Лектор: Ученые утверждают, что наше Солнце через пять миллиардов лет погаснет.Рабинович, мирно дремавший в первом ряду, вдруг с испугом: Ой, через сколько-сколько вы сказали?Лектор: Через пять миллиардов.Рабинович: Ох, ну слава богу, а то мне послышалось – через пять миллионов!

Старый анекдот

Испуг бедного Рабиновича забавляет нас, но, если разобраться, смешон он потому, что в гротескной форме намекает на то, о чем в приличном обществе не говорят. На то, что нас уже, признаться, не очень-то волнует будущее. И не только то будущее, которое придет через миллион лет, а даже то, которое ожидает нас через год.

Ведь если заглянуть, даже не очень глубоко, в нашу психологию, мы обнаружим, на чем именно основывается ощущение наличия будущего или же его отсутствия.

Оно всегда основывалось на представлении, что дети и внуки наши будут жить так же как и мы, но лучше. То есть критерий простой: если они будут жить лучше, значит, будущее есть, если хуже – значит, его нет. И так как мы чувствуем, что перспективы той формы жизни, которой мы сейчас живем, тают просто на глазах, – наше будущее и волнует нас все меньше и меньше.

Та тряска улучшений и ухудшений, которую мы называем нашей жизнью, начисто отбивает у нас саму возможность определиться с тем, что же такое будущее.

С одной стороны, прогресс, что ни день, подкидывает нам новые айфоны, модификации машин, удобства и бытовую технику. С другой стороны, население даже развитых стран нищает и конфликты – и рядом, и вдалеке – разгораются как-то не по-хорошему. Не говоря уж о том, что прямо у нас, в нашем общем доме, насилие с легкими наркотиками в обнимку ходят по школам уже почти не прячась.

С одной стороны, в нас еще сидит устойчивое дедовское представление, что если работать и стараться – будет надежда и тебе и детям. С другой стороны, все уже знаем: старайся или нет – вдруг назавтра на улице масса безработных. Присмотрелся – а кто это там? так это же и я среди них!

И уж сказать при этом, что будет завтра, способны только политики, которым положено говорить обо всем абсолютно с уверенным видом.

Какие же в такой обстановке могут появиться мысли о будущем, когда, как известно, наш мозг при сильных стрессах сам отключает восприятие того, с чем не сможет справиться?

Отдав должное ухудшениям, нам следует быть поосторожнее также с новостями об отдельных улучшениях в жизни. Наше сознание, которое лихорадочно выискивает в новостных сайтах и на страницах прессы хоть что-то положительное, уж очень склонно раздувать отдельные улучшения и даже просто уверенный тон до размеров светлого будущего.

А ведь то, что проложили новую линию электрички и стали на 20 минут меньше тратить на дорогу из одного города в другой, это, конечно, очень хорошо, но это же – не будущее.

И то, что при всех колебаниях цен нам иногда обещают их понижение, или если даже вдруг вообще понизятся цены – на все! – это же тоже не будущее.

И даже то, что наши начальники штабов с привычной сталью в голосе заявляют, что вот пусть они только попытаются, так мы тогда так… – это, признаемся себе, тоже будущим назвать трудно.

Вместе с тем, есть еще один интересный фактор, от которого зависит наличие будущего в сфере наших представлений. Зависит оно от того, к чему мы стремимся: жить или выживать.

Это не игра слов, ведь если мы настроены жить, тогда будущее нам интересно. Если же настроены выжить, тогда оно вместе с нашими интересами сужается до размера двух дней: сегодня, ну и как в далекой перспективе – завтра.

То есть тот уровень развития, о котором мечтали лучшие умы прошлого, – что, якобы, в будущем человек станет настолько широк душой, что вместит в себя и пространство, и время – в нас, в людях будущего, при настрое на выживание вряд ли воплотится.

Кроме того, сам тип жизни, или выживания – это уж кто как чувствует – у нас очень странный. Живем или выживаем мы в одиночку или небольшими, недружественными друг другу, группами. В то время как опыт жизни подсказывает нам одну очень интересную зависимость масштабов будущего. Если живут сообща и дружно, горизонты времени расширяются. Когда в одиночку – сужаются.

И из этой зависимости очень точный прибор получается. Если мы можем сказать, что будущее у нас есть, значит, мы живем в нормальном, дружном обществе с развитыми системами взаимопомощи сегодня и широкими планами консолидации общества на завтра.

Речь идет именно об обществе. Не стоит путать с государством – пусть у него хватит сил, при всех кризисах, лихорадке мировых бирж, раздорах в народе и проделках соседей, обеспечить нам выживание.

И напоследок вновь несколько слов о проблеме "отцов и детей", как о ней сказано в начале статьи: жизнь детей для отцов – показатель будущего.

О проблеме этой можно сказать следующее. Объединяет людей, вообще, совместная работа на общую цель. И дело не только в том, что если есть общая цель, это хорошо, это контакт поколений, это единство общества, ну и вообще все хорошее.

Дело в том, что она, общая цель (и совместная работа), не просто объединяет – она лечит. Лечит душу, издерганную заботами выживания в одиночку. Поэтому если мы желаем душевного здоровья себе и детям, хотим видеть в них свое будущее, нам, прежде всего, нужна она, эта цель.

Михаил Гонопольский