…Они идут вдвоем. Бегут, ссорятся в отчаянии, в приступе вдохновенного юмора, в упрямом стремлении выиграть спор или отрезок репетиции. Играют свои жизни. Проживают свой театр. Их театр - журчание, мягкое шелестящее, подпрыгивающее движение языка идиш. Языка-скитальца. Языка-страдальца. Идиш больше, чем язык - это код, отметина еврейского изгойства, странная плазма, накрывающая пеплом и искрами растерянных героев Шолом-Алейхема, скрипачей Марка Шагала, убитых, замученных родственников Хаима Сутина, - и всех, кто объединен на маршрутах истории судьбой-бедой. Еврейской судьбой. Гурл - так она звучит на этом, звуком кларнета взвивающемся, таящем смех и плач языке…

Я сижу в небольшом зале, в одном из упрятанных в подземелье зальчиков театра "Цавта». В самом центре Тель-Авива. Зал похож на гостиную просторного дома: занавес, фонари, стулья из разрозненных гарнитуров. Смотрю спектакль "Шнайдер и Шустер", пьеса Иеошуа Соболя. Сценограф и художник по костюмам восхитительная и мудрая Юдит Ахарон.

Светопартитура Миши Чернявского и Инны Малкин. Умеющих создать театр и с минимумом фонарей - и только с любовью к театру… Режиссеры, исполнители, старатели-искатели, актеры, мечтатели - Йонатан Шварц и Дори Энгель.

На сцене - минимум предметов. Практически ничего. Чемоданы разного размера, видавшие виды. Из них по ходу действия почти ничего не извлекается - но эти свидетели и хранители создают выразительную метафору. Спутники и очевидцы, они хранят пыль дорог и отголосок бед…

В основе пьесы, в самой ее сердцевине - образы, намеки, переклички с судьбой знаменитого, важного для культуры еврейского народа дуэта комиков Шимена Джигана и Исроэля Шумахера. Драматург не ставил задачу подробно¸ пристально раскрыть биографии прославленных, легендарных мастеров. Не стремился дать публике энциклопедическую статью, переведенную на язык театра и дополненную правдоподобными репликами, перипетиями личной жизни, анализом характеров. Потому и зовут героев иначе, и стиль, язык этой камерной пьесы для двух актеров больше подходит для кабаре. Для капустника. И никак не для солидной драмы.

Евреи (как, впрочем, и другие народы!) умеют быть удивительно равнодушными к своим пророкам и героям. Особенно к героям и пророкам в искусстве. Авторитетный, серьезный драматург Соболь предложил не назидательную, не стремящуюся немедленно расставить все акценты, но солидную театральную игру-фантазию. Этакий сценарий для необязательной, неофициальной праздничной импровизации. В пьесе "Шнайдер и Шустер" все легко, ненавязчиво и всерьез смешно. Герои неистощимы на выдумки, они шутят на все лады: комикуют в разговорах друг с другом, пытаются шутить и посмеиваться перед ликом грозной судьбы и мрачной неизвестности. Даже в советском концлагере они не теряют лицо, на котором через боль проступает улыбка.

В жизни, в своих амплуа Джиган и Шумахер были разными. Шумахер - интеллигент, с хорошими манерами, более склонный к рефлексии. Джиган - чудак, грубоватый и прямой, скорее природный самородок, чем интеллектуал.

Пародия, критика, смелый вызов косности, коррупции, фальши, лжи, которой сильные мира сего досыта кормят свою паству - все это орудие сатирика. И я выписываю из старого текста, который звучал со сцены в театре блестящих еврейских актеров: "Диктатура - это когда народ ничего не может сказать, а правительство делает что хочет, а демократия - это когда народ может говорить, что он хочет, а правительство по-прежнему делает все, что ему заблагорассудится".

И Йонатан Шварц, и Дори Энгель - очень творческие люди. Режиссеры. Импровизаторы. Дори Энгель поставил в театре "Идишпиль" обаятельное ревю "Гевалт!". В его послужном списке прекрасный, глубокий моноспектакль о Шекспире, и я мало видела столь удачных работ на тему жизни и творчества великого английского драматурга. И его версия трагедии "Ромео и Джульетта" в арабско-еврейском театре заслуживает самых высоких похвал… Дори Энгель интеллектуал, гражданин с истинной совестью. Подлинный патриот и новатор. Вот и в спектакле "Шнайдер и Шустер" Дори и его партнер Йонатан расставляют актуальные, острые, смелые акценты. Они будто растворяются в истории еврейского многострадального театра. Печалятся по поводу того, что еврейский театр прошел-пережил, да и в связи с тем, что еще выпадет на его долю.

Спектакль звучит и на иврите, и на идиш. Идиш для этих актеров-режиссеров - это язык протеста. Язык беспокойной души. Способ сказать нечто очень важное, судьбоносное. Привлечь внимание к острым темам, которые, к сожалению, не утратили актуальности. Бесстрашие, безоглядность - вот свойства подлинных рыцарей сатиры. Кто шутит с оглядкой, с боязнью задеть авторитеты, обидеть хранителей "священных коров", тот не истинный бадхен. Не истинный комик. Остроты не могут нравиться всем. И уж конечно, они не могут понравиться тем, против кого направлены. Диктатура воюет с комиками. Они опасны. Чаплин был неугоден и Гитлеру, и Сталину. Почему? Ясно ведь: смех - дело серьезное!

Если увидите в афише название спектакля "Шнайдер и Шустер", идите непременно. Незамедлительно. В этой маленькой, смешной и серьезной новелле-репризе так много мудрого и современного!