Где черпают информацию, знания и примеры для подражания подростки - наши дети и внуки? Хотелось, чтобы из книг, да еще и наших любимых, но на деле больше из фильмов, социальных сетей, тик-тока, инстаграм и интервью с их кумирами.

- Как же так?! - Возмущаемся мы - сливки самого читающего в мире народа, глядя на собственных недорослей.

Конечно, у нас все из филармонии не вылазили.

Сидит у меня на кушетке девушка Яна с умными заплаканными глазами. Гуманитарий, студентка второго года обучения престижного университета. Не понимает собственных преподавателей на лекциях и семинарах. Те, чтобы образно подать материал, используют примеры из современной и классической мировой литературы и истории. При этом подразумевается, что студенческая аудитория что-то знает, читала или, крайней мере, смотрела экранизации. Как-то все относительно в курсе, ассоциации "ловят", кроме моей Яны. Она натурально чувствует себя униженной и оскорбленной, ущербной.

Начинаю издалека разбираться:

- А ты когда-нибудь книжки читала, не учебники, а для собственного удовольствия?

- Что-то читала, вот "Три мушкетера" очень понравились. Мы приехали в начале двухтысячных, жили в небольшом поселении, русскоязычных сверстников там было мало, иврит не знала, вот и пошла в местную библиотеку. Там тоже русских книг было немного, но попались на глаза "Три мушкетера", что-то я слышали или фильм до отъезда смотрела.

- И сколько тебе было?

- Двенадцать лет. Очень понравилось. Думала, дочитаю и продолжу Дюма.

- А родители читали? Дома была библиотека?

- Какие-то книжные полки в Харькове были. В Израиле - нет, да и денег особо не было поначалу на самое необходимое, они много и тяжело работали и страшно уставали.

- А до "20 лет спустя" Дюма добралась?

- Нет. Однажды в выходные я не вымыла посуду и меня отец наказал. Они ушли с мамой и братом в гости, а после мытья я должна была прочесть книгу, чуть ли не единственную в доме (она использовалась как подставка для горячего на кухне) и пересказать. Это были пьесы Чехова. Отец был строг, поэтому наказывали меня Чеховым часто. Вот с той поры чтение книг вызывало отвращение.

А училась я отлично, мне все предметы легко давались. Балл высокий. В армии служила в войсках, требующих внимания и тщательности. Психометрию за счет армии сдала.

Родители посовещались и решили:

- Мы не хотим для тебя такой жизни. Не идти же тебе лить пластмассу при таких данных? Мы поможем, иди учись. Вот учусь…и хлопаю глазами на лекциях.

Дальше понятно, что и как с ней с ней делать, вплоть до составления списка необходимой литературы. Прошло три месяца, вроде немного, но Яна сильно изменилась. Чувствует себя уверенней, самооценка повысилась, полна надежд.

Знаете за тридцать с лишним лет жизни в Израиле и сотен пациентов я видела, мягко говоря, разное. Меня удручало, что вместо платных кружков и спортивных секций для ребенка родители выбирали новое гранитное покрытие для кухонного прилавка. Я сама приехала с сыном в статусе матери-одиночки и купила самую дешевенькую машинку, лишившись серьезных выплат. Работа по специальности была в разных концах страны и не на самых лучших первые десять лет условиях. Кружки сыну в тель-авивском университете я оплатила и туда была подвозка. Возвращалась поздно, буквально падала и засыпала. А в выходные меня удручало, что мой сын, внук двух профессоров медицины, буквально ничего не читает.

Перелом у него наступил в армии и скорее от скуки на дежурствах. Он стал книгочеем, полюбил рыться в книжных развалах. В университете мы с мужем обнаружили у него на столе "Мертвые души" на иврите. Мой муж-журналист был чрезвычайно горд, как будто он за Гоголя ее написал.

Я опешила. Осторожно спрашиваю:

- И что ты понял, там же другая эпоха, неизвестные тебе реалии?

- Прикольная книга. У нас, мама, в Тель-авивском университете среди преподавателей тоже такие типусы имеются.

Иллюстрация из "Горе от ума" Грибоедова:
"Уж коли зло пресечь,
Забрать все книги бы да сжечь".