Певец Юлиан рассказал Sobesednik.ru, как заменил великой Нонне Мордюковой ее умершего сына.

Яркий и статный певец Юлиан двадцать пять лет сводит с ума и покоряет сердца не только простых зрителей, но и своих звездных коллег. Его обожали Зыкина и Пахмутова. А Мордюкова когда-то даже приютила в своей квартире. Не скрывали свою симпатию к Юлиану и власть имущие. Говорят, он был любимым певцом Бориса Ельцина. Юлиан откровенно рассказал, что из этого правда, а что – нет. 

– Юлиан, в последнее время вас редко можно увидеть по телевизору и услышать по радио. Куда вы пропали? 

– Я никуда не пропадал. Если говорить по поводу сегодняшнего шоубизнеса, я вижу его предагонию. Взять хотя бы нынешний странный бойкот артистов, который они объявляют "Русскому радио", где я не пел, кстати, ни разу. Можете поверить в это? Такая песня, как "Русский вальс", которая признана всеми, включая английскую королеву, никогда не звучала на "Русском радио". На радиостанциях мне предлагали, чтобы песня звучала в эфире, купить пакет, заплатив 100 тысяч евро или даже больше. По таким раскладам я никогда не играл. 

– Несмотря на то, что вас считали неформатом, Борис Ельцин вас очень любил. Вы чувствовали его теплое отношение? 

– Конечно. И он, и Наина Иосифовна меня очень любили. В то время говорили, что гимна в России нет, зато есть "Русский вальс". Конечно, чай с Борисом Николаевичем я не пил. Но с ним мы часто встречались на приемах в Георгиевском зале. Я на всю жизнь запомнил его приветствие. Он, когда меня видел, радостно говорил: "Привет, Юлиан", и в этот момент бабах меня по спине рукой! У меня потом каждый раз спина болела неделю, потому что Борис Николаевич был такой здоровяк и великан. Конечно, про него было много лжи. Я считаю, что все рассказы про то, что он был каким-то страшным алкоголиком, придуманы. Для меня этот человек остался легендой, и я этому времени очень благодарен. Тогда была настоящая свобода и демократия, которой я сейчас не нахожу. Работал социальный лифт, сейчас его отключили... Есть одна история, связанная с Ельцином и Парижем. Борис Николаевич меня тогда спас от тюрьмы... 

– Наверное, такое теплое отношение со стороны президента к вам многим не нравилось. Негатив на себе чувствовали? 

– Конечно! Шептуны и сплетники были всегда. Но я не обращал внимания на них. Вокруг меня постоянно ходили слухи! Говорили, что меня проталкивает Пахмутова. А ведь когда я с ней встретился, шел 91-й год. Крушились все коммунистические стереотипы. Пахмутова была тогда не в фаворе и не у дел. Когда я приходил на телевидение с "Русским вальсом", редакторы спрашивали, кто его написал. Когда слышали, что Пахмутова, все в один голос заявляли: "О нет, нам этого не надо". Поэтому разговоры о том, что меня сделала Пахмутова, вызывают улыбку. Помню, мы сидели как-то с ней дома и она говорила: "Брось нас, не надо работать с нами, тебе будет очень тяжело!" Александра Николаевна не даст соврать: все время чинили препоны и вставляли палки в колеса. Мне тогда двадцати не было, я плюнул и сказал: "Нет, Александра Николаевна, мы победим!" Вскоре и появился "Русский вальс". Помню, в тот момент мы ехали в такси и она эту песню там и написала. Снялся с ней в одной передаче, а меня вырезали. Столько было мучений! Помню, приехал на первый "Славянский базар", а мне даже премии не дали. Тогда, как говорили, козни строил один известный композитор. Таким образом он вымещал злость на Пахмутову. 

Слава Богу, сейчас она не забыта, хотя все равно ее песни звучат редко и мало, что плохо. А тогда ее произведения вообще пробивали с трудом. 

Пару лет назад в одной из телепрограмм нас вообще поссорили: вырезали наши фразы и склеили так, как им было нужно. Мы эту тему уже с Александрой Николаевной обсудили, сейчас остаемся в прекрасных отношениях. Она устала, пишет сейчас мало. Но мы остаемся в прекрасных отношениях. Я двадцать пять лет на сцене: буду скоро делать юбилейный концерт. Есть задумка спеть только ее песни. Недавно собрал все свои записи песен Пахмутовой и узнал, что я рекордсмен... Напел 4 часа 34 минуты только песен Александры Николаевны. 

