"36-летняя жительница Нацерета подозревается в попытке утопить своих детей и утопиться самой. В ее автомобиле было обнаружено письмо, в котором та описывала тяжелую экономическую ситуацию, в которой оказалась".

Иной раз кажется, будто закаленное печальными новостями сердце ко всему привыкло, ничем его не проймешь: ни жертвами наводнения на Кубани, ни сильной засухой в Америке, ни пожарами в Сибири, ни гражданской войной в Сирии и экономическом коллапсом Европы, ни безумными актами террора и виртуальными сетями педофилов, куда заманивают глупеньких девчонок.

Думается, будто ничего его не тронет, так как дошли люди до самого конца, вышли уже в беспредел и кромешный мрак низости и ниже падать просто некуда. Вот в этот момент и всплывают вдруг такие факты, ошарашивают такие новости, что понимаешь: нет, конца ужаса не предвидится, а самое бестрепетное сердце начинает кровоточить, потому что не может не плакать.

Перед нами первая картина. Молодая женщина ночью на одном из пляжей Хайфы ведет своих детей в море. Старшему мальчику семь, младшему три годика. Наверное, они изворачиваются и отбрыкиваются, как плачут и отнекиваются все дети, которым что-то не по душе. Нет, нам не узнать, о чем говорит им мать, как уговаривает заспанных и испуганных мальчишек идти за ней, какими аргументами подгоняет? Не то кричала она в исступлении во весь голос, не то била по попкам, чтобы слушались; не то жарко целовала и уговаривала. Ясно одно, вела-то она их не купаться, волочила их за собой и понимала: ведет она их в последний путь – утопить. И ведь перед этим обнимала, успокаивала и даже целовала, испуганных, с одной целью – обмануть доверие и завести поглубже.

На сей раз трагедии не случилось. Ее заметили и вовремя остановили.

"... хозяин как-то ее зазвал в кладовую, а через девять месяцев она родила мальчика, унесла его в лес и засунула ему в рот платок, а потом закопала мальчика в земле". Булгаков

У Булгакова на великом балу Сатаны появляется запоминающаяся героиня. Среди многочисленных гостей Воланда: палачей и доносчиков, шпионов и фальшивомонетчиков, отравительниц и гнусных убийц, карточных шулеров и растлителей малолетних – особняком стоит служанка Фрида, вся вина которой только в том, что она удушила своего малюсенького ребенка.

Как много преступников собралось у Воланда, чья вина перед людьми огромна, количество жертв – бесконечно, а грехи неподъемны. Но, как оказалось, нет среди злодеев никого ужаснее, чем эта тихая и скромная мать – убийца своего ребеночка. Потому что нет деяния отвратительнее, чем это.

Однако мы-то живем в другой жизни и казалось бы далеко ушли от мрачного средневековья. И судьба героини показывает, как сильно изменились нравы. Что нам печальная Фрида, убившая одного младенца, и даже на том свете не нашедшая себе покоя. Вот Доменик Коттрез из городка Вийерс-о-Тертр на севере Франции, задушившая своих восьмерых новорожденных детей, недавно отпущена из тюрьмы. Всего-то и делов, задушила маленьких детей, так и не увидевших белого света - двух лет заключения суд посчитал достаточным. Тем более Доменик Коттрез в оправдание утверждала, будто бы дети рождены от кровосмесительной связи с отцом.

Кто знает, найдет ли успокоение душа французской матроны на том свете, но на этом общество вынесло вердикт: она вполне искупила свои грехи.

"...плачет Медея, она обнимает, целует своих сыновей, она любит их, но жажда мести сильнее любви к детям". (Мифы Древней Греции)

Самое большое заблуждение в том, будто с развитием прогресса, смягчились нравы и успокоились сердца. Древнегреческие мифы донесли до нас пронзительные трагедии, которые потрясали сердца и повествовали в назидание потомкам о необыкновенных злодеяниях. Одна из них легенда о колдунье Медее, дочери скифского царя, которая убила своих детей, чтобы отомстить неверному Язону.

Оказалось: самые страшные и трагические истории, которые были когда-то единственными в своем роде, сегодня стали обыденными и происходят уже не на театральной сцене, а у нас под окнами.

Событие, происшедшее в прошлом году в израильском городе Раанана, производит впечатление ожившей трагедии. Только вместо мифической Медеи вполне даже современная мать, жертвующая детьми, чтобы отомстить за свою неудавшуюся жизнь. Когда читаешь коротенькое сообщение, то понимаешь: такое даже авторы великих трагедий вообразить себе не могли.

Безумная несчастная мать, замыслившая немыслимое, купает своих девочек, аккуратно причесывает, наряжает, наконец, в лучшие платьица, потом долго любуется, чтобы через минуту задушить их. Как вообразить то последнее смертельное материнское объятие. Ну, скажите мне, какой должен быть мотив, чтобы задумать и осуществить такое? В каком фильме ужаса подсмотрела она эти ужасные обряды? Еще одна нелепая подробность: после завершения "сумасшедшего дела" женщина принимается душить саму себя – причем очень удивлена, что это ей не удается.

"Газета "Маарив" рассказывает, что перед тем, как потерять сознание, Т. попросила полицейского одеть детей красиво, потому что она их любит".

Конечно, можно свалить вину на равнодушное общество, которое не обращает внимание на беды в семье. Можно обвинять безработицу, безденежье, социальные службы, вовремя не обнаружившие напряженность в семье. Можно доказать неверность мужа и упрекать его в том, что он не воспитывает своих детей. Можно, наконец, убедить всех в душевном расстройстве матери, психических отклонениях и потере ориентиров. Можно, но нужно ли?

Но даже на фоне умопомрачительных историй трагедия в подмосковном городе Долгопрудном произвела оглушительное впечатление. Мать, с явно выраженными признаками шизофрении, завела на 15-ый этаж двух мальчиков, семи и четырех лет, и сбросила их вниз. И снова воображение отказывается дорисовывать зловещую картину. Ведь в заметке пишется о том, что дети понимали ситуацию, чувствовали состояние матери, старший мальчик уговаривает мать, просит ее пощадить, пожалеть.

Но в ответ кричит безжалостная мать: как вы мне надоели!

Волна детоубийств, прокатившаяся по разным странам, показала: матери топят, душат, режут, травят, оставляют в закрытых машинах, сбрасывают с балконов, то есть избавляются любым способом от путающихся под ногами детей. Чтобы избавиться от лишнего груза и зажить, наконец, полной жизнью.

Яков Бендерский