Стихия балета - космическая пыль, принесенная на кончиках атласных пуант. Цветы жасмина и бабочки над лугом. Звезды и полет кометы. Легчайшее дуновение, свечение, парение, которое производится телом, утомленным и вылепленным долгими годами труда и самоограничения. Пачка балерины - как туманность Андромеды. Как белая страна легких, свободных, но эфемерных облаков.

Балет - искусство сдержанное и тонкое. Здесь не "губами", а "устами". Так же и Пушкин чувствовал, хотя и посмеивался, когда писал не про ногу в балете - про "ножку".

Балет в своей классической форме, уже ускользающей, возвышенной, вознесенной до музея, до идеала, к которому бесполезно, бессмысленно стремиться, ушел. Ему можно подражать - развивать его не получится. И тут выявилась легкая сестричка великого, беспримерного балета. Девочка - неоклассика. Считается, что первое явление неоклассики - балет великого собирателя драгоценностей танца Баланчина "Аполлон Мусагет". А за Баланчиным пришли другие уникальные мэтры. И цепочка юного сияния продолжилась. Словно отражаясь в спокойном гармоничном зеркале великой балетной классики, создатели неоклассического стиля смело экспериментируют, вырабатывают свой виртуозный почерк, как будто незримой нитью соединяют прошлое и будущее.

Балерина, хореограф и педагог Надя Тимофеева самой судьбой, историей семьи была предназначена для служения искусству. Дочь одной из наиболее блистательных, титулованных и любимых зрителями балерин московской плеяды, королевы русского балета Нины Тимофеевой, - она родилась как принцесса Аврора в балетном королевстве. Самые знаменитые, самые легендарные балетные феи склонялись к ее колыбели. Галина Уланова благословила первые балетные шаги Нади.

Решение переехать из одной из главных балетных столиц мира - Москвы в жаркий и нетанцующий Израиль изменило жизнь, климат, архитектурный фон, но сохранило главное: без балета ни Нина Владимировна, ни Надя своей жизни не мыслили. Взаимоотношения с Академией музыки и танца имени Рубина в Иерусалиме сложились довольно драматично, и коллектив, состоявший из двух балерин - мамы и дочери - открыл на карте Израиля новую балетную точку: древний и упрямый город Иерусалим получил новый балетный коллектив и балетную студию. По каким только шипам не приходилось идти к высотам танца этим двум стойким и героическим женщинам. Долгие часы преподавания, работы в классе мягко перетекали в ночные часы создания костюмов и декораций. Напряжение труда не ослабевало ни на день, ни на час. Концертные программы и балетные спектакли. Десятки юных танцовщиков, которые приобщились к требовательному совершенству классического балета.

Странно, но я даже представить себе не могу Надю Тимофееву на пляже или примеряющей новое пальто в модном магазине. Она всегда занята балетом. Нетто. Танцевать и учить танцу - вот ее жизненное кредо. Ее ученики, выпорхнувшие из учебной студии в Иерусалиме, уже сами идут по шипам и розам, получают аплодисменты, работают в разных странах мира. Ни один реалист не верил в то, что балет в Иерусалиме возможен. Так сложилось, что этот город трех религии, священный для любого живущего на земле, упорно не желает признать религию искусства. И все-таки "Иерусалимский балет" Нади Тимофеевой существует, развивается, идет вперед.

Вечер современного балета, представленный на фестивале "Тель-Авив-данс" в зале Сюзан Далаль в Тель-Авиве оказался сплошным удивлением и открытием. Свои хореографические работы показали Асаф Бен-Шитрит (США) и Ясмин Ависар (Австрия). Оба эти танцовщика - воспитанники Нины Тимофеевой. Они начинали свой творческий путь в студии, в успех которой тогда мало кто верил. В новом спектакле также были показаны новые творческие опыты художественного руководителя ансамбля "Иерусалимский балет" Нади Тимофеевой и молодого израильского хореографа Одеда Ронена. В концерте приняли участие танцовщики "Иерусалимского балета" и приглашенные солисты.

Археоптерикс - это древняя птица. Никто на самом деле достоверно не знает, как она выглядела и как жила. Была ли она наделена сказочными умениями, что создавала, к чему стремилась. Все, что мы о ней знаем, это догадки и мифы. Живущая сегодня в Вене израильтянка Ясмин Ависар показала маленькую хореографическую повесть, посвященную птице археоптериксу. Она так и называется- "Археоптерикс". Танцовщица и хореограф в одном лице, Ясмин демонстрирует очень качественную классическую базу танца, вышивая по ней письмена остросовременного языка. Ее тело то существует в очень красивых кантиленных позах, то словно взрывается драматичными конструкциями. Она ищет равновесие, и сама же ускользает от него в неведомую сторону. Интересно слушается музыка композитора Оливера Петера Грабера.

