Марк Захаров: Внушили, что все вокруг дураки. Австралия - дура, Европа - дура, Америка - вообще...

В контексте череды нравственных скандалов Марк Захаров рассказал о способах и целях работы новой российской цензуры.

Трудно найти зрителя, которому не было бы знакомо имя Марка Захарова. Он - любимый режиссер нескольких поколений, бессменный художественный руководитель Театра Ленком вот уже более сорока лет, человек, чье слово по-прежнему имеет вес и чей моральный авторитет непререкаем даже тогда, когда само понятие, кажется, утратило смысл.

Когда разразился скандал вокруг "Тангейзера", Захаров пригласил постановщика оперы Тимофея Кулябина в Ленком. Недавно Марк Анатольевич завершил работу над спектаклем "Вальпургиева ночь" - по произведениям Венедикта Ерофеева. После премьеры он согласился ответить на вопросы "Собеседника".

Никогда не угадаешь, что их оскорбит

- Марк Анатольевич, как вам это удалось? Мне казалось, что Ерофеев очень труден для постановки - тем более когда на сцене соединяется несколько произведений...

- Да, я очень трудно этот спектакль делал. Репетировал-то быстро, а вот все это придумать и свести вместе... Это было тяжело. Где-то года два у меня ушло на постановку.

- А у вас так и получается в последнее время - один спектакль в два года.

- Ну да, примерно. Но "Вальпургиева ночь" действительно стоила больших усилий.

- Не боитесь, что закроют? Все-таки там ангелы нехорошими словами ругаются...

- Боюсь (смеется).

- У вас ведь закрывали постановки в советское время, вы прекрасно знаете, что это такое.

- Конечно, закрывали, и не раз. "Три девушки в голубом" закрывали, "Доходное место", с "Тилем" тоже была долгая история, когда все висело на волоске, вопрос стоял не только о закрытии спектакля, но и о моем увольнении из театра - и стоял вполне конкретно. Я тогда чудом удержался. Все было, и я очень хорошо это помню.

- Все возвращается?

- Возвращается, но, как водится, в виде фарса. Тогда закрывали сверху. А теперь - какие-то странные народные инициативы... Какие-то группы людей, которых что-то оскорбляет. И никогда не знаешь, что на этот раз их оскорбит.

- Вы действительно готовы предоставить Тимофею Кулябину возможность работы в Ленкоме?

- Ну конечно. В первую очередь мое предложение было жестом, но совершенно искренним. Я знаю, что Владимир Урин пригласил его к себе в Большой и что уже есть у них договоренность. И работа в Большом будет отнимать много времени. К тому же сейчас Кулябин еще занят в Новосибирске, он там ставит "Трех сестер", так что речь идет не о завтрашнем дне. Но я по-прежнему готов, как только Тимофей найдет время, принять его в Ленкоме и дать возможность поставить то, что он захочет.

- Кому-то это сильно не понравится.

- Конечно, не понравится. Вон Табакову уже подложили свиную голову...

- Как он это воспринял?

- Ну, я уж не стал у него спрашивать, мы об этом не говорили.

- Звучит кощунственно, но если бы не эта история, Кулябина за пределами Новосибирска знали бы только театралы.

- О да. Митрополит Тихон оказал ему услугу. Как Ахматова говорила о Бродском: "Какую биографию делают нашему рыжему". Так и тут получается. И слава Богу, что в этом есть хоть такие плюсы.

- Шутки шутками, а директора театра уволили...

- Да, большая глупость. Я слышал много раз и от многих людей, что Мездрич очень хороший директор. А теперь и у Кехмана эти уголовные дела...

- Вот это вообще непонятно: зачем было его назначать и сразу вытаскивать его уголовные дела...

- Я думаю, что это обычная несогласованность - и все.

Мы одни знаем, как правильно

- Сейчас еще возникла новая идея: для театров создать художественный совет при Министерстве культуры...

- Я не очень понимаю, как он будет работать. Все подряд будут смотреть? Готовые постановки? Или, может быть, как-то выборочно будут отсматривать?

- А среди актеров какие настроения?

- Да нормальные, нет никаких особых настроений. Мы работали и работаем, как и раньше.

- Страшный вопрос, но спрошу: может, такие препятствия пойдут на пользу театрам? Придется усложнять, прямое высказывание заменять художественными приемами, переводить все на эзопов язык...

- Ну, с одной стороны, наверное, да, в этом есть определенная правда. Еще Гоголь говорил, что барьеры помогают художнику. Но только сейчас, боюсь, это не сработает. Народ так ослаблен, что ему это все будет не нужно - думать, расшифровывать... Народ сломлен и одурачен... Достаточно вспомнить, что около пятидесяти процентов - я точно не помню и могу ошибаться, но довольно высокий процент - считают, что Сталин - это хорошо. О чем тут говорить?

- Но что это - действительно возврат к худшему, что было в СССР? Вот нас уже пытаются рассорить со всем миром...

- Да уже рассорили. Внушили, что все вокруг дураки. Австралия - дура, Европа - дура, Америка - вообще... Только мы умные и знаем, как правильно.

- Для чего этот хитрый план?

- Это не хитрый план. Если это и план, то очень примитивный.

- Может культура как-то этому противостоять?

- Ох, я не знаю...

- Но вы еще надеетесь на то, что все будет хорошо?

- Нет. Хотя в каком-то глобальном смысле, наверное, все-таки да.

Валерия Жарова