Дышите полной грудью. Пейте или жуйте - но главное смотрите. Фонтан шелестит. Гипнотизирует. Фасад театра освещен карамельным светом медленно гаснущего неба, светом тихого вечера. Такого чудесного городского пейзажа, как здесь, я больше нигде не видела. Может быть, что-то подобное грезилось мне в самых чудесных детских снах...

Белые трамвайные вагоны плывут безмолвно. Звякают стеклянные бокалы в открытых кафе. Собаки всех мастей и размеров ведут на поводках своих людей. Собаки горды и независимы, как лорды на прогулке. Я жду актера, который обещал мне дать подробное интервью.

Это Идо Моссари - звезда театральной сцены и телешоу, артист кино, человек быстрый и неутомимый. Он уже написал мне сообщение, что будет совсем скоро, что заканчивает репетицию. А я пока любуюсь городом, фонтаном, серебром звонкой воды, удивительным фрагментом сказочного острова Утопия.
Минуты слетели с циферблата часов, и Идо возник на фоне площади. Он готов отвечать на любые мои вопросы. Но сперва…

- Вот только закажу поесть!.. С утра ничего не успел. Некогда. Мы работаем очень интенсивно.

В рамках традиционного международного фестиваля "Jaffa-Fest" Идо Моссари сыграет новый спектакль, который получил несколько неожиданное для меня название - "WC".

История создания этого спектакля необычна. Итальянский режиссер Ицхак Эухенио де Джорджи, вполне профессионально востребованный в родной Болонье, работавший и в других странах Европы, в какой-то жизненный момент очень серьезно воспринял свое еврейство, и решил совершить алию. Его не поняли многие коллеги, ему не советовали этого делать. Но он отважно шагнул в новую жизнь - и вот уже почти два года живет в Израиле. Он предложил необычную постановку, спектакль-коллаж из монологов. За реализацию проекта взялся Идо Массари. Идут последние репетиции. Слово берут восемь политиков: Макрон, Байден, Путин, Берлускони, Эрдоган, Меркель, Трамп, Нетаниягу.

- На каком языке вы с режиссером общаетесь?

- На всех, доступных нам. На английском, итальянском, иврите. Мы понимаем друг друга. Текст написал сам режиссер. Рои Хен перевел на иврит. Я тоже подключился к написанию текста в том, что касается нас, израильтян. Это будет сатирическая комедия. Надеюсь, смешная.

К нашему столику подходят люди. Мама с сыном. Потом двое спортивных юношей. Они узнали моего собеседника. Смотрят на Идо с восторгом, благодарят. За его роли в спектаклях, за работу в телесериале "Егудим баим" ("Евреи идут").

- Вы закончили театральную студию Нисана Натива?..

- …И он был моим главным учителем. С первой встречи, с первого урока. Когда он произнес фразу Лоуренса Оливье о том, что актерское искусство - это искусство превращения. Я всегда старался быть рядом с ним. И в моем сердце никогда не угаснет его образ.

- В "Гешер" вы пришли сразу после студии, вместе с Шири Гадни, Мики Леоном, Алоном Фридманом?..

- Да, но меня почти сразу поставили режиссировать. Тогда в театре была молодежная труппа, для нее решено было поставить пьесу "Останки любви". Вот мне и предложили заняться режиссурой. Я себя никогда прежде режиссером не чувствовал, видел себя только актером. Моим заветным желанием было играть главные роли. Но их я не получал. В итоге я пришел на разговор к Евгению Михайловичу Арье…

Рассказывая, Идо копирует голос и интонации этого мастера, и я поражаюсь тому, как похоже это получается!

- Я сказал ему: "Евгений Михайлович, я хочу играть!.. Какие у меня шансы?" Арье заявил, что не очень-то видит меня на главных ролях. Из-за роста, из-за нашей разницы в менталитете. И я ушел… Ушел из театра. Позвонил в "Габиму", в "Камерный", и в "Бейт-Лесин". И все три театра согласились меня принять. Я пошел в "Камерный". И проработал там одиннадцать лет. Арье это воспринял, как измену.

- Театр был вашей мечтой с детства?

- Я впервые вышел на сцену, когда мне было восемь лет.

- Болезнь давняя, однако…

- И еще какая! Мне кажется, я всегда знал, что буду только актером. Ни о чем другом речь даже не шла.

- Родители не удержали?

- Возможно, они бы и хотели для меня иной профессии. Но и мой брат Таль, и я - были непреклонны. Наша мама понимала нас, она ведь тоже шла этим путем, была звездой военного ансамбля. Но жизнь сложилась иначе.

- И вы с братом сыграли в знаменитом мюзикле "Король и я". Чуть ли не вся страна его посмотрела. Так начиналась история актеров - братьев Моссари. А в "Гешер" вы как вернулись?

- Это очень интересная история! Я всегда знал, что здесь мой дом. Что моя жизнь именно на этой сцене. И я позвонил Рои Хену…

- Вижу, что Рои Хен - это для многих добрый дух, ангел-хранитель?

- Да! Точно! Я очень многим ему обязан. Когда я позвонил, он сказал: "Возможно". И вскоре последовал звонок мне от Миши Краменко. Он ставил спектакль "Холм зимы" ("Тель хорев"). И я получил роль в "Гешере" после одиннадцати лет перерыва!

