Леонид Млечин – российский писатель и журналист, международный обозреватель, ведущий программы "Особая папка" телеканала "ТВ-Центр", двукратный лауреат "ТЭФИ". Широко известен как автор документально-детективных книг "Председатели КГБ – рассекреченные судьбы", "История внешней разведки", "Адольф Гитлер и его русские друзья", "Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля", "Русская армия между Троцким и Сталиным", "Холодная война", "Иосиф Сталин, его маршалы и генералы", "Моссад", "Кровавая Олимпиада".

С 10 по 20 марта Леонид Млечин встретится с поклонниками своего творчества в 11 городах Израиля.

- Леонид Михайлович, в своих интервью, книгах Вы часто упоминаете своего деда. В Вашей жизни его роль была особенной. Что за человек он  был?

- Я с вами сейчас разговариваю, а передо мной на столе стоит его фотография, причем фотография 16-летнего мальчика и она меня ужасно трогает, потому что очень интересное  лицо, такого живого самостоятельного человека. Он в 14 лет ушел из дома, поехал учиться. Действительно, он вступил в Красную Армию, потом в партию большевиков, воевал с Врангелем, брал Крым. Потом был партийным работником. Потом увлекся театром и стал театральным критиком, очень известным в Москве. Он был руководителем всей театрально-зрелищной цензуры в Москве  в 30-ые годы, то есть он разрешал или не разрешал. Все, что ставилось в Москве – театральные постановки, концерты, исполнение песен – все зависело от него и при этом он еще в "Известиях" был консультантом отдела искусства, писал сам - у него был очень хороший литературный и театральный вкус . Я говорю об этом так уверено, потому что он читал все книжки с карандашом и оставил огромную библиотеку, а я читал потом за ним. Я видел по его подчеркиваниям, как он точно подмечает все. Многое можно узнать о человеке по тому, что и как человек подчеркивает  - он все точно подмечал, видел ... такой самородок.

Потом в годы войны – в армию его уже не взяли, вернули из Ополчения по возрасту, он был руководителем нынешнего театра Маяковского, тогда он назывался театром Революции.

Я себя помню совсем маленьким, помню, как мы с ним гуляем, и он мне рассказывает - у него был дар рассказывать очень хорошо, в том числе детям.

Он одному своему другу, после  сорокалетнего перерыва, писал письма, описывая свою жизнь. Когда друг умер, его вдова вернула нам эти письма. А в этих письмах - его, деда, история. Они написаны совершенно замечательным русским языком. И я просто во многих книгах цитирую его воспоминания, как очень точный документ эпохи. Так что да, дедушка сыграл в моей жизни колоссальную роль. 

- Он так и не получил академического образования?

- Он закончил Бауманское училище, нынешний технический университет. А вот гуманитарное  его образование  - это то, что он прочитал сам. Мне досталась от него колоссальная библиотека. Он прочитал всю мировую и русскую классику, вообще, бесконечно читал. И да, гуманитарное образование он получил сам. 

- Вы говорите, он был партийным работником. Он был убежденным последователем идей коммунизма?

- Он был им в возрасте 18-19 лет, ну может двадцати с небольшим лет. А потом он увидел, что происходит. У него очень хорошо об этом написано, что конец всего для него настал, когда он увидел, как везут в ссылки семьи кулаков: ”Когда я увидел, крестьянских детишек, высылаемых на север, я понял, что мы сражались за неправое дело”. Это был двадцать девятый год. Еще очень немногие тогда разобрались что к чему. И дальше уже это была такая жизнь, когда он понимал, что происходит в стране, но уже ничего изменить не было возможным.

- Есть какие-то яркие эпизоды с ним, которые запомнились особенно?

- Я помню наш разговор  относительно курения. Мы с приятелем курили. И приятель мой попался. Его родители позвонили к нам домой. К счастью, мамы дома не было, но был дедушка. Если бы мама взяла трубку, она бы пришла ко мне “ну как же так!”, ну, и так далее... А дедушка так зашел, по-дружески, сел и сказал: “Знаешь, я бы на твоем месте, честно говоря, не стал бы курить. Зачем? Я курил столько лет и бросил”. Я ему ответил: ”Хорошо, дедушка, я не буду “, - в тот момент мне было все равно. Он сказал, конечно, это лучше и точнее, чем я сейчас, - как-то хорошо он это сказал. Но, во всяком случае, я ему пообещал, что не буду курить и не курю. Я если уж пообещал, то должен сделать. А он как-то очень хорошо говорил - я даже не могу уже, к сожалению, ни описать, ни рассказать, как он это делал. Настолько точно... такой у него дар был.

