, что герой спектакля стремится разгадать загадку Дон-Кихота, ему это жизненно необходимо.

- Вы оба играете с Александром Сендеровичем в роли повара-Санчо Пансы. Как с ним работается?

Саша Демидов: С ним замечательно играть! Саша прелестный актер, глубокий, интересный, я получаю огромное удовольствие от работы с ним. Он живой, иногда я позволяю себе импровизировать и знаю, что Саша всегда точно отреагирует. Он всякий раз новый, мне это помогает. Во время спектакля может случиться что-то неожиданное, некоторые актеры от этого теряют настроение, а Саша, наоборот, расцветает. Я очень люблю его и очень уважаю.

Дорон Тавори: Он отличный человек, теплый, милый. Я уже не говорю о том, что он великолепный актер. С ним легко. Тем, кто создавал проблемы, был я - меня нужно обхаживать, уговаривать, я его обижал, хоть и любил каждую минуту. Поэтому нужно спросить Сашу, как ему со мной работается.

- Что сказали о спектакле "Я - Дон-Кихот" ваши знакомые, имеющие отношение к театру?

Саша Демидов: Те, кто со мной разговаривал, оценили очень высоко. Там были такие эпитеты, которые даже неудобно пересказывать.

Дорон Тавори: Я никогда никого не приглашаю на свои спектакли, это принцип. Но мои театральные знакомые пришли и были в полном восторге. Кроме того, что спектакль интересен, в нем есть из ряда вон выходящие художественные открытия, понятные профессионалам. Дерзкая работа Арье со звуком, светом декорациями - это фантастика. Мои друзья завидуют и говорят, что тоже хотели бы участвовать в таком захватывающем процессе.

- Спектакль "Я - Дон-Кихот" ожидает долгая сценическая судьба?

Дорон Тавори: Вопрос трудный. После того, как спектакль играется в Тель-Авиве, его продают в другие города. Это очень суровый бизнес. 220 залов по всему Израилю выбирают, как правило, 4-5 одних и тех же шлягеров сезона. Посчитайте: четыре больших театра делают по 7-8 спектаклей, неизвестно, кому повезет. Выбор никак не связан с качеством постановки. Зрители должны купить билеты, точка. Огорчает, что те, кто выбирает спектакли, всегда снисходительно говорят: "Нам очень понравилось, но для нашей публики это сложно". Они играют по законам рынка и не хотят ставить себя под удар. Но жизнь спектакля, увы, зависит от них.

Саша Демидов: К сожалению, спектакль купили не все театральные залы. Репертуарные комиссии посчитали его излишне интеллектуальным. Наш мир все больше упрощается, это грустно. Я не могу сказать, сколько будет жить наш спектакль, хотя он мне ужасно нравится.

- Саша, вы участвовали практически во всех постановках Евгения Арье. Было в спектакле "Я - Дон-Кихот" для вас что-то принципиально новое?

Саша Демидов: У меня впервые появилась актерская возможность сыграть человека, который теряет разум от стремления к невозможному, рвется, как туго натянутая струна. Я не льщу, но у Евгения Михайловича каждый спектакль - что-то новое, всякий раз другая планета. Это удивительно, но именно поэтому столько лет существует наш театр.

И о корнях

- Дорон, вы работаете в театре, где многие говорят по-русски. У актеров тонкий слух, вы, наверное, уже говорите на русском языке?

Дорон Тавори: Я не рискну что-то говорить по-русски. Но хотя мои родители родились в Израиле, бабушки и дедушки родом из Украины, Белоруссии, Литвы, восточной Польши. Так что русский язык я слышал с детства, моя мама очень хорошо говорит, читает и пишет на русском. Одно из самых приятных впечатлений от театра Гешер - когда Евгений Арье называет меня Дорончиком. Так меня называла бабушка, и я сразу чувствую себя дома.