Композиция "Дом", поставленная хореографом Асафом Бен-Шитритом, была вызвана к жизни музыкой Генри Перселла и компьютерными экспериментами самого Асафа Бен-Шитрита. В этой композиции участвуют четыре солиста: Ади Ханан, Фани Любин, Анаэль Затейкин, Ави Лернер. Три женщины и мужчина. История, которую рассказывают нам на сцене - это история взаимоотношений мужчины и женщины; и роль этой женщины исполняют сразу три танцовщицы. Они сплетены, соединены между собой; они живут в доме, в котором скрипят двери. Этот дом - их собственная душа, их внутренний мир. Мужчина наблюдает. Поддерживает. Возносит. Он нероницаем. Она рвется к нему. И падает. Какое-то неодолимое препятствие все время существует между женщиной и мужчиной. Они тянутся друг к другу - и никак не могут соединиться. Противостояние - вот суть "дома". Хореограф нашел очень интересные выразительные средства, чтобы показать этот вечный поединок. Эту борьбу противоположных начал, высокий накал чувств и драму неразрешимого конфликта.

Композиция "Радуга гравитации" ("Rainbow Gravity") придумана хореографом Одедом Роненом на музыку Феликса Мендельсона, Лучано Берио и Арво Пярта. В этой миниатюре заняты Лола Ирго, Таль Бенари, Лигаль Меламед и Джоэль Брей. Это красиво сконструированная, соединенная с забавным видеорядом танцевальная притча про рассвет и уход. Про удивительную жизнь, в которой движутся и действуют не люди, а неведомые существа, то ли бабочки, то ли рептилии, то ли какие-то организмы, о которых мы пока ничего не знаем. Все участники этой пластической истории проходят долгую дорогу - от появления из плотных коконов до интересных и запутанных взаимоотношений. А потом снова возвращаются в никуда. В небытие. Публике было интересно следить за тем, как балетмейстер изобретает парадигмы своего собственного языка, как старые движения классического балета светло и демократично преображаются в совершенно новый, свежий изобразительный ряд. Несмотря на некоторую повторяемость высказываний, на длинноты, которые мешают яркости восприятия, мы увидели нечто необыкновенное и интересное.

Симфония Петра Чайковского "Манфред", написанная композитором под впечатлением одноименной поэмы Джорджа Гордона Байрона, вдохновила Надю Тимофееву на создание одноактного балета. И это творческое высказывание стало самым большим открытием фестивального вечера. Надя Тимофеева вместе с Инной Полонской придумали очень стильные и выразительные костюмы. Великая музыка Чайковского, способная всколыхнуть даже самую черствую душу, пролилась в зал живительной волной. Постановщику удалось раскрыть эмоциональные движения этой музыки, воплотить на сцене живую и горячую историю любви, которая не боится смерти. Она словно бы говорит нам: "Пока жив хотя бы один из любящих - ничего не окончено!"

Язык неоклассического балета не требует приземленной конкретизации всех образов и состояний. Мы воспринимаем эмоциональную силу, увлеченно следим за тем, как движение рождает живое чувство. Наде Тимофеевой удалось найти такие краски и такие танцевальные приемы, что лирическая сцена Манфреда и Астарты заворожила и потрясла. Для Нади Тимофеевой это не первая работа, связанная со знаменитым литературным источником. Она уже ставила балет по мотивам "Божественной комедии" Данте на музыку Чайковского.

Иерусалимцы уже станцевали "Макбета" =- и это было трагично и просветленно…"Манфред" Нади Тимофеевой воспринимается как гимн любви, как яркое свежее высказывание интересного думающего художника, как еще один серьезный шаг "Иерусалимского балета" на пути к художественной зрелости. В спектакле прекрасно выступили Михаэль Шнайдер (Манфред), Лола Ирого (Астарта), Ави Лернер, Ади Ханан, Алон Штойер и солистка балета Нес-Ционы Мария Селектор. Зал аплодировал долго и благодарно. Мне показалось, что светлая тень великой Нины Тимофеевой витала где-то над залом и, улыбаясь, кивала всем участникам вечера.

Инна Шейхатович