- Как долго он был с вами?

- Он умер, когда мне не было еще тринадцати лет, в 70-м году. Но поскольку я очень рано заинтересовался историей, даже те немногие годы, которые мы были вместе, они заложили в меня очень многое. Как-то один мой приятель, когда у меня побывал, сказал с такой хорошей завистью: “Ты третий университет заканчиваешь, потому что у тебя дедушка, у тебя родители..”

- У него был повод для хорошей зависти. Вы родились в особенной семье.

- В этом смысле я абсолютно счастлив, да - в своих родственниках, в своей семье, в своих родителях. Это правда. Я рос в окружении, в котором действительно говорили только  о важном, об интересном, о сущностном. Где переживали и думали о серьезном. Где были очень строгие моральные, - в хорошем смысле, не ханжеские, - правила. Семья, в которой столько было прочитано и в которой постоянно обсуждались литература, искусство... Да, мне повезло.

Мама моя, к счастью, она жива еще, она специалист по немецкой литературе двадцатого столетия. У нее одна диссертация по литературе Восточной Германии, бывшего ГДР, а вторая - по литературе Западной Германии.

И поскольку она, в основном работала дома, то она, во-первых, давала мне очень многое прочитать, во-вторых, я слышал ее разговоры. А что такое немецкая литература двадцатого столетия? Это все те же самые вопросы, которые мы себе задаем: тоталитарное общество, человек в тоталитарном обществе, человек перед выбором, человек под гнетом, самостоятельность человека, соучастие или несоучастие в репрессиях и многое другое. Мама приобщила меня к немецкой литературе и это, конечно, тоже невероятно расширило мой кругозор, сформировало многие мои представления о жизни и в том числе, представления об окружающем мире.

- В одном из Ваших интервью, Вы упомянули, что называете маму по имени...

- Да, Иронька. Так получилось.

- Считается, что когда дети начинают называть родителей по имени, это означает, что они выросли и общаются с ними “на равных”. Как давно Вы называете маму по имени?

- Довольно неожиданное обобщение. Я стал называть ее по имени, уже будучи довольно  взрослым человеком, но я должен сказать, что у нас с мамой  контакт был всегда. У некоторых,  я знаю, были трудности в отношениях с родителями. У меня их никогда не было. Родители всегда со мной разговаривали на равных и обсуждали со мной самые серьезные проблемы. Они со мной были на равных, они меня поднимали до своего уровня, не я их до себя опускал. Так было всегда. 

- То есть проблемы отцов и детей, возникающие еще в подростковом периоде, вы благополучно избежали?

- Ну, наверное, я совершал какие-то поступки и мои родители периодически были мной недовольны. Точнее  сказать, они всегда были мной недовольны, потому что они требовали  от меня, чтобы я делал больше, чем мне хотелось бы. Если я говорил, что Петя получил “тройку”, они отвечали “ну а Вася-то получил “пятерку”, что ты с “четверкой” пришел?” Они требовали от меня большего. И справедливо. Они заставляли меня что-то делать. Но не было такого непонимания, как я часто видел у своих приятелей, или даже стены между детьми и родителями. У нас такого, к счастью, никогда не было. 

- Учиться в школе нравилось?

- Я не плохо, со своей точки зрения, учился в школе. Лучше стало в последние два  года, когда я перешел в школу с гуманитарным уклоном и мне стало интересно. Некоторые науки, я их не понимаю. Или если сформулировать точнее, чтобы их понять, мне требовался очень хороший учитель. Мне грозила по геометрии “двойка”. И моя тетя родная, которая всю свою жизнь - больше сорока лет, - преподавала русский язык и литературу - у нее даже орден был, - обратилась к своему давнему знакомому, тоже учителю на пенсии. Я был у него три раза и он занимался со мной геометрией и мне открылась красота этой науки. Если бы он был моим преподавателем, я бы разобрался не только с геометрией, но таких преподавателей не было, поэтому школьные годы прошли не очень хорошо. Лучше стало в университете, но я вам скажу честно, я почувствовал себя человеком как только вышел на работу. В первый свой день на работе я понял, что это то место, для которого я предназначен. Я знаю, что большинство институт или университет вспоминают, как самые лучшие годы. Нет-нет! Для меня лучшее началось, когда я начал работать. 