– Про "конфликт" с Пахмутовой понятно. А ислам-то вы принимали? 

– Ничего я не принимал. Там вообще целая история была. Я был первым артистом, кто приехал в Чечню. В те времена, когда шла война, все наши звезды боялись туда приезжать. А я не боялся. Пел перед простыми людьми, спел даже на чеченском языке. После этого все решили, что я принял ислам. А я вообще ничего не принимал. У меня своя вера и понимание веры. Я жду, когда все наконец-то поймут, что нужно полюбить друг друга. Верю,что когда-нибудь построят храм любви и доброты и все религии объединятся. Иначе нас ждет крах! 

– Разговоры о том, что вы экстрасенс, тоже слухи? 

– Нет, это правда, хотя все люди немного экстрасенсы. Это досталось мне по линии мамы. А после клинической смерти, которую я пережил, еще больше все усилилось. Некоторое время назад я поехал поддержать своего друга – бывшего мэра Владивостока Виктора Ивановича Черепкова – на выборах. Меня там отравили. Я пережил клиническую смерть и после этого начал вдруг говорить вещи, которые стали сбываться. Когда только познакомился с Джуной, у которой было много аппаратов для лечения, она мне сразу сказала: "Тебе они не нужны. Ты сам аппарат". Но я своими способностями не пользуюсь. Считаю, что на том свете мне просто поменяли батарейки. Скажу сразу, что никакого тоннеля и Бога я не видел. Мое видение можно сравнить с какой-то компьютерной графикой, после чего я проснулся и стал другим человеком. Есть люди, которые задают себе вопрос и находят ответ в книжках. Говорят, что так жила Клавдия Ивановна Шульженко. Когда она решала, идти куда-то или не идти, открывала книжку и читала ответ. Со мной происходило нечто похожее. Помню, сидел в своем кабинете у окна и, глядя на небо, спросил: "Будет кино в моей жизни или нет?" В этот момент я шарахнул рукой по столу, неожиданно включился приемник, и зазвучала песня Саруханова "Маскарад" со словами: "Будут танцы, и будет кино..." Человек, который в этот момент был со мной в комнате, так испугался, что после этого я никогда его больше не видел. А вот кино, кстати, у меня случилось: в 2011 году я снялся в главной роли в фильме Дениса Евстигнеева "Группа счастья". Мне было очень радостно, что именно Денис, который снимал последний фильм с Мордюковой, предложил мне роль. Когда он позвонил мне, я подумал, что, наверное, это Мордюкова на небесах придумала свести нас с Денисом. Она его очень любила. 

– Не скромничайте: вас она тоже обожала! 

– Да, я даже жил у нее. Писали, что даже был ее любовником! 

– Не были? 

– Конечно, не был. Когда мы читали с Мордюковой всю эту брехню, она кричала: "Ты скажи им, что спишь у меня на раскладушке на кухне!" Это правда: у нее была однокомнатная квартира. С Мордюковой мы встретились в тот момент, когда она потеряла сына. Наверное, в какой-то мере я ей заменил его. 

Мы познакомились на моих первых гастролях, потом я несколько раз приезжал к ней в гости. Мы сразу сдружились, в то время я жил в общежитии. Так она звонила почти каждый день коменданту, которая обалдевала от звонков великой актрисы и спрашивала: "Как у Юлиана дела? Поменяли ли ему вовремя постель?" Контроль надо мной со стороны Мордюковой шел постоянный. Потом я к ней переехал и где-то целый год жил. Мы дружили до последних дней. Когда ей было совсем плохо, она звонила и не жаловалась на болячки, а спрашивала: "Что ты сегодня ел?" Мы все время были на связи. Мордюкову я считаю своей второй мамой. Помню, у меня были тогда одни-единственные концертные туфли. Подошва у них оторвалась, так она взяла клей и стала их клеить. У меня перед глазами до сих пор стоит эта картина. Ее уход – невосполнимая утрата. Даже в телефонной книжке у меня рука не поднимается стирает ее имя и номер телефона. Но я счастлив, что она была в моей жизни! 

Сорокин Денис