Спорить можно, доказать иную позицию - вряд ли. О заговорах и тайнах, о жестокости и столкновении воль, о бесчеловечном, эгоистичном стремлении править, вершить судьбы, - сказано, написано, запечатлено камерами миллионы раз. И все равно острота, актуальность этого жестокого сюжета не исчерпывается. И, вероятно, сохранится до конца времен.
Вечером, в душном уставшем воздухе сентября, я пошла в экзотическую чащу тель-авивского рынка "А-Тиква". Через пустые коробки, банки, через курганы дневного мусора (будто вывернутые внутренности огромного животного) лежит дорога в театральную студию Йорама Левинштейна. Тем вечером студенты играли трагедию Фридриха Шиллера "Мария Стюарт". В переводе на иврит Йотама Беншалома. Режиссер - Эльдар Гоар Гройсман. Сценограф Нета Хекер. Костюмы Дани Бар-Шая. Композитор - Рами Оссервасер.
Это история двух сильных женщин, королевы Англии Елизаветы и Марии Стюарт. Соперницы, сестры и пленницы. История двух женщин, которые не могли, не имели права позволить себе просто жить, смотреть на лилии, солнце, цветущий боярышник. Не могли быть слабыми и искренними. Потому что обе желали владычествовать. И именно на эту горькую роль их назначили судьба¸ вероломное окружение и политические игры без правил. Выжить в схватке могла только одна. Выстоять в дуэли дано было одной. Елизавета победила. Мария сложила голову на плахе. Елизавета правила долго и, как принято считать¸ успешно. Хотя и с оглядкой на Тайный совет.
…Холодное пространство. Не сцена, не подиум - неподвижная белая льдина. Экраны на стене, они фиксируют движения, пантомиму действующих лиц. На заднике большой экран, укрупняющий нам облик и жесты только одной героини. Королевы Елизаветы. Она возникает как контур; мы видим плащ, шляпу, шарф, укутывающий лицо. Движется и вплывает в изображение на камерах только черный силуэт. Нет человека, нет женщины - есть символ. Тень. Условный знак. Ферзь на шахматной доске.
Музыка жестко, драматично, авторитарно ведет от эпизода к эпизоду. Соединяет и разграничивает калейдоскоп интриг. Музыка подчеркивает, высвечивает бездушность, бессердечность, механистическую природу происходящего. Грохочет сапогами свита, придворная камарилья. Металл в голосе, скрежет переворачиваемых страниц истории.
Костюмы сановников и стражников - черная холодная кожа. Блеск металла. Тяжелые военные бутсы. Война - вот она, от нее не скрыться. Все подозревают всех, шагают по душам, жизням, предают, сбрасывают в пропасть. Победителей нет. И изломанная, скорчившаяся в инвалидной коляске королева Елизавета (трон - чем это вам не инвалидная коляска? Разве что конструкция немного иная…) - такая же проигравшая. Жертва. Нечастная и испуганная. Известно ведь: после партии и короли, и пешки падают в одну и ту же коробку…
Я люблю смотреть студенческие спектакли. Если они хорошо, с душой, с настоящей идеей сделаны, - они очень много дают. В актерах-студентах нет усталости и инерции. Они окрылены и прекрасны. Прекрасны своей увлеченностью, бескорыстным азартом. Им еще все открыто, сказка - их спутник. Студенческая сцена - место для свободного, ничем не ограниченного фантазирования. Спектакль "Мария Стюарт" как раз и относится к таким прекрасным опытам.
Королевы - солистки. Все прочие (хотя они играют продуманно, попадают в тональность, очень серьезны) - фон. Мерцают камеры. Грохочет музыка-беда, музыка - предвестие трагедии. Трагедия не за горами. Елизавета (очень точная и яркая Ноа Гольдберг) рациональна, но не бездушна. Ее мучает все то, что происходит, однако что-то изменить - не выйдет. Она играет, проживает судьбу-пытку. Ее глаза, ее нервные руки в перчатках, дрожащие плечи выдают жалкую рабыню, заложницу своего амплуа. Ибо что такое королевская особа? Этикет, протокол, фальшь. Полное презрение к законам совести. Человечности. Королеве нельзя быть доброй, - вот, примерно, так звучит ее девиз. И почему люди так стремятся в парламент, хурал, кнессет?..
Читайте также
Мария Стюарт (в этой роли темпераментная Ноа Сабах) - живая, мятущаяся. Романтичная. Она сексапильна, кокетлива. Говорит, что не боится смерти. Хочет даже на том маленьком отрезке жизни, на льдине, которую уносит в вечность, любить и получить любовь в ответ… Убежденная в своем праве на престол¸ не желающая отказаться от английской короны, она торжественно и мужественно движется к гибели. Ей не переломить ход партии, и для нее главное не в победе, не в торжестве идеи - в сохранении лица. В том, чтобы остаться в истории. В той истории, которую напишут субъективные, обычные маленькие граждане, жившие при легендарных правителях. Или - придумавшие этих легендарных правителей, утаившие правду, изменившие акценты, факты
Они тотально, незыблемо одиноки, эти дамы. Королевы. Эгоистки. Их путь - торжество и проклятье одиночества…
Конвой, вооруженный автоматами, свет телекамер, записывающих каждый шаг - это из нашего времени, про нас. И пьеса великого Шиллера здесь только рамка, повод для размышлений. Хотя текст в переводе на иврит (довольно архаичный, тяжеловесный) возвращает к пафосному и масштабному первоисточнику.
Сокращения не повредили. Материал звучит емко и цельно. Практически не важны стиль костюма, вид оружия, средства слежения и плетения интриг. Власть, душа, границы человечности неизменны. Они суть категории, которые устойчивее пирамид, непоколебимее любой веры.
Студия Йорама Левинштейна высказалась о безмерной власти - и о тех, кого она пожирает. Жаль, что политики и вершители судеб в театр не ходят. Они бы там могли узнать много полезного.