Мне жалко, что я не зверь, бегающий по синей дорожке.
Александр Введенский

Среди пестрой мозаики репертуарного театра нашей страны, в гуще разнообразных и разнородных экспериментов, попыток любой ценой сделать кассу, оммажей популярному кино, суетливых и глубокомысленных поделок, - возник спектакль, после которого все кажется иным. Лучшим. Гораздо более оптимистичным. Горизонты театра будто становятся просторнее, силы грандиознее, а мысли острее.

Яир Шерман поставил в "Бейт-Лесин" пьесу Эжена Ионеско "Носороги". И это событие большого художественного значения.

…В пятидесятые годы прошлого века театр сломался об колено абсурдизма. Абсурд-театр пришел в перевернутый, искалеченный мир. Театр стал лаконичнее, злее, беспредметнее. Страшная война оставила пустоту в душах, вера в чистое-светлое-разумное пошатнулась. Кажется - навсегда. Люди догадались, люди поняли, что это не последняя война. Что впереди человечество ждут новые ужасы.

И ужасы явились. Океаны оружия, тотальная ложь, мутными потоками льющаяся с телеэкранов, маленькие коробочки сотовых телефонов, которые скоро убьют последние попытки мыслить и говорить членораздельно. Призраки, тени, намеки, странные люди без биографии, "лысая певица", которая никогда не споет, невидимка-фантом Годо, который никогда не придет… С каждым годом все больше страхов и невинных жертв; все более абсурдны мировые лидеры; целые страны и даже отдельные люди не слышат друг друга…

За окнами - грохот и крик. Нет? Вы слышите другое? Значит, ваши окна выходят в другую реальность.

"Носороги" - театральная рапсодия в трех частях. Сначала мы попадаем в сонный, смехотворный городок, в котором, почти как в комедии дель арте, но с налетом пародийной нелепости, живут-поживают люди. Они немного куклы, немного артисты уличного театра. Лица скрыты за ярким клоунским гримом, одежда изысканно-карикатурная. Старый Господин ведет псевдонаучный спор с Логиком, торговцы борются с конкурентами за покупателей, псевдодрузья Жан и Беранже стараются выглядеть милыми, светскими, социализированными гражданами, истинными друзьями. А потом появляются нежданные, непостижимые, устрашающие звери - и люди странно, очень массово, необъяснимо превращаются в них. Или просто поначалу не понимают, что бег злобных носорогов по улицам и убийства милых кошечек - не нашествие животного варварства на цивилизацию, а обычное перерождение людей в зверей.

Те, кто крошит дома и топчет братьев меньших, - это сами люди…Рисунки- раскраски на лицах сменяются желтоватой толстой кожей, вырастает рог… Или нет, этим людям так только кажется; внешне все по-прежнему, а на самом деле они становятся носорогами изнутри. И тут оказывается, что слабый, безвольный, робкий клерк Беранже сильнее любого обывателя, покорно шагающего в ногу и находящего аргументы, почему надо так шагать, чтобы быть как все. Беранже не страшится "оносороживания" своего мирка. Он одинок, он проиграет, его растопчут. Одна ласточка не сделает весну, один в поле не воин. Но отчаянно и красиво, гордо и по-человечески сердечно он встанет на защиту той жизни, той судьбы, где не принимают законы и сущность носорогов за норму.

На сцене декорацию разбирают, перестраивают, снова воздвигают. Все участники дружно трудятся, работа у них спорится. Они четко и слаженно строят, - то ли в образе, то ли выйдя из него ненадолго. Под мелодии старых и трогательных израильских песен, таких добрых и теплых, что слезы наворачиваются - от сознания, что такого больше не будет. Прошло.

