Я хочу написать несколько слов о книге Рои Хена "Души", но, признаюсь, не знаю каких. Дело в том, что что книга признана мною гениальной и это требует какого-то объяснения, а у меня его нет. Не могу одарить себя званием нюхача таланта или предсказателем гениальности, но и отказать себе в разборчивости тоже не смею.

Знаете что? Давайте вначале немного об авторе. Может быть, в таком разгоне я и достигну нужных мне скоростей рассказа.

О Рои Хене я где-то когда-то слышал, но всегда там и оттуда, где не бываю даже в гостях. Мальчик из восточной семьи, сефард примкнул к русской идентичности, которая здесь в Израиле, по сути, определяется исключительно не еврейской, а именно русской дидактичностью. Мы присвоили себе, читай выкрали, наследства Достоевского, Пушкина или, скажем, Чехова, в страшных снах которых, не виделись местечки черты оседлости памятниками их творчества.

Рои Хен знает их всех намного лучше многих из нас, потому что многие ли из нас живут Неточкой Незванной или там Константином Левиным? Только юродивые, а таковых здесь немного - в конце концов на консульской проверке выгоднее смотреться вменяемым.

Рои Хен, родившись в Тель-Авиве в 1980 году, обнаружил, скорее всего, русский дождь, пролившийся на страну, как я полагаю, лет в 12-13. То есть вместе с Бар Мицвой призвал себя не только служению Торе - дань сефардизма, но и сомнению в ней - услуга "русского" контекста израильского пирога. " Долго ли коротко" или "паам" (однажды-иврит), но мальчик-"мизрахи" (восточный - иврит) становится писателем, драматургом и переводчиком русского, французского и английского языков. Он литературный редактор театра "Гешер" (назову его условно не для израильтян "русским" театром Израиля), он переводит Хармса, Шаламова, Бунина, Достоевского, Пушкина и Чехова. У вас, мои "русские" друзья с теудат-зеутами, получается быть внутри Бунина и Хармса равносправедливо? У Хена - да.

Может быть, его неожиданный русский от Полины Адамовой, жены писателя? Может быть. Правда, мой латышский у меня от моей жены Айны так и не родился…

А может быть, в его в нынешней земной оболочке поселился мальчик Мотл или, даже боюсь предположить, товарищ Лев Захарович Мейхлис и тогда тайну "русского бенефиса" можно считать разгаданной? Стоп… Я дошел до первой "сфиры" (тоже иврит, но поищите сами в Интернете попытку перевода) и могу начать рассказать о "Душах".

Есть (по словам Хена) в Израиле Гриша, 39-летний холостяк, живущий где-то в Яффо с одиночной мамой. Молчаливый, неаккуратный, не работающий, слоняющийся без дела по дешевым кварталам Южного Тель-Авива (что уже приговор), не всегда вовне одетый как денди, но всегда внутри, как и положено еврею, с аккуратно собранной системой душевной адаптации к ужасам наружного бытия. Гриша многолик. Нет, правильнее - многодуш. И знает об этом лишь его несчастная мать и мы, открывшие книгу.

… Начинаем с глухого местечка начала 17 века где-то в Речи Посполитой. У евреев Праздник Пурим. Мальчик Гец и его сестра Гитл. Переодевшийся в царицу Эстер их "татэ" Перец, приглашенный на "побивания камнями" из соседней деревни гой Павел… Кто их знает эти условия игры 17 века, какие там камни выбирались, почему побитым должен быть гой - не спрашивайте меня, забыл. Гилгул нешамот - так называют реинкарнацию в мистическом течении иудаизма, в каббале у меня, скорее всего, закончен и я не помню свои праздники 17 века. Гриша помнит и он приговаривает брата и сестру к Погрому - тоже из обязательной программы еврейского Галута тех времен.
Брат и сестра. Первый раз.

