Иногда я думаю, что рассказывать о прошедшем концерте, о том, что произошло всего единственный раз (даже если речь идет о серии, каждый концерт уникален, неповторим) - это как рассказывать о цветах, которые были в вазе еще вчера, чаровали, благоухали, но теперь ваза пуста. Заметки об услышанном и увиденном в зале всегда субъективны. Они, так или иначе, соответствуют авторским целям. А цели могут быть разнообразными: предельно честно, в соответствии с общепринятыми критериями, рассказать об уровне исполнения… или польстить симпатичным исполнителям… или выполнить заказ… И все эти цели правомерны. Почему же нет?

Концерт, о котором пишу, лично для меня стал открытием. Прекрасным вечером-путешествием к знакомым, любимым, грандиозным вершинам. Будто приехала в чудесный город, который знала прежде - а тут упал луч солнца, и все засверкало, вспыхнуло новыми красками. Место действия - Гейхал а-Тарбут города Ришон ле-Циона. В центре интриги - симфонический оркестр Ришон ле-Циона. За дирижерским пультом - экспрессивная и яркая Бар Авни. Программа: Скрипичный концерт Бетховена ре мажор и Восьмая симфония Дворжака соль мажор - сама по себе притягательна, интригует. Именно своей популярностью, общеизвестностью. Интересно снова послушать музыкальный букет, который тобой много раз прослушан и который давно и восторженно любишь.

Скрипичный концерт Бетховена - экзамен для солиста-скрипача. Экзамен, судьями в котором выступают слушатели. Потому что за эту великую музыку невозможно спрятаться, здесь сразу оказываются слышны проблемы и недоработки. Уж слишком Концерт знаменит. Михаэль Шахам, юноша двадцати одного года, внешне - мальчик, из тех, какие вызывали в галуте и уважение, и раздражение, появляясь со скрипочкой на городской улице, - сын известного скрипача Хагая Шахама. Звучание его скрипки - мягкое и деликатное. Будто время потекло вспять, почти три века отмотали назад календарные листки, - и движение скрипичного звука как неспешное движение дилижансов, или танцующих пар на балу, или путешествий старинной почты. И музыканту не нужно, даже вредно поражать современников темпом, напором, демонизмом. Все звучит лирично, сдержанно. Красиво.

С восторгом и трепетом мальчик-Давид, пастушок, с виду абсолютно не воин, идет по нотному полю австрийского гения. И поет его скрипка, и нечто сродни ностальгии снисходит на слушателя. Очень светлое, вдохновенное. Хорошо звучит век восемнадцатый, век, который был разнообразным, полным контрастов, но, несомненно, знал толк в хорошей музыке. Разбирался в элегантности, хороших манерах, искусстве изящно писать письма и музицировать.

На "бис" Михаэль Шахам сыграл Крейслера, последнего музыкального романтика этого рационального и жесткого мира. Прелесть мелодии и роскошь виртуозной скрипичной техники в интерпретации солиста предстали потоком сияющего шелка. Зал благодарно, горячо принял и бетховенское творение, и блеск миниатюры-сувенира композитора, о котором сказано, что в его музыке "все проникнуто неповторимо характерным легким и томным восприятием жизни".

Второе отделение открыла музыкальная картинка "Тайный ветер" - острая, пряная, как дыхание костров в степи. Резкая, динамичная. Упругая, как голос страстного бубна. Ее автор - уроженец Бразилии, сейчас продолжающий обучение композиции в Иерусалиме - Жоао Изак Маркиш. Музыка несет в себе и сплетение отголосков бразильского фольклора (мне сразу вспомнился Жоржи Амаду с его магической, яркой, радужной прозой), и нечто глубинно еврейское, смутно знакомое и генетически близкое.

А потом звучала Восьмая симфония соль мажор Антонина Дворжака. Одно из самых прекрасных музыкальных произведений, когда-либо написанных на этой земле. Это цветистое полотно - символ чешской культуры, чешского искусства. Антонина Дворжака недаром называют самым знаменитым чехом. Симфония прекрасна, щедро наполнена красивейшими мелодиями, совершенна по форме. Эта музыка (ее нередко называют "английской", - но не потому, что она как-то живописует Англию или впечатления чешского гения о туманном Альбионе, а потому что композитор поссорился с пражским издателем и издал это сочинение в Англии) завораживает. Меня она уносит в волшебные леса, в поля какого-то сказочно-мирного пространства. Где щебечут птицы, ковром стелются травы, где если и случаются драмы, военные кампании или человеческая печаль, то все равно они разрешаются праздником, всенародной пляской, польками до упаду.

Теперь пришла пора рассказать о главной героине вечера, победительнице - о дирижере Бар Авни. Ее артистизм, ее воля и одухотворенность, - претворенные и органично переплавленные в работу, в творчество коллектива, симфонического оркестра Ришон ле-Циона - предопределили успех, особый стиль этого концерта. Бар Авни тщательно преподносит детали, чувствует стиль, досконально владеет партитурой - и зажигает, увлекает, магически воздействует на оркестр.

Ее индивидуальность, оригинальность, самостоятельность музыкального мышления несомненны. Симфония заиграла новыми свежими красками, в ней ожили и расцвели новые драматургические линии. При этом музыка была исполнена оркестром на одном дыхании, в едином стремлении к некой яркой высокой точке, в движении к мерцающему на горизонте лучу оптимистичного солнца.

Именно свет и надежда пронизывали слаженное звучание оркестра. Музыканты словно расцвели, воспрянули духом, обрели свежее дыхание и яркую силу. Звук казался то темным, густым, то прозрачным, легким, как прикосновение крыльев бабочки. Начиная со вступления виолончелей, через красоту деревянных и медных духовых, через плеск волшебных струнных - оркестр царил. Побеждал. Расцветал, как счастливый добрый мир.

Победительница престижного международного конкурса "La Maestra", получившая на этом соревновании еще четыре дополнительных специальных приза, обретающая авторитет на международной арене молодая талантливая израильтянка Бар Авни достойно высказала свои музыкальные принципы, обозначила стиль. Пусть ее шествие, гордое и нетривиальное, и впредь будет победным.

Серия концертов завершилась; я была на последнем. Музыка смолкла. Ваза опустела, но память о цветах сохранится.