Кончилось. Носороги пробежали, снесли, уничтожили нечто прекрасное. И люди это приняли. И сами стали носорогами-чудовищами. В минуты, когда ужас и накал многозначительной истории, которую рассказывает театр, достигают апогея, звучит вагнеровский "Полет валькирий". В нем ясно и обезоруживающе слышна поступь носорожьего стада, победно звенящего, демонически-бесчеловечного. Хотя в данном случае музыка не является просто звуковым сопровождением; это символ, знак, ассоциация. Еще один штрих к постановке многозначной пьесы Ионеско.

Яир Шерман сделал эту работу такой динамичной, завораживающей, рафинированно-блестящей, что во время действия я не могла оторваться от сцены. Творческие находки, неожиданные и очень умные метафоры, прекрасные актерские работы, отмеченные изумляющей стилистической точностью и свежестью - в этом спектакле много драгоценных граней.

Это успех - несомненный, яркий, беспримерный! И в него вложили свои усилия все участники спектакля.

Полина Адамова - сценограф, архитектор театрального пространства, автор "говорящих" костюмов. Изумительная, многозначная, талантливая работа, достойная самых щедрых похвал. Высокое мастерство сценографа развивает, усиливает и подтверждает идеи режиссера, работает с ним в гармоничном союзе. И кубики, из которых сложен город, и мир этого актуального спектакля, и одежды жителей становятся по ходу действия все абсурднее, все глумливее; они ветшают и осыпаются, выявляя свою уродливую сердцевину.

Эли Биджауи - король перевода. Его почерк, стилистика, умение находить соразмерные, созвучные оригиналу тонкие работающие образы и выражения - вдохновенны и органичны.

Том Хаги в роли Беранже. Это точное совпадение актера с ролью. Беранже в прочтении Хаги становится на своем пути все прекраснее, все человечнее. Хрупкий, застенчивый, он не боится ни мнения толпы, ни душевной боли, ни своего одиночества. Он побеждает, даже если он совсем не герой, если толпа носорогов грозится его растоптать.

Жан - Бени Эльдар. Он воплощает две ипостаси человека. Две стороны. Путь в пещеру. Метаморфозу. Распад. Из денди, умеющего элегантно носить красивую одежду и обувь, любящего ухаживать за своими вещами и поучающего своего друга Беранже, он превращается в животное, столь же беспомощное, сколь жутковатое…

Лихи Корновски - Дейзи. Любовь скромного Беранже. Тоже точное попадание в образ. Пластичная, претенциозно-кокетливая, с походкой "тростинки-Твигги", она обволакивает Беранже искусительной магией Лилит. Обвивает, как кольцами змеи, тонкими руками, и услаждает эротичным голосом. Немного эроса, много яда. Но идти с ним не хочет, не может, ни за что. Она станет носорогом, носорожком, кем угодно, но не будет подавать Беранже, герою-одиночке, патроны в бою. И горестная мелодия ненужной, обреченной любви вплетается в грандиозную тему абсурдности мира и безумия существования.

Зоар Мейдан в этом спектакле прекрасна, естественна, она всегда любую роль умеет сделать значительной. Помню ее прекрасные работы в беэр-шевском театре…

Мули Шульман многолик. Это актер значительного диапазона, очень интересный. Умеющий перевоплощаться. Преображающийся до неузнаваемости. И в этом спектакле он свое умение убедительно доказывает; все его роли здесь - прекрасны!

Все актеры в "Носорогах" хороши. Всем я приношу слова признательности. Всех их соединили воля и мысль режиссера. Как же прекрасно, когда все это совпадает!

Пьеса доброго французского румына Эжена Ионеско, гуманного Дракулы и великого человеколюбца, направлена против диктата толпы. Против ксенофобии. Против мещанства и тупого филистерства. Режиссер Яир Шерман выстроил спектакль, который интересен и массовому зрителю, и интеллектуалам, которые ходят в театр для особого эстетического переживания.

Эпиграфом к этой заметке поставлена строчка "обэриута", поэта Александра Введенского. В абсурде нынешней жизни она выглядит несомненно актуальной. Поэт прошлого сегодня созвучен со мной. Интересно, что бы он сказал про топочущий и безжалостный мир носорогов?