Потом была Венеция 18 века. Гедалья и Гейле. Новые персонажи. Старые души. Что-то влечет их обратно, туда, где был Пурим и гой Павел. Корабль до Констанцы, а там до местечка. Пусть и век уже не тот. Но что есть время для души? Просто сон. А значит надо проснуться веком раньше и, может быть отыскать их? Зачем? Не знаю. Это я о себе: не знаю. Перерождаются только те души, что согрешили, но в чем согрешили дети? Разве что… Павел? Но разве мы в ответе за судьбы иных, судьбы гоев?

Потом Марокко. Город Фес. Век 19. Почти вчера, правда? В Алжире евреи уже облачились в европейские платья, Британия правит морями и туда переводчиком назначается Гавриэль, а Джимуль… работница в борделе Касабланки должна ехать с ним. Должна, потому что "гильгуль" продолжается.

Правда, чуть-чуть не в своих раковинах. Наши тела - это ведь всего лишь раковины, поднеси их к уху и услышишь шум сфирот, шум Смысла. (Ой, только не надо мне сейчас о резонансах и внешних звуках. Можно подумать, что у Бога есть академическая степень по физике).

В 17 веке, в тот первый раз, собака рвала Гитл и на ее руке остались страшные шрамы. Эти стигматы как остановочные пункты в расписании путешествий душ и по ним Рони Хем ведет нас от Изгнания к Геуле…

20 век. Германия. Дахау. Мы уничтожены, наши души унижены и втоптаны в гной и вши. Катастрофа настолько безгранная, что Хен уделяет ей всего несколько строчек. Ужас не означает конец души, но означает ее изуродование. Реальное (хм, подходит ли это слово для душ?). Бывает, очевидно и так, что раны раковины достигают и глубины ее содержания.

Израиль. Наши дни. Яффо. Гриша. Его русская мама. Бросивший их еврей, папа-муж Павел (улавливаете?). Почти все, с точки зрения обычного обывателя, сумасшедшие или, как более щадящее это звучит по-православному, блаженные. Гриша отыскал в себе все свои предыдущие души. Находка эта ужасна сама по себе - она не впустит вас в судьбу сегодняшнюю, вы не сможете просто жить жизнью налогоплательщика, квартиросъемщика, военнообязанного, работоспособного… Вы - труп. Сдохнувший рачок-отшельник в своей раковине. Вам останется только ждать, когда ошметки вашей слизи испарятся на солнце и внутри начнет зарождаться нечто иное. Новое. Если, конечно, у Бога для вас еще осталось строительного материала. Кстати, Гриша (Хен, конечно) описал способ, как проверить, чувствуем ли мы свое "я", переродившееся в очередном воплощении. Надо самому себя пощекотать под мышкой. Засмеялись? У вас позади было много перевоплощений.

Я не знаю, чем закончилась книга, хотя и прочитал ее до конца. Если так, как номинально расставлены слова, то я не хочу так. Если Рои Хен имел в виду что-то другое, то все равно, она должна была закончиться не так. Жаль, что я с ним не знаком, с Рои. Он бы мне, наверное, разъяснил что случается с нами, когда в череде сменяющихся судеб у них нет обмотки, обечайки. Того, что скрепляет? Что будет с нами дальше, если обод утерян или не найден? Я потеряю память? Та, кого я любил 400 лет назад, меня узнает и неуклюже войдет в мою жизнь, лишь уболяя ее еще сильнее? Как мне узнать? Пощекотать себя? Не смешно…

Рои Хен - мое открытие и мне уже недостаточно Зингера и Шалева, чтобы разобраться в путанице еврейских судеб. Мне теперь нужен и Рои Хен.

Блуждание наших душ, если и не религиозный постулат, в котором я ничего не смыслю, но, определено, и не по-зингеровски бытовой, не по-шалевски сказательный, но, ведь, и не по-хеновски же событийный? Можно подумать, что Речь Посполитая, Венеция, Фес, Дахай и Яффо - это остановки, после которых будет конечная станция. Финиш?

Оценка книги 10/10. MUST