"Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется". Эта тютчевская строка из-за частого употребления затерлась до дыр и почти обессмыслилась. Но на минувшей неделе она обрела-таки свой буквальный смысл. Сценарист и режиссер Авдотья Смирнова не предугадала, как ее слово, а точнее - интервью Ксении Собчак отзовется ей спустя три с небольшим года, когда она решит выйти из тени и продолжить уже на Земле обетованной свой творческий путь, прерванный обстоятельствами непреодолимой силы.
Если бы тогда предугадала, наверное, бежала бы от общения с Собчак как черт от ладана. Но тонкое чутье художника отказало ей, и она не уловила уже разлитое в воздухе предчувствие большой беды. То злосчастное интервью было опубликовано на ютуб-канале "Осторожно: Собчак" 29 ноября 2021 года, а завтра (как в известной повести Бориса Васильева) была ***. И то, что раньше казалось, по меткому выражению "иноагента" Шендеровича, всего лишь номенклатурной пошлостью, в глазах многих зрителей превратилось в безжалостный приговор - самой героине, ее "государственному мужу", а в конечном счете - всей системе, бездушным олицетворением которой назначили Авдотью Смирнову.
Я пересмотрела это интервью спустя три года на фоне того шквала негодования, который на днях буквально накрыл русскоязычный сегмент ютуба и соцсетей.
Это полезный опыт - смотреть и слушать самодовольные вчерашние откровения из сегодняшнего настоящего, сопоставляя их с горькими реалиями наших дней.
Впрочем, и тогда это интервью поразило даже ее поклонников и поклонниц. Куда подевалась та дерзкая, смелая, свободная, острая на язык и главное - живая Дуня Смирнова, которую до того знали и любили зрители? В кадре восседала барыня Авдотья Андреевна - надменная, равнодушная, говорящая через губу, с кривоватой усталой усмешкой превосходства над примитивной собеседницей, задающей вопросы, не соответствующие высочайшему интеллектуальному уровню героини.
Всем запомнились ее дифирамбы Сергею Кириенко - одному из лучших людей России, герою, блистательному политику с "длинной волей", готовому жертвовать репутацией ради светлого будущего родной страны. Всех поразила ее отповедь бывшим товарищам-либералам, с которыми Авдотье Андреевне стало вдруг не о чем разговаривать: "Привязанность к политической повестке стала меня утомлять. Ощущение, что Путин у них живет под диваном, под подушкой у них Путин, в колыбели вместо ребенка у них тоже лежит Путин, они открывают холодильник - оттуда на них смотрит Путин. Они окружены Путиным. Они сами себя им окружили и ни о чем другом не хотят ни думать, ни разговаривать. Владимир Владимирович Путин, президент РФ, не занимает в моей жизни такое место, какое он занимает в их жизни".
Собчак, надо отдать ей должное, пытается добиться от собеседницы хоть какого-то сочувствия к тем, кто уже пал жертвой существующей власти, как, например, Леонид Парфенов, получивший фактический запрет на профессию. Смирнова же с той же равнодушно-брезгливой интонацией продолжает: "Пожалуйста, не нужно предполагать, что я им не сочувствую, но для меня эта повестка не является единственной. А от меня все время требуют, чтобы я испытывала чувство вины за то, что я не думаю с утра до ночи о Путине и Навальном. Ну не думаю, ребята".
"Но ты же интеллектуальная элита, ты несешь ответственность… Да, мы требуем от тебя подвигов", - настаивает на своем Собчак. "Ну требуйте. Мне-то что", - устало отмахивается от нее, как от надоедливой мухи, Авдотья Андреевна, некогда кумир либералов и сама, по ее утверждению, либерал.
Там много еще красноречивых и даже шокирующих высказываний, ярко иллюстрирующих динамику превращения богемной Дуни в барственную Авдотью Андреевну - путь от "Школы злословия", где блистала Дуня, до "Ярмарки тщеславия", на которой правит бал классическая номенклатурная жена большого государственного чиновника.
Ну а потом мир рухнул, погребя под обломками, в том числе, и благополучный, с "другой повесткой" мирок Авдотьи Смирновой. Уже в марте 2022-го она вместе с мужем спешно покинула страну, подписав до того пацифистское воззвание деятелей культуры, что, однако, не спасло ее от сетевого трибунала, спешно собравшегося в связи с пришедшей из Тель-Авива новостью: режиссер и сценарист Авдотья Смирнова ставит в израильском театре "Гешер" спектакль "Не тот свет" с Ксенией Раппопорт в главной роли. Его "герои оказываются в новом мире, собранном из фрагментов прошлого, то есть узнаваемом и при этом гротескном". Премьера 17 мая 2025 года. 90% билетов уже проданы.
И понесся вой на болотах. Тут-то и припомнили отступнице от прежних идеалов интервью трехлетней давности. В ряде ютуб-каналов на полном серьезе обсуждают и практически инструктируют зрителей, как следует относиться к грядущей израильской премьере. Участники судилища (в основном самые непримиримые борцы с кровавым режимом из-за бугра) требуют от Смирновой: покаяться и за интервью, и за номенклатурный снобизм, и за долгое молчание. Следом громко и публично осудить злодеяния режима, который она поддерживала и идеологически подпитывала. На робкие возражения немногих здравомыслящих, что Дуня-де подписала письмо, безжалостно рубят: этого мало! Надо чем-то пожертвовать, чтобы искупить свою и тем более такого-сякого Чубайса вину. Потенциальных зрителей в Израиле сетевой трибунал призывает объявить бойкот спектаклю, а театр "Гешер" - отменить премьеру. Ибо неча предоставлять сцену коллаборационистам. Под горячую руку попала и безупречная прежде Ксения Раппопорт. "Замазалась сотрудничеством с пособниками режима, теперь и ей не отмыться", - кричат особо рьяные поборники свободы и справедливости.
Спектакль еще даже не поставлен, но ему заранее со злорадством предрекают провал: Смирнова-то не театральный режиссер, следовательно, ничего стоящего от нее ждать не приходится.
Вам это ничего не напоминает? Значит, вы телевизор не смотрите и за телеграм-каналами патриотов не следите. Там с тем же ражем и почти в тех же выражениях самоназначенные нравственные ориентиры мочат и Смирнову с Чубайсом как предателей Родины. И Урганта, который хоть страну и не покинул, но 24 февраля не так высказался, а посему недостоин эфира на главном канале страны (граждане-эмигранты в белом пальто тоже клеймят Урганта, но как раз за то, что остался в России, и хоть и давно молчит, но не так молчит).
"Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется", - писал поэт, а дальше у него так: "Но нам сочувствие дается - как нам дается благодать". Может, и дается. Но воспользоваться этим божьим даром обличители всех мастей не способны. Есть упоение в бою. Какое уж тут сочувствие.