О любви так много написано и сказано, что каждая новая версия раскрытия этой темы, каждый новый экзерсис воспринимаются, как коварное желание влиться в качественный, но чужой хор. Чего хотят авторы, желающие рассказать о любви - и только о ней? Взмахнуть невидимыми крыльями? Прошептать "ты прекрасна, возлюбленная моя"? Оказаться в ряду самых трепетных поэтов и самых человечных гуманистов? Монологи навзрыд и новеллы о сияющей силе сияющего чувства - все уже было. Трагедии. Триллеры с секретом. Фимиам и садомазохизм. Краски, казалось бы, исчерпаны. Эпитеты заезжены. Мир о любви знает - и живет себе дальше. Мало что изменилось времен канцон Петрарки к лучшему. Будто воспевание любви идет своим маршрутом - а реальные люди бегут совершенно иной марафон. Раджиб Джозеф, американец, сын европейки и индуса, служивший в миротворческом подразделении в Синегале, человек с острым взглядом и живыми реакциями на мир, политику, искажения самого разного свойства и рода, написал пьесу, в которой любви совсем не наблюдается. Хотя есть двое. Он и она, проходящие кривым маршрутом свои жизни, израненные с самых детских- школьных лет, исковерканные излучениями всяких масс-медиа, искривленные сленгами, отчужденностью. Беззащитные.

Спектакль по пьесе Раджиба Джозефа "Царапины" в театре "Гешер" поставил Эрез Дригес. Играют гешеровские актеры Юваль Янай и Наоми Львов.

…Даг и Кейлин идут по жизни очень близко друг к другу. С того самого дня, когда они вместе оказались в комнате медсестры. Им было по восемь лет. Больничная каталка стала своего рода талисманом их отношений. Связующим звеном. Кровь, раны и ранки, ушибы, удары, травмы - все это красной нитью "прошивает" их взросление. Всю их жизнь. Порезы и вывихи, аварии разного масштаба - вот точки их соприкосновения. Их объединяют царапины. С Дагом все время что-то случается, он будто притягивает к себе внешние беды и удары. При этом он остается почти уравновешенным. Кейлин гораздо надрывнее, мрачнее по натуре. Она пребывает в некой перманентной депрессии. Сама наносит себе самой раны. Рвет тело, царапает. Я недавно прочла у психолога Ольги Силиной: "Открытые раны - прямое выражение эмоциональной боли. Одна из причин насилия в том, что когда человек ранит себя, он преобразовывает внутреннюю боль во внешнюю, поддающуюся лечению. Раны становятся символом страдания…

Важно понять, что это не просто царапины, а действительно психологическая проблема". У Кейлин глубокая боль. Большая проблема. Ее какой-то зверек ест изнутри, терзает, жалит. Она трудно и драматично воспринимает мир, будто сама жизнь ее отталкивает. Кейлин нервная, исступленная. Ныть и клянчить не будет, за помощью не обратится, резанет по руке - и смотрит на кровь. Она будет брести в пустыне, изломанная и обессиленная, пока не упадет. Это цельный и трагичный человек. Наоми Львов играет свою роль так ярко и виртуозно, так задушевно и наотмашь, что эта игра одаривает истинным человеческим теплом. Юваль Янай - Даг полон внимания, любопытства, он не всегда говорит то, что следует в данную минуту сказать, у него плохо с вербализацией - но этот парень прячет за повадками мешковатого увальня тайну чистой души. Гибкость, обаяние, подлинное дружелюбие. Глубоко в себе несет жажду понимания, взаимодействия, общения с миром. Юваль Янай - плоть от плоти "Гешера". Умеет создать совершенно органичный рисунок роли, Мощный и яркий мастер. Не просто партнер - соратник и "со-творец". Их с Кейлин "нелюбовь" оба актера играют так, будто сильнее и лучше этого чувства просто нет, не бывает. Это целый мир, странная дружба-отталкивание, диалог, который все время рвется, - наподобие старой фотопленки или стертой магнитофонной кассеты, ушедшей в вечность без возврата, хотя и жаль… Даг и Кейлин сталкиваются, совпадают в минуты самой сильной боли. Дурачатся, смеются сквозь слезы. Носятся в бешеном темпе по сцене. Живут в ореоле бед и испытаний. Когда Даг лежит на больничной койке в коме, ему слышится голос Кейлин. Этот голос его и вывел из мрака. Спас. Она отрицает, что была рядом. Почему? Почему не сказала, что была там? Что примчалась, узнав о его аварии? Что сидела возле постели и молилась, и тряслась за его жизнь? Боялась его безвозвратно потерять... Кейлин не скажет, съязвит, огрызнется - и уйдет от ответа. Бросит на лету свою реплику. Чтобы не объяснять. Не вдаваться в детали. Не раскрыть себя. И лифт их жизней со скрежетом поплетется дальше. Будут множится раны и собираться вместе неожиданные эпизоды. И будут продолжать упрямо и горько не обретать друг друга такие нужные, такие дорогие один для другого люди. Я не могу сказать, что так уж хороша и безумно глубока пьеса. Не могу отметить ее новизну и исключительность. Она театральна. В ней все точно и логично выверено режиссером Эрезом Дригесом.

Художник-постановщик Полина Адамова виртуозно и философски представила картинку. Создала жизнь без жизни, с потоком реплик. И царапин. Сначала дети в кабинете медсестры, застенчивые и закомплексованные. Потом - такие же закомплексованные - они в кулуарах вечеринки, в больницах и продуваемых сквозняком чужих комнатах. Бегут. Пытаются. Пытают себя. Уходят от партнеров. Попадают в инвалидное кресло. Летают с цветными шариками.

Изобретательная и могущественная Полина Адамова строит - творит рвущиеся стены, комбинирует шкафчики и створочки. В шкафчиках, которые вмонтированы в стены, которых до поры не видно, собирается жизнь. Ее приметы и детали. Проклятия и потери. Сюрпризы и ненужный хлам. Вся жизнь, как она у нас есть. Ощущение движения и необратимости времени, острая тоска по гармонии и теплу, обаяние этих двух человеков, странных и понятных, таких сложных и таких ясных - все заключено в сценографии Полины Адамовой. Движение и музыка ( верный тон в этих двух проявлениях взяла Мири Лазар) помогают лифту жизни. Рапсодии царапин.

В "Гешере" возник новый спектакль. Живой, юный, трогательный и заставляющий задуматься. Пережить так остро, будто это все про каждого из нас, про меня, тебя, про тех, кого мы в жизни не дождались. Смотрите "Царапины" - это качественный театр.

Инна Шейхатович