Август - как котел с кипятком. В глазах идущих, бредущих, перемещающихся на любом виде транспорта - некое торможение. Замедление. Будто съемка рапидом. Тель-Авив все же бурлит - но тяжесть жара и здесь неодолима. Ибн-Гвироль - улица оживленная всегда, даже нынешний август ей почти не помеха.

"Цавта". Театрик-подземелье. Спускаться на лифте. Здесь место ибн-гвирольской силы. Средоточие поисков, экспериментов. Залы небольшие. Идеи оригинальные. Широкий спектр жанров и стилей.

Актриса Михаль Цукерман играет в этом пространстве моноспектакль "Две пары туфель". Это документ, публицистика. Сложнейший вид театра.

Михаль Цукерман написала монолог, свою историю, стенограмму драматичного и невеселого отрезка собственной жизни. Она создала спектакль-исповедь, материал для размышления всего общества. "Женщина и тирания". "Женщина и абьюз". Вот оно и прозвучало, возникло у меня на экране компьютера, это слово. "Абьюз".

В нем будто зловещее жужжание, рычание безумца. И я выписываю из учебника по психологии его значение: "… злоупотребление властью над человеком, постоянные оскорбления, психологическое унижение, а также физическое и сексуальное насилие"...

В маленьком зале скрипят стулья. Спасительный холодок кондиционера навевает ассоциации с морским бризом и свежей листвой. Публика готова к общению. К театру…

На сцене кровать, столик с графином. И женщина. В больничной одежде. Героиня (потом мы узнаем, что ее зовут Шира) понимает, что она потеряла сознание на улице. И что прошлую ночь она провела в больнице.

Здесь начинается диалог с невидимым зрителю доктором. Диалог, по ходу которого нам все становится ясно про Ширу, про мужчину, с которым она живет, про ее работу и душевные страдания. Шира - успешная в своей работе, умная современная женщина. И - полностью зависимая, абсолютная пленница дома. У Ширы всегда есть запасные туфли в сумке. Потому что в присутствии своего повелителя, рядом со своим мужчиной она не имеет права надеть туфли на каблуках. Его раздражает их стук. И не дай Бог ей забыть убрать ложку, оставить ее на столе - ложка полетит в нее, - потому как не соблюдены правила… Его правила. Его приказы.

Оживает экран - и мы видим размытые, не четко отражающие жизненные ситуации кадры. Его грозный взгляд. Ее заломленные руки. Ее, забившуюся в угол, спасающуюся от побоев… Ее, похожую на беспомощную девочку, которую подвергают жестоким пыткам. В кадре ее туфли на каблуках и кроссовки, те, что не создают раздражающий шум. Шира не желает признаться доктору в том, что ее жизнь сплошной кошмар. Она упрямо твердит, что все хорошо, что у нее все в порядке… Диалог идет неровно, беспокойно.

Шира вдруг начинает злиться, нервничает, срывается на крик. Она не желает открывать правду. Не хочет признаться, что провалила этот экзамен - и не построила дом, в котором оба жильца равны.

Экран намекает, неровным ритмом вплетает в монолог правду, кусочки из жизни - беды. Жизнь - трагедию.

Михаль Цукерман вместе с режиссером Эсти Закхайм строит спектакль-разоблачение. Спектакль-улику.

Сегодня, когда тема насилия над женщинами приобретает особую остроту, этот монолог звучит грозно и горько. Известно, что в 2022-ом году, в период с января по октябрь, в Израиле было зафиксировано 3432 случая насилия по отношению к женщинам в семьях. С января по июнь 2023-го года в стране были убиты 17 женщин. Чаще всего заказчиками и исполнителями преступлений выступали мужья, братья, сыновья… Книга канадской писательницы Маргарет Этвуд "Рассказ служанки" (которая стала также основой для популярного сериала) обращена в мир с рассказом-призывом, с отчаянным воззванием не дать тоталитарным социумам лишить женщину всех прав.

Когда страна заключает женщину в темницу ее гендерной функции, когда свобода женщины сводится к рождению детей и выбору меню для обеда, который она готовит своему "владыке", мир качается, сползает в мракобесие и безнаказанную эксплуатацию человека человеком (когда мужчина - "командор", как у Эствуд, а женщина - служанка…). Михаль Цукерман вместе с коллективом единомышленников выстроила речь-протест. Скрытый трибунал над произволом. Картину, заставляющую задуматься. Имеет ли страна¸ начальник, отец, муж порабощать? Надо ли с этим мириться? Может ли ложный стыд, неверно понятая гордость и другие глупости помешать женщине искать защиту от абьюзера?Заявить о своем праве быть свободной, самой решать, как и что в ее судьбе будет происходить.

Когда монолог закончился, я шла по улице, все еще жаркой и размякшей от душного дня. И смотрела на окна. Кто-то там, за шторами, за ставнями плачет, отчаянно борется за право жить…

"Две пары туфель" - негромкий, камерный спектакль. Он не убедит диктаторов. Не победит религиозных фанатиков и уверенных в своей правоте домашних божков. Но этот спектакль произошел, прозвучал. И спасибо создателям за его тематику и интонацию.