- Как складывались Ваши отношения с отчимом, Виталием Александровичем?

- Это был удивительный роман, потому что нечасто между приемными родителями и приемными детьми складываются хорошие  отношения, повезет если складываются  неплохие. А тут был особый  случай - он воспринял меня как своего ребенка и я принял его как своего отца. Такая у нас редкая семья сложилась, где отсутствие кровного родства не имело ни малейшего значения. Он для меня сделал очень многое и такого практического и воспитательно-человеческого. Тоже мне очень много рассказал и объяснял. И своим поведением показывал пример. Он был очень одаренный человек. Ну и я, конечно, все, что от меня зависело, уже потом, тоже сделал, тем более, что он очень тяжело болел в конце жизни и очень страдал. 

- Случалось ли в Вашей жизни, что когда-то родители Вам что-то говорили, а потом вдруг, спустя годы, наступал момент: ”Ах вот это о чем тогда мама говорила!”

- Нет, я думаю, что я с самого начала все улавливал. Я с самого начала все абстрактно-исторические материи воспринимал очень взросло. Все, что они мне рассказывали, я сразу воспринимал так, как они хотели. Они еще рассказывали хорошо. Я думаю, что в этом дело изначально. Но по правде сказать, я был слушатель хороший. Вот знаете, я очень много сталкиваюсь с людьми, которые мне говорят: “Ты представляешь, вот только на похоронах отца узнал, какой он был заслуженный человек”, а я удивленно: ”А ты что, его не расспрашивал?” и он: “Да нет, как-то к слову не пришлось”. Я хотел слушать! И после многих лет профессиональной жизни, скажу - я очень часто у многих людей был первым слушателем, у некоторых - единственным. Никто никого слушать не хочет, а я очень хороший слушатель. 

- Как вы познакомились с женой?

- Мы с женой вместе работаем. Причем мы на телевидение пришли практически в один  день. И сразу вдвоем начали делать передачу, не будучи телевизионными людьми. Мы прошли  Бог знает через какие испытания. Мы ничего не понимали. Нас, можно сказать, бросили в бассейн, а мы еще плавать не умели, воду впервые видели. Поскольку для меня работа - это практически вся жизнь, то с женщиной, которая вне этой сферы, я бы наверное даже и не смог бы - ей было бы скучно, мне было бы скучно. А у нас бывали раньше такие жесткие баталии по принципиальным вопросам. Сейчас мы уже реже спорим, а были такие баталии многочасовые. 

- Ваш сын тоже работает на телевидении...

- Он, естественно, закончил факультет журналистики. Он пока учился, работал на административной должности-администратор программ, директор программ. Потом пошел в аспирантуру в дипломатическую академию. Написал диссертацию по германистике, в бабушку. И вот уже больше года работает на канал “Россия 24” - канал круглосуточных новостей. Сейчас он редактор в международных новостях. Работает, в основном, ночью. Как молодого человека, его эксплуатируют, но пока есть силы...

 Я скоро надеюсь стать дедушкой! Просто в пределах, может быть, месяца.

- Мазаль тов!

- Да-да-да!

- Поздравляю и благодарю Вас за ответы. Больше Вам спасибо! 

Напомним, что с 10 по 20 марта Леонид Млечин встретится с поклонниками своего творчества в 11 городах Израиля.

В программе первого отделения – тайны прошлого и настоящего, итоги последних расследований  Леонида Млечина и ответы на вопросы  зрителей. Во втором отделении Леонид Млечин представит вниманию русскоязычных израильтян свой новый документальный фильм "Город греха", премьера которого состоится в Израиле.

Выступления Леонида Млечина "История-правда и вымысел" состоятся:

10 марта в Нетании в "Бейт Йоханан", 11 марта в Ашкелоне в матнасе "Вольденберг", 12 марта в Иерусалиме в театре "Павильон", 13 марта в Ариэле в "Гейхаль ха-Тарбут", 14 марта в Ашдоде в Аудиториуме “Рами Наим”, 15 марта в Кармиэле в "Эшколь Пайс", 16 марта в Реховоте в зале "Викс", 17 марта в Петах-Тикве в зале "Шарет", 18 марта в Беэр-Шеве во Дворце молодежи, 19 марта в Хайфе в зале "Аудиториум Рапопорт", 20 марта в Тель-Авиве в зале "Азия" Тель-Авивского музея искусств. 

Билеты можно заказать здесь или по телефону: 03-522-18-03