Она прибыла в Израиль по молодежной программе НААЛЕ, с блеском закончила гимназию, отслужила в армии, а сейчас работает в серьезной общественной организации, помогающей на американские пожертвования новым репатриантам и беженцам. Фирма очень серьезная и Снежана мечтает сделать там карьеру. На то есть все основания: хороший русский, литературный украинский, безукоризненный иврит. Английский у нее, что называется, от зубов после спецшколы и усилий двух поколений - мамы и бабушки. Последние остались в крупном украинском городе, который оккупанты нещадно бомбят и обстреливают. Бабушка, кстати, литовская еврейка, уроженка Вильнюса и мама тоже. Ни в Израиль, ни в Европу, включая Литву, они не хотят, несмотря на все проблемы и разрушения, и вечерами, если есть связь, Снежана общается со своими единственно дорогими и близкими людьми. В Штатах, они бывали, мама даже успела там поработать и искренне считают Запад бездуховным и фальшивым.
У Снежаны две непосредственные начальницы, "остепененные", опытные, предельно вежливые и политкорректные - давние репатриантки из Америки. Им нужны были помощницы, молодые, владеющие ментальными кодами опекаемых, вот они после долгих раздумий и интервью взяли Снежану и ее не менее толковую подругу. IQ высокий.
А теперь суть конфликта.
Читайте также
Снежана с подругой предлагают начальству проекты (они же знают, чем люди дышат!) и эти инициативы после долгого разбора, многочасовых объяснений, с вежливой улыбкой, похвалой, комплиментами и неизменными одобрениями на будущее…отвергаются.
К финалу таких совещаний Снежана чувствует себя раздавленной и обиженной. Вот только последний пример: к годовщине войне против Украины шефиня написала обращение, а ее попросила только перевести, намекая при этом, что любая отсебятина не приветствуется.
- Да, что она знает, эта американка о страданиях и утратах, которые пережили эти люди!
Моя пациентка полна справедливого негодования:
- И вообще, они во всем неискренние. Всякий раз говорят мне утром о том, как я хорошо выгляжу, какое на мне красивое платье, какая стрижка, а я опаздывала на работу, проспала, глянула в офисе в зеркало - лахудра лахудрой. Да, скажи ты правду!
Первые наши встречи у меня в клинике я не успевала в ее сплошной монолог даже вклиниться, ей попросту нужно было выговориться и выбросить всю переполнявшую ее отрицательную энергию:
- Я однажды честно сказала одной из начальниц: "Ты последнее время очень плохо выглядишь. Надо провериться у онколога, мы так в свое время бабушку спасли". Так с ней был шок.
Я даже не успеваю возразить, а Снежана продолжает:
- Меня всю жизнь учили говорить правду, какой бы горькой она не была.
И тут я первый раз отреагировала, используя ее воспоминая о жизни до репатриации:
- А скажи, ты же подростком одевалась очень эпатажно, красила волосы и ногти во все радикальные цвета, носила облегающие наряды, коротенькие юбочки. И тебе соседки или прохожие не плевали в след?
- Так это же агрессивные примитивные дуры!
- Понятно. А ты, стало быть, говорила правду в глаза исключительно для здоровья и пользы?
- Да! Им ведь никто этого не скажет. Мы с подругой пришли к выводу, что все у нас на работе абсолютно фальшивые с их вежливыми, натянутыми на лицо искусственными улыбочками, и вообще они нас ненавидят настолько, что даже скрывают свое отношение неумело. И мы их терпеть не можем.
Собственно, чем я занимаюсь, дорогие читатели?
Терпеливо выслушиваю и аккуратно вытаскиваю из прекрасных глаз пациентки по осколочку зеркала Снежной королевы. Успели же мама и бабушка их вбить. Так ведь у Советской власти на доказательства фальшивости и неискренности Запада 70 лет ушло и еще 30 после на все эту идеологию добра с кулаками.
Девушка Снежана, понятно, адаптивна и обучаема. Но в обществе, где принята доброжелательность, такт, дистанция в отношениях и отсутствие немотивированной агрессии, как защитной реакции, ей пока чрезвычайно трудно.
И не только ей.