Беседовать с Идо Моссери - значит, наблюдать в непосредственной близости оригинальное и неповторимое шоу одного актера. По ходу разговора он меняет голоса, удивительно верно изображает своих виртуальных собеседников. Одновременно воюет с комарами, которые осмелились на него подло напасть ("нет, я тебя казню; не позволю безнаказанно меня кусать"), оглядывает пространство вокруг и весело комментирует увиденное ("нет, так нельзя; какие здесь девушки - с ума сойти! Вот поэтому я до сих пор один"). Настоящий фейерверк эмоций и лиц. Я смеюсь и удивляюсь: человек-театр!

Он ярко выступил в гешеровских спектаклях "Якиш и Пупче", "Холостяки и незамужние" ("Раваким вэ-равакот"), "Клад под мостом", "Туннель". Он комик, но за смехом у него всегда прячется грустинка. Идо очень музыкален; он способный композитор, у него и диск вышел "Игры страха". Музыкальность очень обогащает актерскую палитру.

С возвращением в "Гешер" у Идо связана драматичная история. Он рассказывает:

- Был назначен прогон спектакля. А я утром поехал на велосипеде к морю. Ну, думаю, время есть, никогда же не начинают вовремя. Отдыхаю я на море - вдруг звонок. Из театра. "Ты где?! Тебя ищут. Арье пришел!" Я помчался. Пот градом. Велосипед подо мной стонет. Несусь. Силы на исходе. Душа просится наружу. Доехал. Начали. Моя сцена. А у меня на шнурке висит карандаш. Я делаю неловкое движение - и попадаю карандашом себе в глаз! Арье решил, что это так и задумано, что я играю, как поставлено, - я, наверное, оказался убедителен. Кровь рекой. Я ничего не вижу от боли. Вызвали "амбуланс", Арье был взволнован, все повторял: "Что это? Как это?" Отвезли меня в больницу. Но в "Гешер" я вернулся. И это очень хорошо. Мечты сбываются! Я благодарен Евгению Арье, Лене Крейндлиной, Рои Хену. Совершенно не казалось чем-то само собой разумеющимся, что меня примут и поддержат. Так что кровь была пролита не зря!

- Вы сыграли Пушкина в спектакле, который ставил Алвис Херманис. Вы знали что-то про великого русского поэта до этой работы?

- Нет. Узнал, когда получил роль. У меня так: книги есть, и спокойно лежат. Я не очень-то их читаю. Но когда дело связано с работой над ролью - я готов на все! И прочту, и выучу за одну ночь!

Он изображает Алвиса Херманиса. И делает это очень похоже, с таким добрым юмором, что сам Херманис так бы себя не сыграл…

- В "Розенкранце и Гильлденстерне" Евгения Арье вы играли Розенкранца. Рози, как его называли.

- Вот это был подарок! Грандиозный. Я не верил своему счастью. Это спектакль судьбы. И все, что с ним связано, все, что сделало его таким знаменитым, - и сама пьеса, и мои впечатления, когда я видел израильский вариант с Дрором Кереном, - и личность Евгения Арье, гения режиссуры - чудо! И я принял в этом чуде участие!

- Кто из актеров и режиссеров для вас ориентир, пример, которому хотите следовать?

Он молчит некоторое время. Размышляет.

- Если честно, то я хочу быть Идо. Ищу Идо. Мне многие актеры и режиссеры интересны. А маяк, образец…Нет, кумиров у меня нет. Возможно, разве что Чарли Чаплин. С его тотальностью и оригинальностью, с его абсолютной непохожестью ни на кого.

- Вы темпераментный и динамичный человек, знаменитый - и при этом одинокий. Почему? Не встретилась большая любовь? Или у вас слишком высокие требования? Неудачно расположились звезды? Не нашли свой идеал?

- Да как тут найти?! Вон, посмотри - какая спина!.. Это же просто с ума сойти! Нет, это невозможно. Вот дети - это чудесно. Я очень люблю детей, например, своих племянников, и тех детей, для которых участвую в концертах. Может, еще и свои будут. Надежды я не теряю.

Идо в лицах рассказывает, как снимался в картинах голливудской звезды Адама Сэндлера. А другая звезда, знаменитый Роб Шнайдер, был у него в гостях в Израиле. Я спрашиваю:

- Не было мысли остаться в США, попробовать себя в мире американского кино?

Он внимательно смотрит на меня, потом на здание театра, силуэт которого мягко вписан в пейзаж вечера.

- Актерская игра - это своеобразный язык. Не только словесный, но и ментальный, культурный, язык ассоциаций и эмоций. Иное дело джазовые музыканты. В Нью-Йорке понятен их язык. Для меня - нет. Поэтому сложно. Нет, думаю - это не мое. Сравнение актеров с джазовыми музыкантами навело меня на музыкальную тему.

- Какую музыку вы слушаете?

- Всякую! Оскара Питерсона и Сергея Рахманинова. Бетховена. Чика Кориа. Израильскую музыку. Сижу у моря, слушаю. Живу!

Мы прощаемся у театра "Гешер". Идо Моссари уходит. Скоро публика увидит его индивидуальную работу, его отдельное театральное высказывание - "WC". В театральном клубе "71 стул", который находится в фойе "Гешера".

21-го и 22-го июня. 5-го и 6-го июля. Идо играет!